Андрей Колесник
Немецкая философия подтверждает русскую правоту
Российская политика является политикой кантианских моральных принципов. В то время как Запад, породивший Канта, эти принципы предал.
0 комментариев
6 ноября 2013, 19:00 • Авторские колонки
Михаил Бударагин: Второй фронт
Седьмое ноября больше не праздник. Красные флаги сиротливо прячутся в сером теплом небе. Горнист устал, караул ушел. Леваки вчистую проиграли националистам. Столичные миллиардеры смеются нам в лицо и жалеют 50 рублей на парковку.
Историю России стоит любить в первую очередь за ироничность: 4 ноября мы отпраздновали конец Смуты и восшествие на престол первого из Романовых, а 7-го могли бы отметить финал отечественного царизма.
Однако День революции, мягко говоря, давно как-то не задался, и в четверг ничего нового мы не увидим: события 1917 года вызывают куда меньше отклика, чем деятельность Минина и Пожарского.
Национализм сменяет интернационализм, когда на место полета Гагарина приходит выбор занавесок
Нынешние леваки, которые 7 ноября возвращаются в мыслях не к 20-м, а к 70-м годам минувшего века, проигрывают на всех фронтах националистам именно потому, что сами 70-е были коллективным предательством. Предательством идей равенства и социальной справедливости, возвращением дореволюционного социального расслоения и сословности. Национализм появляется тогда, когда сытые мещане хотят маленькой и безопасной войны. Скучно жить, а нервишки бы пощекотать.
Об этом лучше всего написано у Юрия Трифонова, потомка старых революционеров, еще тех, настоящих: его дед Абрам Лурье был меньшевиком-подпольщиком, бабушка Татьяна Лурье – тоже, а дядя по отцу Евгений Трифонов – командармом Красной армии. Повести Трифонова – история о том, как потомки красных, бравших города, создававших ГОЭЛРО, проводивших ликбез и воспитавших Гагарина, сидят на кухне в хрущевке и пытаются понять, зачем они живут.
Нет ответа. Да низачем. Просто свинцовое небо, нелюбимая работа, поиск чешской стенки и польских сапог... А из этого ведь и рождается бытовой национализм – из мещанства, из запаха прогорклого подсолнечного масла, из ссор уже не пойми по какому поводу, из поиска виноватых.
А, пусть виноватыми будут понаехавшие, лимита (подлое словечко как раз из 70-х), узбеки, чеченцы, евреи. Национализм сменяет интернационализм, когда на место полета Гагарина приходит выбор занавесок, и «Русские марши» именно поэтому так неплохо смотрятся именно в спальных районах.
Революцию похоронил не Борис Ельцин и не 90-е, ее проскрипели герои Трифонова, дети которых в очередной раз выйдут 7 ноября на улицы – выйдут, чтобы не сказать ничего. Чтобы вдруг никого не обидеть, что-то пролепетать про каких-то «олигархов» и уползти в свои норы до следующего года.
Националисты бьют по больному, бьют наотмашь и постоянно.
Но кажется, что не сейчас, а вот уже скоро бить смогут и левые.
Вот, например, мало кто уже спокойно наблюдает за тем, как руководитель одного телеканала заклеивает на своей сверхдорогой машине номера, чтобы не платить 50 рублей за парковку (канал стал платным, но, видимо, надо экономить, а то на новые причуды престижного потребления не хватит). Я уже молчу о Евгении Васильевой с ее путешествиями по бутикам в Столешниковом.
Демонстративное потребление при скромном стремлении к моральной правоте (а ведь Васильева в этом смысле мало отличается от Синдеевой: всех обижают, всем дышать не дают) – опасность едва ли не более серьезная, чем националисты. Моральная правота – это всегда очень удобная позиция, и тот факт, что левые сегодня проиграли 7 ноября националистам, вряд ли должен успокаивать.
Национализм нынче пытается стать респектабельным, и потешные косоворотки со спортивными штанами сегодня не в моде. В моде все, как в Европе: шляпа, тросточка, коньяк, разговор о высоком. От Синдеевой сгоряча и не отличишь. Такое же демонстративное потребление, только с разговорами про то, что русских людей обижают.
И именно на статусных либералов с их статусным потреблением и пытаются равняться умеренные националисты, изображающие тут аристократию духа, и этот союз словно бы специально подгадан под очередную годовщину революции.
Этот странный (но уже вполне себя зарекомендовавший до революции) союз и способен родить левое движение. И именно поэтому скромная парковщица у «Сандунов» оказалась вполне достойна того общественного осуждения, которое в итоге и предваряет 7 ноября.
Одна юная поклонница Синдеевой как-то у себя в блоге выложила фотографии, мол, для сравнения. На одних были дореволюционные дворяне, благообразные и седые, с усами и орденами, на других красовались перекошенные лица революционных матросов. Теория Ламброзо в действии, убеждала читателей поклонница: посмотрите, какие, мол, деграданты.
Представляю себе, как офицер царской армии, галантно высадив из авто окончившую пансион благородных девиц даму и проводив ее ко входу в те же «Сандуновские бани», суетливо возвращается к своему авто, дабы прикрыть бумажкой номер.
