Когда Владимир Путин женился, ни он, ни супруга его ни сном ни духом не предполагали, какая им выпадет судьба. Я тут их старые фотографии полез смотреть. Очень понятные советские фотографии. У меня полный альбом таких.

Вот наша свадьба. Вот мы свидетелями на других свадьбах. Вот мы на острове Русский, уху едим, вечереет-холодеет, свитер исландский, лохматый. Вот мы с женой и сыном в Болгарии. Дом отдыха журналистов. Нестинарки ходят по огню. А нас кто-то снимает, даже помню кто: Иво Попов, парень, с которым мы там познакомились. В глазах наших на фото подлинное изумление: босиком? По огню? Есть в соцлагере то, чего прочим не понять и не суметь.

Вообще, женщины устроены совершенно иначе, чем мужчины. А? Чего молчите? Потрясены открытием?

А вот Путин играет в настольный теннис. Где-то в Германии. А вот Людмила в белом свадебном платье.

Когда мы женились, была такая ткань – трикотин. Все хотели платье из трикотина. А в «Комсомолке» на этот случай уже была Елена Леонидовна Лосото. Она как напишет заметку с названием «Мещане», как прочтешь ее – и расхочется трикотину, а заодно стенки румынской и чешского хрусталя. Ведь не в этом счастье-то. Молодежи на заметку: счастье и свобода и тогда наступали как раз при волнующем отсутствии всяческих платьев. Так что в каком-то смысле Елена Леонидова была права: потом, когда я сам пришел в «Комсомолку», застал ее в отделе республик. Она вулканически курила «Беломор», изводила нынешнего шеф-редактора «Коммерсанта» каверзными вопросами – и уходила, уходила в даль светлую, в прошлое, в дымку. Вместе с эпохой, когда казалось, что будущее целого поколения, а за ним и следующего было железобетонно предопределено, а почему лампочки в дефиците – не знал даже публицист Рубинов.

Позже выяснилось: ничего предопределено не было. Но ни Путин, ни я, ни даже Лосото – ни один человек на свете не предполагал тогда, как все в России обернется. Если бы мне на том пикнике на острове Русский явился бы архангел и вострубил, что я побуду главредом «Комсомолки» и «Известий», я бы что? Ну, поклялся бы больше никогда не пить вермута «Дионис».

Что-то подсказывает мне, что и Владимир Путин не ожидал, что придет пора, когда он, надев фрак, отправится к королеве Великобритании в ранге... н-ну, типа, российского царя. А Люда станет первой леди. И супругам придется оценить друг друга с этой стороны. Она со смешанным чувством следила, как высоко он взлетает, он – как она остается любящей, доброй. Все той же.

Откуда я это знаю, где вычитал? У какого Блоцкого? Да ни у какого. Мне не надо это ни у кого читать. Потому что все наше поколение так или иначе испытало на собственной шкуре, на кончиках пальцев, на нервных окончаниях перемены глобального масштаба, которые не вполне еще осознаны нашими головами. Я даже не про Беловежскую пущу и расстрел Белого дома. Страшно смотреть на наши тогдашние пиджаки. Трогательны их тогдашние лучшие платья. Я очень люблю те времена. Но они остались там, где нет ни нас, ни страны. И скорость, с которой некоторые мужчины нашего поколения овладевали глобально правильными пиджаками, вискарями, схемами, живопырками, постами, манерами, оружием, лексикой, терминами, а некоторые лямами и ярдами, а некоторые даже странами и прочими восьмерками да двадцатками, оказалась не под силу многим их женщинам. Они могли иногда станцевать, и здорово, как прежде, у костра, под нагловатый, современный «Ленинград точка ру». Однако это не было их песней, а «Падает снег» Сальваторе Адамо уже не заводили.

Вообще, женщины устроены совершенно иначе, чем мужчины. А? Чего молчите? Потрясены открытием? Некоторые, правда, так же, но их меньше. А в основном женщины с годами смиряются с тем, что время берет верх. Они плывут по реке времени безнадежно к устью, но ценят тишину, красоту берегов. Они целиком переключаются на детей, потом на внуков, на свой привычный вид деятельности. Это для них главное. И они до последнего хотят оставить своего суженого рядом – если не пылко любимым, так соратником, опорой, самым близким человеком – и так далее. Подчеркну: до последнего.

А уж если это не получается... Женщина с такой прорехой в борту своей лодочки плыть не умеет. Надо как-то заделывать – занятие малоприятное, запоздалое, щиплющее совесть, короче, там куча минусов. И есть плюс. То, что Путины назвали «цивилизованным разводом»: дети выросли, друзьями остались, вахту отстояла, не подорвала на манной каше мужа, которого эвон куда занесло, – дает женщине возможность хотя бы теоретически ощутить, что ненужная свобода пришла к ней взамен исполненного долга. От этого не легче, но яснее. Женщины умеют обосноваться и на меньшем клочке здравого смысла.

Мужчины же... Мужчины вообще не смиряются со временем. Есть такие, что смиряются, но их меньшинство. А те, кто внутри готов смириться, точно знают, что это не по-мужски. Мужчины бесконечно, на всех фронтах проверяют себя – не ослабела ли хватка? Не сдаются. Волочатся. Радуются, как их свеженькие дети, что еще ого-го. Уделывают молодых на трассах и совещаниях. Плачут, только выиграв выборы. Скачут топлес на лошади. Их бывалая моторка упрямо идет вверх по течению.

Конечно, если взглянуть на это дело сверху, то выяснится, что при всем бурлеже, порожистости и пене их сносит почти так же неумолимо, как и женщин, которые только подруливают. Но в этом «почти» сама суть, в этой детали дьявол, в этом зазоре вся драматическая разница.

Поскольку я тут внезапно вспомнил, что не Радулова и пишу в политический ресурс, надо ж чего-то и политического сказать. Да, скорее всего, Мизулина в трансе. Да, возможно, после первого акта «Эсмеральды» многие женщины старше сорока ушли из электората Владимира Путина. Это возможно.

Зато многие мужики пришли.