Англосаксы делают разрыв Запада с Россией необратимым

«Стоимость нашей борьбы недешева, но уступка агрессии обойдется дороже», – говорит президент США Джо Байден, обращаясь к Конгрессу. Речь, понятное дело, идет о «борьбе за Украину» и о «российской агрессии», но непонятно – насколько дороже обойдется.

Дороговато выходит уже сейчас. По оценке The New York Times, суммарная стоимость американской помощи Украине в 2022-м примерно равна стоимости одного года участия в войне в Афганистане, если брать среднее значение. И деньги в прямом смысле слова заканчиваются.

В самом начале спецоперации ВС РФ Конгресс разрешил Белому дому потратить на военную помощь Украине 3,5 миллиарда долларов. Сейчас от этих денег осталось всего 250 миллионов. 

При этом в США стабильно растущий дефицит бюджета, рекордная за 40 лет инфляция в 8,5% и – теперь уже официально – рецессия: министерство финансов заявило о спаде экономики на 1,4% за первый квартал текущего года.

Страшно представить, во сколько Байден оценивает стоимость «уступки» и откуда такие сумасшедшие цифры, потому что теперь он просит у Конгресса на поддержку Украины в десять раз больше – 33 миллиарда долларов.

Эти деньги он, скорее всего, получит: сомневаться в политике по сдерживанию России и «войне до последнего украинца» в политической элите США пока еще оппортунизм, несмотря на все антирекорды экономики.

К примеру, только десять депутатов проголосовали против применения к Украине рузвельтовского закона о ленд-лизе при 417 голосах «за», а личный рейтинг президента Зеленского в США сейчас выше, чем рейтинг президента Байдена.

Однако вопрос: «А по средствам ли мы живем?» в общем и целом напрашивается, поэтому Белый дом решил «подстелить соломки» и обозначить новый источник финансовой помощи Украине, не связанный с американским бюджетом. Это активы российских бизнесменов, замороженные в рамках санкций. 

 

Если быть совсем точным, мы на самом деле не знаем, какими мотивами руководствовался Байден, и точно ли это мотив из области экономии. Потому что речь идет о шаге к принципиально новому витку противостояния с Россией, когда никакие правила и законы больше не действуют, – дикий Запад становится совсем диким.

С первого взгляда на общий фон не кажется какой-то особенной проблемой тот факт, что яхты и виллы отдельных российских олигархов уйдут «с молотка» и растворятся где-то на Украине. Но это, повторимся, только первый шаг, а в конце пути – конфискация активов Центробанка в пользу Киева. К этому изначально призывали и Зеленский, и некоторые лидеры стран ЕС, например, Польши и Словении (кстати, словенский премьер Янез Янша, последние два месяца изображавший из себя «ястреба», проиграл выборы и теперь уйдет в оппозицию).

Это будет уже чистой воды грабеж, суммарный убыток от которого для России может превысить 300 миллиардов долларов. Но даже самый первый шаг – с распродажей частных активов, скорее всего, станет для отношений РФ с англосаксонским миром «точкой невозврата» – без особых перспектив на «разрядку», «перезагрузку», «оттепель» etc даже в отдаленном будущем.

«Англосаксонским» – потому что правительства Великобритании, Ирландии и Канады уже дали понять, что пойдут по пути распродажи активов российского бизнеса. А «разрядка» маловероятна по той причине, что кейсы такого рода уже известны истории: если раньше это носило необратимый на практике характер, то откуда взять поводы для оптимизма теперь?

Белый дом, скорее всего, в курсе исторического опыта, поскольку это, прежде всего, американский исторический опыт. Самый известный в этом плане пример – Куба.

В основе длящегося до сих пор американо-кубинского конфликта – отнюдь не революция, приведшая к власти Фиделя Кастро. Кастро приходил в ореоле героя, побеждающего очевидного злодея, – донельзя коррумпированного и крайне жестокого диктатора Фульхенсио Батиста. Режим такого типа – худшее из того, что может случиться с любой страной.

Черная кошка между Гаваной и Вашингтоном пробежала тогда, когда Кастро решил национализировать американский бизнес на острове. Строго говоря, это был единственный бизнес на острове – заповеднике для американской мафии в прямом смысле слова. Легендарный «бухгалтер мафии» Меер Лански числился у Батисты советником по развитию туризма – распространению «малин» с казино, проститутками и частными пляжами.

Это было одной из причин того, что изначально Вашингтон отнесся к кубинской революции вполне благодушно.

Грань между бандитом и просто бизнесменом из Америки тогда была тонка – почти невидима. Особенно если смотреть из беспросветной нищеты той Кубы, что оставалась за границами частных пляжей и была занята в основном сезонными работами по добыче сахарного тростника. Поэтому за национализацией мафиозных денег последовала национализация всех американских денег. Это и стало «точкой невозврата» для экономической блокады Кубы, из которой до сих пор не получается выбраться. Некоторые хотели бы (Барак Обама, например, хотел), но не могут. 

На эту тему
• Варшава встала в очередь на раздел Украины
• Назначение нового посла на Украину стало поражением Байдена
• Назван самый опасный человек для президента США

Есть решения судов, есть наследники, есть кубинская эмиграция как важный электоральный фактор в штате Флорида. Еще есть санкции, но это хуже санкций, потому что санкции – это установка новых правил игры; жестких – но все-таки правил. А в ситуации, когда никакие американские деньги не могут чувствовать себя безопасно на Кубе, а кубинские – в США, экономическое сотрудничество просто прекращается.   

Примерно то же самое – с Ираном, но немного иначе – с Венесуэлой. Там конфискованные активы правительства и бизнесменов американцы не забрали себе и не потратили на кого-то, а формально передали в управление венесуэльскому парламенту, находящемуся в оппозиции к президенту Николасу Мадуро.

Во всех упомянутых случаях «войны без правил», когда право собственности больше не защищено судом, войну ведут обе стороны. В нашем случае с англосаксами, справедливости ради, ответные меры Россией пока не заявлены. Однако есть все основания думать, что они станут «зеркальными»: активы англосаксонских бизнесменов будут сперва заморожены, а потом конфискованы, причем не по «беспределу», как могло бы показаться, а на основании решений российских судов по искам о взыскании убытков.

Именно так и закручивается водоворот тотальной экономической войны, из которого бывает трудно выбраться даже за несколько поколений. И когда Джо Байден пытается выступить закоперщиком решающего витка, очень возможно, что он правда думает об экономии в интересах налогоплательщиков.

Но может думать и о том, что это, прежде всего, пример для других стран. Чем больше из них последуют по американскому пути и переведут экономические отношения с Россией в режим грабежа, тем больше национальных экономик окажутся отрезанными от российского рынка занавесом из судебных исков и постановлений о банкротстве.