Своих феминисток жалко

В рамках проекта «Клуб читателей» газета ВЗГЛЯД представляет текст Антона Копасова о нелегкой судьбе феминисток в России.

Они, хоть стреляй за упоминание об «ущербности женщин без штанов», все равно захотят найти парня

Последней каплей для меня стал не пост блогера Татьяны Соловьевой и даже не материалы газеты ВЗГЛЯД на тему, а статья на портале «Евразия» в защиту американки Дженифер Фихтер. «Ну если и дугинцы влились взялись отстаивать исконное право учительниц спать с учениками... – подумалось мне, –тогда, дорогие феминистки, тушите свет!».

Как совершенно точно подметила Ольга Туханина в одной из своих статей, на победе феминизма заработать нельзя, зато можно иметь постоянный доход без ежедневного вскакивания по будильнику в семь утра на вечном бое с угнетателями женщин. Беда в том, что этот самый вечный бой русским мужеобличительницам может только сниться.

В России у женщин давно есть любые права, но толку-то, все мало.

Не получится, увы, никакой борьбы за правое женское дело в стране, где феминизм течет в крови уже при рождении, причем не столько у младенцев женского пола, сколько у мужского. Когда это началось, сказать трудно. Может, в веке XVIII, когда Россией правили исключительно царицы. А может, с середины следующего – XIX, когда эталоном русской женщины стала Наталья Гончарова.

Последняя, вообще, фигура знаковая. Каюсь, не помню, кто из русских философов заметил, что всю историю борьбы западничества со славянофильством, деспотизма со свободомыслием, хаоса с порядком в России можно проследить по тому, как в данном десятилетии относились к «прекрасной Натали».

Автору, за недостатком времени и IQ, не удалось проверить или опровергнуть эту интересную теорию, но зато он прекрасно помнит, как в 90-х развернулась настоящая битва за восстановление доброго имени госпожи Гончаровой. Шуму было столько, что для поколения 90-х Пушкин если и известен, то только как муж великой Натальи Николаевны.

За тридцать лет до того бурлящий в мужских жилах феминизм прорвался в письмах в ЦК КПСС с требованием расстреливать насильников. Партия пошла навстречу, и СССР стал единственной страной в постхристианском мире, где изнасилование считалось более тяжким преступлением, чем убийство (чтобы получить вышку, убийцам нужно было не просто лишить жизни, а сделать это с особой жестокостью, серийно и т.д.).

Правда, женщины не оценили заботы своих мужей и отцов и вскоре потребовали ее отмены – насильники стали убивать своих жертв-свидетельниц, поскольку больше все равно не дадут. К невероятному удивлению мужчин оказалось, что для женщин жизнь дороже чести.

К концу 70-х страна столкнулась с еще одной чудовищной несправедливостью в гендерном вопросе. Девушкам катастрофически не хватало женихов. Несмотря на то, что, как и на остальном земном шаре, мальчиков рождалось в соотношении 1,1 к 0,9 девочек, к началу матримониального возраста их оставалось даже не «на десять девчонок по статистике девять ребят», а гораздо меньше. Помогали высокая подростковая преступность, дедовщина в армии, наркомания и алкоголь.

В отсталом обществе попытались бы решить проблему устранением причин смертности среди мальчишек. Но феминистские гены не работают в этом направлении. Выход нашли достойный и всех устраивающий – была принята программа: «Жилье для незамужних».

Моя родственница получила однушку по этой программе. По мнению мудрых старцев из Политбюро, наличие отдельной квартиры должно было облегчить девушкам поиск суженых. Не знаю, как другим, моей родственнице это не помогло – всех имевшихся в наличии женихов уже разобрали.

В перестройку врожденная д'артаньянность населения особенно остро проявилась в поведении депутатов. Помню, как, прогуливая занятия на первом курсе института по случаю гриппа, я смотрел по ящику прямую трансляцию Съезда.

На трибуну вышла бывшая первый секретарь одного из райкомов нашего города и в истерическом тоне с неизменным «я как женщина, я как мать» (над этим, ставшим стандартным вступлением потом хорошо иронизировала Галина Старовойтова) потребовала увеличить срок декретного отпуска, который тогда составлял три года (мировой рекорд на то время).

