Как нацпроекты поднимают провинциальную медицину

– Рады, довольны, рахмет, – говорит Малика Галисултанова, пенсионерка из деревни Уразбаева.

«Рахмет» – по-башкирски «спасибо». Деревня Уразбаева, что в Аргаяшском районе Челябинской области – четыре улицы, восемь десятков домов. Чисто башкирская, с давних времен: первое упоминание – в 1736 году.

– Вот примерно с тех времен здесь медицины и не было, – говорит деревенский староста Рамис Мухамадеев. – Никакой. До декабря 2019 года.

Фельдшерско-акушерский пункт, за который и «рахмет», появился в Уразбаева по нацпроекту «Здравоохранение» аккурат перед Новым годом. Модульная постройка – белые стены и синяя крыша снаружи, ЭКГ и дефибриллятор внутри. Общая стоимость – вместе с прочим необходимым для первой помощи, диагностики и прививок – почти на шесть миллионов рублей. И 200 тысяч от района, по благоустройству.

Так выглядит поселковый акушерский пункт (фото: Юрий Васильев/ВЗГЛЯД)

Уразбаева – дальний угол между двух озер: тут – Кыскыкуль, там – Малое Миассово. До Челябинска 85 километров, до райцентра Аргаяш – 60 с небольшим. По последней переписи – 258 человек. Летом раза в три больше: дачники – основа уразбаевской экономики. Если не брать близлежащий Ильменский заповедник и лесхоз, конечно.

– Сто шестьдесят лет назад, тоже по переписи, здесь было 307 жителей, – сообщает Рашид Хакимов, писатель и краевед, автор монографии «Земля Аргаяшская. История и современность». А еще – последний первый секретарь райкома КПСС.

– Несколько месяцев всего, – уточняет Рашид Шавкатович. – До этого на партийной работе толком не был, только на комсомольской. А после СССР был у районного главы замом по социалке.

Хакимов как краевед знает об уразбаевской медицине больше, чем староста Мухамадеев. Например, про пятидесятые годы – когда фельдшер был, но помещения не было: «Разломали ту избу, в ветхость пришла». Или даже про начало девяностых, когда в селе выгрузили вагончик-бытовку и назначили ее медпунктом. Тут вышло с точностью до наоборот: помещение есть, а своего фельдшера нет. Ставить уколы и мерить давление в Уразбаева приезжали соседские сельские медики – если был транспорт и дорога.

– Ну чего им помнить с пятидесятых-то, – увещевает Рашид Хакимов. – Они и вагончик-то, наверное, не помнят. К тому же его быстро закрыли, по санитарным нормам.

«Дорога от деревни Верхние Караси до деревни Уразбаева (семь километров) – грунтовка, после дождя деревня практически отрезана от цивилизации», – предупреждает официальная справка конца 2010-х. Дорогу, впрочем, потихоньку делают – по крайней мере, насколько это возможно в декабре. Но и без распутицы риск засесть в яме – и хорошо, если без ремонта – отнюдь не иллюзорен.

– Зато теперь – и здание новое, и фельдшер свой! – констатирует Рашид Хакимов.

* * *

Открылся пункт, надо сказать, не совсем штатно. Фельдшер – местная жительница Айгуль Каримова – заболела, причем серьезно. Вариантов было два. Дождаться скорой помощи со станции в селе Кулуево, 30 километров от Уразбаева – и на ней уехать в Аргаяш. То есть обратно в Кулуево и потом еще 40 километров.

Айгуль Маратовна выбрала второй вариант: добраться до Кулуева самой, чтобы уже оттуда направиться по скорой в аргаяшскую больницу. Там дорога получше. Даже есть асфальт.

Но вроде обошлось, тьфу-тьфу-тьфу. И ФАП открылся вовремя: коллегу подменила Эльвира Манапова, старшая медсестра Аргаяшской районной больницы. Приехала вместе с главврачом Николаем Панковым, осталась на несколько дней.

А вот транспорта до Уразбаева нет. Никакого.

– Школьный автобус нас подбирает, – говорит Малика Галисултанова. – Когда возможность есть.

* * *

Первые пациенты на первом приеме – пенсионеры, конечно. Еще точнее – пенсионерки. Впрочем, других в деревне Уразбаева немного. В ожидании очереди – воспоминания о том, как справлялись без своего ФАПа. Как со всем остальным: либо пешком, либо на попутках.

«Остальное» – это включая работу. Или прежде всего на работу. Были тут, в дополнение к лесничеству и заповеднику, совхоз «Заря» – зерновые и КРС, пара подсобных хозяйств челябинских промышленных гигантов, дома отдыха. Но, как говорит Малика Галисултанова, хотелось городской жизни.

У Малики Ахмедовны жизнь эта прошла на стройке: «С 67-го по 82-й: дома строила, цеха автозавода в Миассе». Того самого завода, где делают грузовики «Урал», а до Миасса отсюда полсотни километров ровно. Либо чуть ближе, в городе Чебаркуле – где трудилась разнорабочей Хамдия Мухамадиева. Позже, правда, ушла в экспедиторы на хлебозавод в Байрамгулово – 40 километров отсюда.

