Игорь Переверзев Игорь Переверзев Реальных экономических революций нет и не предвидится

Бизнес начинает выдумывать всякие несуществующие проблемы и навязывать потребителям мысль, что у них что-то страшно болит. Маркетолог из человека, который ищет боли, превратился в человека, который зомбирует потребителя, убеждая того, что ему плохо.

0 комментариев
Евдокия Шереметьева Евдокия Шереметьева «Ребятушки, милые, как к нам Россия относится?»

«Нетвойнисты» пытаются прежде всего себя самих убедить, что у них есть моральное превосходство. Ведь они за мир во всем мире. И им очень жалко людей, которые страдают от войны. Им жалко всех вокруг. Но правда в том, что им жалко только себя. И моральное превосходство они потеряли в тот самый момент, когда не заметили бабу Любу.

6 комментариев
Игорь Караулов Игорь Караулов Русские за рубежом тоже выбрали Россию

Люди, уехавшие из страны в последние годы, проходят трудную школу, в которой проясняется их отношение и к загранице, и к родной стране. Собственно, мы все проходим такую школу, но у них это прямо-таки интенсив.

3 комментария
21 июня 2016, 12:40 • Клуб читателей

Шепотом их молитв Россия спасена

Виктор Пляшкевич: Шепотом их молитв Россия спасена

Шепотом их молитв Россия спасена
@ из личного архива

Я хочу сказать сейчас о трех русских женщинах, тех, чьим шепотом молитв в их одинокой тишине Россия, возможно, была спасена. Они, словно мать о дитяти, молятся о нас вот уже более ста лет.

В рамках проекта «Клуб читателей» газета ВЗГЛЯД представляет текст Виктора Пляшкевича о трех русских женщинах, к которым приходят за помощью вот уже сто лет.

Было собрано колхозное собрание: постановили «изъять» как «вредный элемент

Кто-то сказал, что если бы можно было сопоставить одну минуту страданий людей, живущих в России за последние сто лет, с литром воды, то океаны земли наполнились бы доверху.

Почему столько испытаний и страданий выпало именно на Россию? И откуда взялись силы, чтобы устоять? Считается, что испытания нашей сущности начались в 1917 году, но это не так. Они начались раньше, сразу после отмены крепостного права. В это время поколебалась основа Русской жизни и сама святость монаршей власти. Личность царя опростилась и очеловечилась.

Николай Второй стал Николай Кровавый, но не Грозный, а Николашка – еще при жизни. Мы же переживаем 150 лет почти непрерывной смуты. По сути, люди в России почти не жили спокойно и сколько-нибудь сытно, беззаботно. Разве что всего несколько лет при Александре Третьем, Брежневе и несколько лет при Путине. И посмотрите, с какой радостью «они» с Запада преподносят нам опять свою низкую ненависть.

Что же помогает нам упорно быть и противостоять бедам? Откуда силы-то берутся? Я имею в виду не только русских, но всех нас, все народы, населяющие испокон веков землю России, тех, кто говорит о нас – «мы».

Если это «пассионарность, то в чем ее источник? За множеством событий невидимыми остаются истинные причины, на которых-то и стоит наша жизнь. Это – тихие истины, невидимо, но мощно поддерживающие нашу страну. Потому-то «они» и бесятся.

Я хочу сказать сейчас о трех русских женщинах, тех, чьим шепотом молитв в их одинокой тишине Россия, возможно, была спасена. Они, словно мать о дитяти, молятся о нас вот уже более ста лет, чтобы Бог сохранил нас посреди бед мира.

Это Матрона Григорьевна Белякова (Матрона Анемнясевская или Рязанская). 1864–1936 гг.;

Матрона Димитриевна Никонова (Матрона Московская). 1881–1952 гг.;

Феодосия Михайловна Артемьева (Макария Темкинская) 1926–1993 гг.