Дальше началось такое, что я своим ушам с трудом верил. Каждый последующий депутат мужского пола увеличивал декретный отпуск на один год. Через час на голосование был поставлен проект по оплаченному отпуску за ребенком до достижения им 18-летнего возраста.

Я уже собрался бежать к телефонизированной соседке и звонить маме, чтобы она бросала работу, поскольку находится в декретном отпуске со мной. Но тут на трибуну влез какой-то буквоед и предложил скостить два года, чтобы стресс по поводу окончания отпуска не совпал у женщин с волнениями из-за проводов младенцев в армию.

Шестнадцатилетний декрет был принят под бурные и продолжительные аплодисменты. Через два дня Ельцин его отменил безо всяких оваций, по-тихому. Видимо, бюджет страны на тот момент не соответствовал гусарскому порыву избранников.

В те же 80-90-е в Народном собрании несколько раз поднимался вопрос о закрытии женских тюрем. Настойчиво предлагалось сделать соблюдение законов, наравне со службой в армии, исключительно мужской обязанностью. Отчего-то не прошло, пока.

Возвращаясь к Фихтер. Представляю, сидит она в камере и разгребает мешки писем на незнакомом ей языке. Хорошо, что в большинстве из них рисунки: цветочки, сердечки, на худой конец, сжатые пальцы с татуированными «но пасаранами».

И невдомек ей, получившей 16 из своих 22 лет за запугивание суда и ложь под присягой, отчего это далекая холодная страна воспылала к ней столь горячей любовью. И то дело, Америка, не Россия.

Это в московских судах орлы, получившие «Мерседесы» вдобавок к 110% ЕГЭ на совершеннолетие, запросто вызывают родителей сбитых ими пешеходов «поговорить по-мужски» и в полный голос советуют судьям подумать о собственных детях перед вынесением приговора. Американцам до подобного либерализма, как до той же Москвы на карачках.

Но бог с ней, с Фихтер. Там свои феминистки есть, пусть разбираются. Своих жалко. Ведь с такой активностью населения проект закона об уголовной ответственности за сексуальные домогательства, внесенный Татьяной Сухаревой и соратниками, вызовет плохо контролируемый всплеск всенародного восхищения, в особенности среди мужской части общества. Мэрии Москвы придется попотеть с маршрутом многомиллионного митинга в его поддержку.

И не беда, что больше половины участников сразу по окончании марша отправятся на нары. В такой суматохе несложно задеть локтем затесавшуюся в толпе женщину, а сажать предлагается среди прочего за: «объятия, прикосновения и похлопывания».

На место выбывших завтра же придут новые. И думцам, при всей их нерасторопности, ничего не останется делать, как принять закон в первом же чтении. Какая уж тут борьба и, соответственно, какие гранты?

И чем боевым дамам дальше заняться прикажете? Можно, правда, расширить предложение бывшего президента о принудительной кастрации педофилов (звучит-то как красиво – одно слово, 21-й век!). Поскольку для феминисток все мужчины – это либо уже сидящие насильники, либо ожидающие своей очереди, то следует перейти к превентивным мерам.

К примеру, подвергнуть той же принудительной кастрации всех особей мужского пола, по роду занятий контактирующих с детьми (преподавателей, водителей автобусов и т.д.). А лучше и входящих в контакт с женщинами – так спокойнее! Митинг в поддержку этой инициативы лучше провести за городом, из-за узости московских улиц.

Мы им покажем: «Свободу Фихтер!». Или на этом остановимся? Мужики вряд ли остановятся. Их так учили, программировали с самого детства. На вас надежда, дорогие женщины! Успокойте своего активиста-феминиста! Пожалейте, если не сыновей, так хотя бы дочерей.

Они, хоть стреляй за упоминание об «ущербности женщин без штанов», все равно захотят найти парня. Причем желательно без тюремного туберкулеза, с неотбитыми в армии почками и уж точно способного к производству потомства, невзирая на род занятий.

А уж феминисткам можно дать пожизненные гранты на озеленение, глобальное потепление/похолодание, может, успокоятся! А лучше отправить помощницами к Саакашвили, ему долларов отпускается много.