– А добирались на чем, Хамдия Байгужевна?

– На утренней хлебовозке. Хлеб ведь к нам в деревню возили. А обратно – если кто-то везет, то, значит, и повезло.

* * *

– Думали, что по нацпроекту только на реконструкцию имеющихся пунктов хватит, – вспоминает Николай Панков, главный врач Аргаяшской районной больницы – от Уразбаева, напомним, более 60 километров. – А тут дали добро на то, чтобы построить ФАП там, где его не было вообще. Ну мы и выбрали эту деревню.

На эту тему
• Выплаты врачам на Дальнем Востоке и в Арктике вырастут в 2020 году
• В краевую больницу Забайкалья поступило оборудование на 32 млн рублей
• В читинской поликлинике рассказали о новом оборудовании по нацпроекту «Здравоохранение»

– Есть населенные пункты, где ФАПа никогда не было, и он там просто нужен, – говорит Алексей Текслер, губернатор Челябинской области.

Уразбаевский ФАП в 2019-м – один из 24, попавших либо в нацпроект, либо в региональную госпрограмму: ремонтировать старые, где реконструкция бессмысленна – строить новые. А где-то, как в Уразбаева – просто строить. Потребность, говорит Алексей Текслер, огромная: на подходе в ближайшие годы еще сотня ФАПов. С нуля в режиме «даже при Советах не было, а по нацпроекту появится» – примерно два десятка, то есть пятая часть.

– Если где-то пунктов не было, а теперь они есть – значит, что-то произошло?

– Произошла паспортизация медицинских учреждений первичного звена, – дает полный ответ Текслер. – Первичное звено особенно пострадало от необдуманной оптимизации. На это обратили внимание и мы, и федеральный центр. И ФАПы на селе, и второй уровень – больницы и поликлиники в районах... Постойте, а кому я все это рассказываю? – спохватывается Текслер. – Вы же были с нами в Нязепетровске.

Так точно, был. Прошлым летом. И видел, с каким лицом Алексей Текслер вышел из полностью убитой Нязепетровской районной больницы.

– Так вот, – прерывает начавшиеся было воспоминания губернатор. – Мы подготовили тотальную программу восстановления первичного звена. Увеличили на эти цели бюджет – существенно, на 20 процентов: региональная казна плюс нацпроекты. Провели паспортизацию. Говоря проще, проанализировали, чего не хватает – строительство, оборудование, специалисты. И, кроме прочего, посмотрели еще и логистику. Возможность доехать. Какой ареал этот конкретный ФАП покрывает. Или не покрывает, если этого ФАПа пока что тут нет...

Алексей Текслер разворачивает карту Челябинской области.

(фото: Юрий Васильев/ВЗГЛЯД)

– Или есть, допустим, несколько деревень, а рядом, километрах в восьми – ФАП, – указывает губернатор на один из районов. – По сельским меркам нормальное расстояние. При хорошей дороге, да еще если транспорт организован – вообще разговора бы не было. А если не по карте, то дороги к нему нет, вот как в Уразбаева. А есть буераки и черт знает что. Отсюда вывод: мы конкретно здесь и конкретно сейчас либо ведем дорожное строительство – тоже по нацпроекту, «Безопасные и качественные дороги», либо строим ФАПы.

– В зависимости от того, что дешевле?

– Что лучше для жителей. И что экономически более оправданно на перспективу, – поправляет Текслер. – Специалисты всесторонне рассмотрели все варианты для принятия решений. ФАП в Уразбаева – одно из них... Но вообще 24 пункта за прошлый год – это революция, в некотором смысле! Учитывая, что за 2018-й в регионе появилось лишь несколько.

* * *

ФАПов в Челябинской области – более 650. У главврача Николая Панкова в Аргаяшском районе их 35. Район большой, 85 населенных пунктов. В хозяйстве Панкова есть ФАПы, построенные в 1925 году. Зато работают все, кроме четырех – где нет своего специалиста и куда пока что не заманить «Земского фельдшера», по госпрограмме: 500 тысяч рублей подъемных и – и, собственно, все.

– Вот жилье и полмиллиона будет выглядеть более привлекательно, – уверен главврач Панков. – Или жилье и миллион, если по программе «Земский врач». Тоже нехватка: три месяца без хирурга работали, к примеру.

Зарплата фельдшера в ФАПе, если что, около 30 тысяч рублей. В систему здравоохранения, по информации областных властей, идет только треть выпускников Челябинского медицинского университета.

Не в том смысле, что отучился и забыл: есть в двух третях и новые сотрудники частных клиник, и те, кто уехал в другие регионы России. Но утешить тех, кто отвечает за государственную медицину на Южном Урале, это может едва ли. Нехватка врачей в регионе – около двух тысяч, от терапевтов до узких специалистов. Это много, признает Алексей Текслер:

– Ежегодно должно появляться на рабочих местах по 400 новых врачей, чтобы с этим справиться за три–четыре года.

– А если взять звеном ниже? Чем заманить земского фельдшера в ФАП вроде Уразбаева?