Они своей жизнью объяли период 1864–1993 годов, т.е. начиная с момента отмены крепостного права до распада СССР. Случайно ли это? Почему они так похожи?

Все они были деревенскими женщинами. Все они не могли ходить. Обе Матроны были слепы. Не знали грамоты. Матрону Рязанскую и Макарию в детстве родные ненавидели и желали их смерти.

А от Матроны Московской мать хотела отказаться еще до рождения. Первую, слепую девочку искалечила мать, так, что она на всю жизнь перестала расти и ходить. Вторая все детство прожила под кроватью, а став девушкой, во время оккупации брошенная всеми жила на улице даже зимой. А Матрону Московскую находили в сарае, где ее волосы примерзли к кровати.

И к этим женщинам, начиная с самого их детства, шли люди за помощью! Мужчины и женщины приходили и просили помочь, наладить семью, вылечить, спасти, сказать, жив ли муж или убит на войне. Люди шли к ним в течение всей жизни, ведомые особым чувством надежды, тонким ощущением света и доброты, исходящих от них.

И сейчас идут! Блаженны милостивые! Их любовь продолжается и сейчас. Даже сейчас мы, как только слышим о них впервые, то узнаем их сразу, как родных. Да вот же они, родненькие! Все, читающие книгу о Макарии «Богом данная», признаются, что плачут.

Их жизнь была более чем скромна. Они ничего не просили, зависели целиком от других. Часто некому было горшка подать. Все три жили без надежных средств к существованию, во времена безбожия, обе Матроны подвергались опасностям и гонениям, уповая только на добрых людей.

Матрона Анемнясевская (Рязанская) умерла в 1936 году после доноса, что она «слишком святая», когда ее почти семидесятилетнюю беспомощную отвезли на Лубянку.

Тогда, летом 1935 года, в Белькове было заведено дело «попов» и больного выродка Матрены Беляковой». Началось оно с доноса одного жителя г. Касимова на местного священника. По списку должна была быть арестована и Матрона. Все арестованные были уже отправлены в Рязань и Москву, а Матрону боялись трогать.

Было собрано колхозное собрание, на котором постановили «изъять» Матрону Григорьевну Белякову как «вредный элемент». Сельсовет дал характеристику «на Белякову М.Г.», в которой она прямо и открыто названа святой без всяких кавычек и иронии. «Данная гр. является вредным элементом в деревне, она своей святостью сильно влияет на темную массу… Ввиду этого задерживается ход коллективизации».

Из Рязани была послана машина и за Матроной. Подъехали к ее дому днем, не таясь. Вошли. Тут их охватил страх, подойти боялись. Подошел председатель сельсовета, поднял Матренушку с ее дощатой постели. Матрона закричала тоненьким голоском. Народ оцепенел. Председатель стал выносить. В дверях сказал: «Ой, какая легкая!».

Все дети председателя перестали расти после ареста Матроны. Председатель, «изымавший» Матрону, несколько лет спустя очень тяжело умирал. Дело было летом. Он кричал так громко от боли, что слышало полдеревни. В народе говорили: это тебе не Матрешеньку поднимать!

Лишь последней – Макарии Темкинской – сам Юрий Гагарин выхлопотал пенсию.

Откуда у них, одиноких калек, взялась сила просить Бога не о своей несчастной жизни, но о людях и стране, которая физически была для них не далее стола, до которого нужно еще было дотянуться.

И жили они не в чистеньком монастыре в солнечной Италии, где море шумит за черной изгородью пиний, но в нашем климате среди грубых деревенских людей, так что, когда однажды к Макарии залезли грабители, она с кровати показывала им пальцем, где лежат деньги.

Они в России, той, где только грязь, водка и ГУЛАГ, воспетый Солженицыным, не появились бы. Они, как мать нам всем и мать всей России, они – свет оттуда, из глубины нашей жизни, изливающийся на нас и сейчас. Вот поэтому мы и идем к ним.

..............