Россия ждет от Ле Пен три главных слова

«Зеленский просит больше того, что можно дать», – сказала как отрезала Марин Ле Пен. Просит он действительного много: закрытия неба над Украиной (по сути – вступления НАТО в воздушную войну с Россией), статуса кандидата в члены ЕС, отказа от российских энергоресурсов, тяжелое вооружение и как минимум семь миллиардов долларов в месяц (это пока, потом будет больше – общее падение производства в стране к настоящему моменту составило 270 млрд долларов, то есть Украина потеряла половину своей экономики).

Отметим, что просит Зеленский именно доллары, хотя просьба была обращена к главе Еврокомиссии, где оперируют евро. 

По лицу Ле Пен видно – она не даст, французам деньги сейчас самим нужны. И на этом базируется одна из двух хрупких надежд на то, что у нее получится одолеть действующего президента Эммануэля Макрона во втором туре выборов, назначенном на 24 апреля. 

Вторая надежда – повышение пенсионного возраста с 63 до 65 лет, которое Макрон пообещал осуществить после своей победы. Против реформы выступают больше трех четвертей французов, правда, для тех, кто уже на пенсии, это не столь принципиальный вопрос. Они – одно из «ядер» электората Макрона, тогда как люди среднего возраста отдают предпочтение его конкурентке.

Но вернемся к Зеленскому, потому что наиболее примечательное в заявлении Ле Пен – это ее тон. В таком тоне с президентом Украины в ЕС теперь говорить не принято – им либо восхищаются, либо сочувствуют ему, либо, когда он особенно сильно наглеет, выражают растерянность и сожаление, как в случае со скандалом вокруг президента ФРГ Штайнмайера. 

Для России важно не воспринимать это на свой счет: Ле Пен не «пророссийский кандидат», как любят говорить ее симпатизанты здесь и враги в ЕС, а кандидат французского национал-эгоизма.

Тех, кому своя шкура к телу ближе. Тех, кто не хочет роста цен на газ и бензин как последствий экономической войны с РФ. Тех, кто не рад мигрантам и из Африки, и с Украины из-за дефицита рабочих мест. Тех, кто считает, что приоритеты должны сместиться с внешней политики на повышение уровня жизни.

Она кандидат «глубинного народа», которому не нравится, что Франция отрабатывает в Европе внешнеполитическую повестку США в ущерб собственным экономическим интересам.

Что же касается российской темы, Ле Пен ее откровенно навязывают – зажимают в угол и заставляют отвечать на вопросы, о которых ей не хочется говорить. Из-за вынужденного характера таких комментариев, они могут противоречить друг другу.

«Когда военные действия закончатся, я предложу провести стратегическое сближение между НАТО и Россией».

Это заявила Ле Пен. Но Ле Пен же пообещала, что выведет Францию из объединенного военного командования альянса в случае своей победы. И это тоже не имеет для нее прямого отношения к России, это в чистом виде голлизм, на котором была построена Пятая республика: англосакс французом командовать не должен. 

В этом позиция Ле Пен не меняется уже долгие годы, но во многих других вопросах она стала значительно более умеренной, чем прежде. Например, лидер «Национального объединения» больше не выступает за вывод Франции из ЕС, предлагая вместо этого реформу по преобразованию его в союз суверенов – «пересмотр установок Еврокомиссии, которая провалилась со своим проектом устройства Европы».

В целом ее кампания строится на двух посылах. Первый – забота о людях и решение их проблем (в этом она немного напоминает кампании Ангелы Меркель). Второй – объединение (ради Франции, ради будущего и т. д.), направленное в том числе на то, чтобы затащить на избирательные участки тех, кто к Ле Пен относится со скепсисом, но Макрона ненавидит.

Эта тактика хорошо заходит в провинции, особенно на северо-востоке и юго-востоке Франции, но совсем не работает близ Парижа. Столичные буржуазные снобы готовы голосовать за значительно более радикального Эрика Земмура с его имиджем тонкого интеллектуала, но не за «выскочку» Ле Пен. Со времен выборов пятилетней давности ее результат в Париже почти не увеличился, правда, результат Макрона там тоже сильно ниже, чем в среднем по стране, а победителем в крупнейшем городе Франции неожиданно стал ультралевый троцкист Жан-Люк Меланшон, набрав более 30% голосов.