– Только собственными дополнительными мерами, причем разного плана, – говорит губернатор.

Мер на самом деле немало. Целевой набор на бюджетные места в медицинских вузах с обязательствами. Губернаторская ординатура – с дополнительными ставками в клиниках за счет областного бюджета. Сертификаты на жилье – не только на месте, но и в областном центре...

– Что нужно? Видеть перспективу, – прерывает перечисление вариантов Текслер. – Я разговаривал с ребятами – молодыми специалистами. Многие готовы поехать на три, пять лет в сельскую местность.

Дальше – возможны варианты. Первый: «Дело пошло, бросать не хочется, остаюсь на селе со своими пациентами, своей уже сложившейся практикой». Второй, наиболее вероятный: «Я отработал на селе, хочу чего-то большего, что вы можете предложить?»

Прием пациентов в фельдшерском пункте (фото: Юрий Васильев/ВЗГЛЯД)

– Можем вот что, – говорит Алексей Текслер. – Ребята, если вы хорошо поработали в деревне, получили положительные отзывы, то с нас – во-первых, курсы повышения квалификации. А во-вторых – возможность устройства в крупные медицинские центры. Региональные, межрегиональные и даже федеральные. Гарантируем это.

– А нового врача в деревню – тоже гарантируете?

– Есть нюанс, – соглашается Текслер. – Но тут одно к одному. Сегодня ребята говорят: «Мы не понимаем будущего, мы боимся ехать в деревню». Получится обеспечить для них перспективу, дать гарантии работы там, куда они хотят прийти – если, повторю еще раз, ребята показали хорошие результаты на селе?.. Значит, и следующим поколениям молодых врачей будет легче определиться.

* * *

– Все в мечеть проходите, – зовет Рашид Хакимов, краевед и бывший первый секретарь. – На этой же улице, чуть подальше. Мы там все крупные события празднуем, не только молимся.

– Нацпроект «Цифровая экономика» как точка сборки подойдет? – осведомляется Алексей Текслер в ответ на рассуждения «раньше земские фельдшеры и врачи были центром притяжения культурной и социальной жизни села, а теперь-то что взамен». – В прошлом году 273 социально значимых объекта, включая ФАПы, подключены к оптоволокну. В перспективе будут обеспечены все пункты. А также школы, дома культуры, больницы, библиотеки – в общей сложности 1050 объектов за два года.

– Сеть за нормальные деньги – без ФАПа при других условиях это было бы невозможно, – растолковывает Рамис Мухамадеев, староста деревни Уразбаева. – Бизнес сам по себе никогда бы не озаботился тем, чтобы провести быстрый интернет в село на 200, 300, 500 жителей. А если есть социально значимые объекты – пожалуйста!

– Нацпроекты помогут жителям сельской местности увидеть разворот в свою сторону, – подытоживает Алексей Текслер. – Собственно, очень надеюсь, что в Уразбаева этот разворот уже заметили.

* * *

– Не наездишься от нас по больницам и медпунктам, – говорит Кария Зейнурова. Хотя как раз у нее в принципе с транспортом было полегче, потому что работа поближе. Зейнурова – лесничая, причем фамильная: «Муж в лесничестве, я в лесничестве, сын и дочь там же работали». То ли до короткой истории с вагончиком, то ли вскоре после нее – не помнят ни в деревне, ни сама Кария Исрапиловна; только выдали ей на работе премию. 50 кубов леса, дом строить.

– Я сруб сразу в деревню отдала, – вспоминает Зейнурова. – Просила, чтобы мечеть нам сделали.

– А мы убедили, чтобы медпункт был, – говорит Рашид Хакимов, районный функционер и краевед. – Я как замглавы района по социальным вопросам и убеждал. Тем более односельчанин тогда в фельдшеры готовился, все ему помогали.

– Так и я согласилась, чтобы медпункт, – говорит Кария Исрапиловна. – Кто же знал, что с фельдшером не получится?

Сведения о том, что же случилось с односельчанином, тоже расходятся. Одни жители Уразбаева говорят, что тот умер. Другие – что уехал из села за городской жизнью.

Так или иначе, мечеть появилась в деревне на несколько десятков лет раньше, чем медпункт. Сруб от лесничей Зейнуровой – до сих пор крепкий, хороший. И внутри тепло, особенно когда в мечети на праздник собирается вся деревня. На праздник по поводу открытия ФАПа, например. Пироги, пельмени, самовар в углу пыхтит – настоящий, не электрический.

– А алкоголя йок, – говорит Кария Зейнурова. – Нигде у нас не продают, ни один из двух ларьков. Так вся деревня решила.

– Потому что здоровье и духовные традиции! – поднимает палец Рашид Хакимов.

– А давайте дневной стационар сделаем? – предлагает кто-то из жителей.

– Да где же?

– Школа пока пустует? Пустует. Давайте из половины стационар сделаем.

– Лучше пусть будет школа, – не согласна Кария Зейнурова. – ФАП есть, интернет есть, детская площадка хорошая есть, недавно сделали. Природа наша есть – чего детям не появляться? Пусть стоит школа. Пригодится.