В российской истории не было более демократичного режима, чем нынешний. Соответственно, любые разговоры о «демократизации» бессмысленны. «Демократизация демократии» – абсурд.

Многие наши либералы не один год предрекали кризис в «этой стране», порой буквально молились о падении цен на нефть, а если входили в раж, то прямо требовали какой-то международной блокады. Предполагалось, что, во-первых, Россия должна быть наказана за «измену демократическому курсу», «имперскую гордыню», «газовую войну» и т. п. страшные преступления. Во-вторых, экономический кризис перейдет в социальный, а тот – в политический, «кровавый режим» рухнет, и на его обломках можно будет попробовать еще раз построить «настоящую демократию». Далеко не все отваживались заявлять такое публично (тем более что «непримиримая» оппозиционность у нас, как это ни забавно, прекрасно сочетается со статусом госслужащего, с работой на федеральных телеканалах, с выполнением кремлевских подрядов), зато в частных разговорах отводили душу…

Многие наши либералы не один год предрекали кризис в «этой стране», порой буквально молились о падении цен на нефть, а если входили в раж, то прямо требовали какой-то международной блокады

Наивность этих надежд была очевидна даже некоторым либеральным деятелям. Тем, кто хоть что-то читали кроме раннего Фукуямы. История, в том числе новейшая, знает множество примеров того, как кризисы лишь укрепляли режимы, закаляли их, давали правителям дополнительные мандаты на реформы и «чистки». Или же открывали дорогу к власти антидемократическим силам. Конечно, можно бесконечно ссылаться на 1991 год, но не худо бы еще помнить и про 1917-й.

Кризис в итоге случился. Не российский «локально-показательный», как ожидали либералы, а самый что ни на есть мировой. Такой, что встал вопрос о сохранении капиталистической системы в ее прежнем виде. Естественно, это они предпочитают не замечать. Мол, главное же, что у России начались проблемы. «Наконец-то»!

Либерал-радикалы (Каспаров и пр.), как им и положено, продолжают блажить про неизбежность крушения режима. То ли его сметет революция, то ли он сам как-то рухнет. Умеренные же либералы, в том числе рядящиеся в «конструктивных оппозиционеров», лоялистов или даже «охранителей», не то чтобы не верят в такие сценарии, но, безусловно, крайне их боятся. Поскольку понимают, что ни им самим, ни даже их радикальным братьям по разуму при таких раскладах ничего хорошего не светит. Особенно ясно это осознают те умеренные, которые все эти годы болтались возле власти, правдами и неправдами сохраняли приобретенные некогда статусы придворных «умников» (или «шутов»). Отсюда их призывы пока-де не поздно устроить «революцию сверху».

Догма заставляет любого либерала видеть панацею во всяческом «освобождении». Если, как уже повелось, уподоблять нашу политическую ситуацию котлу с хорошо прикрученной крышкой, то получается, что радикалы нетерпеливо ждут, когда он закипит, а потом взорвется, посильно подбрасывая дровишек. Умеренные же настойчиво призывают подвыпустить пар. Это у них называется «демократизацией». Или «либерализацией». Дескать, давайте «немного» ослабим режим, проведем соответствующие реформы, избавимся от одиозных фигур, бросим кость радикалам, приняв (возвратив) часть из них в действующую элиту. Или хотя бы начнем об этом говорить с официальных трибун. Так якобы и кризис пройдем с минимумом потерь, избежим взрыва, и имидж страны подправим. Запад нам за это разрешит взять с полки пирожок.

По этому поводу нужно сказать следующее.

Первое. Ссылки на Запад как на некую вышестоящую инстанцию, полномочную чего-то там оценивать, в нынешней ситуации просто смешны. И США, и Евросоюз сейчас, мягко говоря, не в форме. Кстати, либералы совершенно напрасно пытаются интерпретировать давосскую речь Владимира Путина как чуть ли не «разоружение перед Западом». Но наш премьер говорил о равноправном сотрудничестве Европы, Азии и Америки ради преодоления мирового кризиса, о новой системе международных отношений, основанной на взаимодействии нескольких крупных центров, о реформировании глобальных финансовых институтов. Впрочем, как это обычно бывает, господа услышали лишь то, что хотели.

Второе. Если продолжать аналогию с котлом, то очевидно, что выбор между взрывом и стравливанием пара совершенно ложный. В нашей ситуации вообще нет выбора, есть только один выход – не давать закипать, сбивать пламя, тушить. Собственно, ровно это власть делает и намерена делать дальше. Я имею в виду, помимо прочего, поддержку отечественной промышленности и банковского сектора, сдерживание увольнений, гарантирование социальных выплат, реструктуризация проблемных ипотечных кредитов и др. Сил и ресурсов достаточно. Власть не собирается повторять ошибки 1987–1991 годов. И потому крушения режима будут ждать до морковкиного заговенья.

