Елена Шаройкина: Еда, вакцины и биооружие

На днях глава МИД России Сергей Лавров, выступая перед студентами и преподавателями МГИМО, достаточно резко высказался по поводу того, что США продолжают разработки в области биологического оружия:

Биологическое оружие предполагает наличие трех основных компонентов

«Мы знаем, что американцы имеют целый ряд программ, в том числе с нашими соседями, которые посвящены исследованиям в сфере биологии.

И их отказ создать механизм контроля за выполнением требований Конвенции по биологическому и токсинному оружию наводит на мысль о том, что эти исследования – не совсем мирные».

Что именно имел в виду Сергей Лавров и о каких конкретно исследованиях идет речь?

Хотелось бы напомнить, что в июне 2010 года на базе Научно-исследовательского противочумного института им. И. И. Мечникова в Одессе американцы открыли Центральную референс-лабораторию с третьим уровнем биобезопасности, допускающим работу со штаммами смертельно опасных для человека вирусов.

В марте 2011 года аналогичный объект под названием «Центр исследования общественного здоровья им. Ричарда Лугара» был создан в п. Алексеево в пригороде Тбилиси.

Завершается начатое в 2010 году строительство Центральной референс-лаборатории на базе Казахского научного центра карантинных и зоонозных инфекций в Алма-Ате.

Официально подобные биологические лаборатории занимаются мониторингом санитарно-эпидемиологической обстановки, однако на практике, по мнению экспертов, ими решаются задачи как минимум двойного назначения.

Дело в том, что разработка вакцин от редких вирусов требует наличия самих этих вирусов, а последние, в свою очередь, являются не чем иным, как основой для боевых биологических агентов.

Иными словами, работа с вакцинами потенциально позволяет развивать сугубо военные программы и обходить таким образом существующие международные запреты.

Неудивительно в этой связи, что координацией деятельности упомянутых лабораторий занимается Центр биологических исследований армии США.

Таким образом Пентагон получает редкие биоматериалы, представляющие ценность для создания биологического ОМУ (оружия массового уничтожения), изучает восприимчивость различных групп населения к инфекционным заболеваниям и средствам их лечения, выявляет значимые с военной точки зрения особенности национальных систем здравоохранения.

Но это только верхушка айсберга.

Американский профессор Фрэнсис Бойл, автор книги «Биооружие и терроризм» (Francis A. Boyle, Biowarfare and Terrorism, 2006), недавно предположил, что корпорация «Монсанто», лидер мирового рынка ГМО, тесно интегрирована в программы США по развитию биологического оружия.

Имеющиеся у «Монсанто» биотехнологии можно применять для генной модификации исходных штаммов смертельно опасных вирусов.

В качестве прикрытия для соответствующих военных разработок удобно использовать «гражданские» исследования в области поиска вакцин от экзотических эпидемий (вирусы Эбола, Зика, свиного и птичьего гриппа).

Бойл многие годы изучал деятельность американского правительства, корпораций и научных центров в качестве эксперта Совета по ответственной генетике (Council for Responsible Genetics), Кембридж, штат Массачусетс.

Еще в 1989 году он являлся одним из авторов одобренного Конгрессом США законопроекта о присоединении страны к Конвенции о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении (КБТО).

Той самой конвенции, о которой говорил Сергей Лавров и которую нынешнее американское руководство упорно игнорирует.

Опасения профессора Бойла разделяют и российские ученые.

Начальник Вирусологического центра НИИ микробиологии Минобороны РФ Владимир Максимов еще в 2004 году предупреждал, что «одной из реальных угроз является возможность создания генетически модифицированных инфекционных агентов, которые при определенных условиях могут быть использованы в качестве биологически поражающих агентов».

Мы уже привыкли говорить о генно-модифицированной еде, но вот пришло время и генно-модифицированных вирусов.

Использование достижений генной инженерии в военных разработках на практике открывает перспективу создания генетического оружия – гипотетической разновидности биологического ОМУ, предназначенного для избирательного поражения населения по расовому, этническому, половому либо иному генетически обусловленному признаку.

Подобную возможность не исключают даже такие авторитетные и осторожные в высказываниях представители отечественной науки, как заместитель директора Института молекулярной генетики РАН профессор Вячеслав Тарантул:

«Я не вижу тех механизмов на сегодняшний день, которые позволили бы по цвету кожи, волос или глаз создать оружие. Тем не менее мы должны понимать, что раз какие-то различия в генах существуют, то не исключено, что такое оружие появится. И нужно быть морально к этому готовым».

Как сообщала российская пресса, в мае 2007 года директор ФСБ Николай Патрушев представил Владимиру Путину доклад о разработках на Западе «генно-биологического оружия» против населения России.

В дальнейшем Федеральной таможенной службой и Минздравсоцразвития были ужесточены правила вывоза из нашей страны за рубеж биообразцов человека.

Что реально происходит в недрах секретных военных лабораторий, нам с вами, конечно же, никто не расскажет.

Однако мы не можем игнорировать тот факт, что крупнейшие биокорпорации, лоббирующие повсеместное замещение традиционных продуктов на генно-модифицированные, одновременно могут быть разработчиками новых видов ОМУ.

Как известно, биологическое оружие предполагает наличие трех основных компонентов: боевого агента для поражения противника, вакцины для защиты «своих» и средств доставки, роль которых до сих пор выполняли ракеты и снаряды.

С учетом прорывных открытий в области генной инженерии и угрозы их бесконтрольного использования напрашивается пугающий вопрос: не наступит ли «время Ч», когда продукты питания с содержанием ГМО превратятся в те самые средства доставки новых видов биологического и генетического оружия?