Парижские журналисты – это те самые люди, которые регулярно атакуют Ле Пен вопросами о России, ожидая, что она начнет извиняться и оправдываться. Они понимают, Ле Пен понимает, все понимают, что общественное мнение Франции на стороне Украины, потому что на стороне Украины почти все без исключения СМИ. 

В такие минуты приятно слышать, что Ле Пен по-прежнему считает Крым частью России, подчеркивая, что крымчане выразили свою волю на референдуме. Как, наверное, и то, что ей категорически не нравится идея вводить какие-либо санкции в отношении российских энергоресурсов, к чему ЕС упрямо подталкивают США с сателлитами вроде Польши. 

Однако она совсем не тот «друг России», каким ее привыкли считать по образцу 2017 года. «В целом» лидер «Национального объединения» антироссийские санкции поддерживает и спецоперацию на Украине осуждает. «Геноцидом» ее при этом называть, как Джо Байден называет, отказывается, но Макрон тоже отказывается, по крайней мере, пока.

Другими словами, по российскому вопросу Ле Пен на общеевропейском и общефранцузском фоне теперь тоже «умеренная» – не «пророссийский кандидат», а «умеренно антироссийский». Но что очень важно, кандидат она рациональный, а понимание объективной выгоды в долгосрочной перспективе гораздо важнее сезонных эмоций.

«Я думаю, что Западу будет что терять, если Россия сделает выбор в пользу сотрудничества с Китаем», – говорит Ле Пен. Это взгляд не русофила, но экономки.

Прежде такой «экономкой» на общеевропейском уровне выступала Германия, понукаемая теперь за это на пространстве от США до Украины. Более никаких «особых отношений» между Москвой и Берлином нет (и не предвидится), но в случае победы Ле Пен на выборах «особые отношения» можно ожидать между Москвой и Парижем.

Тем более, что Берлин Ле Пен атакует регулярно, обвиняет в половине грехов Брюсселя, обещает отменить совместные с немцами проекты в области вооружений и не дать им в обиду французскую атомную промышленность («зеленые», заполонившие теперь германский МИД, действительно на нее покушаются).

Другое дело, что у России и с Макроном в каком-то (но не плохом) смысле «особые отношения», а победа Ле Пен по-прежнему представляется крайне маловероятной.

Кампания катится к результату 45% на 55%, а в лучшем для Ле Пен случае – 48% на 52% в пользу Макрона. Об этом говорят социологи, в пользу этого электоральная география и логика французских внутриполитических процессов.

Она набрала в первом туре на полмиллиона голосов больше, чем пять лет назад, но он улучшил свой результат на миллион с лишним и должен без особых проблем переизбраться на второй срок, чего не удалось сделать его предшественникам – Олланду и Саркози.

К слову, Ширак в 2002-м тоже переизбрался только потому, что во второй тур с ним вышел папаша Ле Пен – несносный и радикальный, ныне разошедшийся с дочерью в политике и в жизни.

На эту тему
• Лидера Франции определит битва телевизора с холодильником
• Ле Пен заявила о чрезмерных запросах Зеленского
• За массовыми протестами во Франции стоит фигура скандального олигарха

Нынешний второй тур станет в каком-то смысле битвой телевизора с холодильником: все мейнстримные СМИ поддерживают Макрона и борются с «фашизмом» в лице Ле Пен, однако рост инфляции и безработицы прозрачно намекает, что в образцово либеральной экономической политике действующего президента нужно что-то менять.

В связи с этим среди электората, поддержавшего троцкиста Меланшона (21,95%, третье место и 7,7 млн голосов) ожидается раскол: сам он категорично призывает голосовать «против мадам Ле Пен», но часть из его избирателей проголосуют против реформ Макрона. Однако этой части лидеру «Национального объединения» на президентство не хватит: почти 70% избирателей Меланшона – мусульмане, отсюда и его победа в Париже и Марселе.    

Но если все-таки случится чудо сродни тому, которое привело в 2016-м Трампа в Белый дом, совокупность взглядов Ле Пен на мироустройство позволяет России рассчитывать на то, что новый лидер Франции скажет ей три главных слова.

Нет, не «я тебя люблю», а «давай будет эгоистами». Такой брак по расчету может стать по-настоящему крепким.