Либералы совершенно напрасно пытаются интерпретировать давосскую речь Владимира Путина как чуть ли не «разоружение перед Западом» (фото: ИТАР-ТАСС)

Третье. «Либерализация» или «демократизация», не имеет значения как это называть, в общих описаниях предстает достаточно безобидно. Тем более кто же отважится выступить против, например, «повышения прозрачности и ответственности власти»? Но что предлагается конкретно? И что неизбежно повлечет за собой «либерализация»? Я об этом уже не раз писал, но тем не менее.

Возьмем «восстановление губернаторских выборов». Напомню, что выборность всегда воспринималась (и будет восприниматься!) нашими регионалами не как обязанность отвечать перед населением, а как освобождение, хотя бы и частичное, от ответственности перед федеральным центром, как санкция на самодурство и беспредел. Кроме того, сами выборы нередко превращались в жуткие вакханалии беззакония и вранья, лишь едва прикрывавшие стычки олигархических и криминальных группировок. Ничего общего с народовластием это не имело. Зачем такое восстанавливать? Чтобы разрушить вертикаль, кстати, показывающую хорошую эффективность при борьбе с последствиями кризиса?

Другие популярные темы – «восстановление многопартийности» и «проведение свободных выборов в Госдуму». В переводе с либерального на человеческий это обычно означает радикальное дерегулирование партийной системы (пусть партии, как в начале 1990-х годов, создает кто угодно и из чего угодно, пусть все они участвуют в выборах), ликвидацию партии власти и снижение проходного барьера. Нынешнюю Госдуму иногда обзывают «верховным советом», проводя сомнительные аналогии с советским «парламентом». Определенно, в случае «либерализации» мы точно получим «верховный совет», только уже «хасбулатовский». Или даже чего похуже. В то, что «говорильня» в худшем смысле этого слова сумеет выработать какие-то адекватные решения, поверить невозможно.

Про пресловутую «свободу слова» (в данном контексте это псевдоним медиакратии, наглой и корыстной, если кто забыл), которая немедленно дополнит содом в развлекательных медиа гоморрой в общественно-политических, и говорить нечего. Даже непрофессионалам все понятно.

Мы уже один раз политическую систему перестраивали прямо во время кризиса и именно ради его преодоления. Именно пар стравливали. Это так и называлось – «перестройка». Начинали, как казалось, с вполне разумных и нужных вещей. Но в итоге довыпускали до того, что всех этим паром обварило. Сейчас же сразу предлагается заведомо вредная программа, практически сознательное самоубийство.

Вредны не только такие «реформы». Вредны даже попытки говорить о них на официальном уровне. Такие разговоры возбуждают активность оппозиции, причем отнюдь не только либеральной, и смущают лоялистов.

Четвертое. Россия – состоявшаяся демократия. Это данность, оспаривать которую бессмысленно. Российская суверенная демократия адекватна нашей политической культуре, интересам и запросам российской нации, и это тоже данность. Она во всех отношениях оптимальна, она успешно прошла несколько проверок на прочность, она развивается (см. целый набор инициатив, предложенных в послании Дмитрия Медведева и уже реализуемых). В российской истории не было более демократичного режима, чем нынешний. Поклонникам 1990-х годов не поленюсь лишний раз напомнить про «маленькую гражданскую войну» 1993 года и президентские выборы 1996 года. Соответственно, любые разговоры о «демократизации» бессмысленны. «Демократизация демократии» – абсурд.

Нельзя не отметить, что «демократизаторы» чем дальше, тем жестче критикуют «тандем», требуют его ликвидации. Ну, казалось бы: вместо одного лидера, имеющего демократическую легитимность, теперь есть два. Очевидно, что появление некоего «договорного пространства», пусть и в рамках образуемого «тандемом» единого центра власти, повышает демократичность политической системы. Причем существенно. Нет, говорят нам, не повышает. Хотим, чтобы все было просто, без затей.

И пятое. Нападки на «тандем», настойчивые рассуждения о «неизбежности» трений и конфликтов с головой выдают подлинные мотивы некоторых умеренных. Идет банальная борьба за посты, статусы, деньги, наконец. Логика нехитрая. Нагнетаем угрозу взрыва, истерим, настойчиво предлагаем стравить пар, т. е. освободить места, и в случае успеха садимся идеологами, модераторами и операторами на соответствующие проекты, «рулим темой». И заодно получаем индульгенции за все прошлые дела (о, у многих весьма богатые послужные списки!). Только вот суетятся много, и потому у них все время то нитки белые торчат, то усы отклеиваются. И, что важнее, рискуют схлопотать. Как минимум за паникерство.