В последние дни высказываются предложения запретить куклу Барби. В пластиковой красотке видят угрозу нашим традиционным ценностям и «очень опасную и разрушительную диверсию». Но надо ли придавать ей такое значение?
Лично мне не нравится кукла Барби – она является частью той индустрии недостижимой и нереалистичной красоты, которая заставляет молодых женщин считать себя мучительно непривлекательными, а молодых мужчин – искать недостижимый идеал.
Против Барби сильно негодуют западные феминистки – и я даже готов с ними отчасти согласиться.
Барби всем своим видом сурово обличает юных женщин в том, что они – не блондинки, а если блондинки – то толстые. На самом деле, конечно, с ними-то все в порядке, это фигура Барби такова, что ни одна реально существующая женщина не может ее повторить.
Она выглядит как часть того гламурного мира бесконечных удовольствий, который делает людей несчастными из-за того, что они не могут в него попасть, и еще более несчастными – если они в него попали.
Она продается как игрушка для детей – но ей приданы черты абсолютно взрослого сексуального объекта.
В общем, я не считаю эту куклу чем-то, в принципе, ценным. Я хотел бы обратить внимание на другое – государственные запреты стоило бы применять с большой осторожностью.
На свете есть очень много вещей, которые трудно назвать прекрасными, добрыми и полезными – невыносимо пошлые попсовые песенки, например. Когда поэт-песенник рифмует «мечта – внизу живота», мне в минуту раздражения хочется, чтобы с ним обошлись сурово – например, заставили выучить всего Пушкина из школьной программы.
Но государственное принуждение и запреты – грозное оружие, обращение с которым требует осторожности.
Нельзя уничтожить привлекательность гламура, просто запрещая гламур. Это приведет к обратному эффекту, придаст ему флёр запретности и сладкой фиги в кармане.
Мы, чье отрочество пришлось на последние годы СССР, это помним – всё западное обладало особым ореолом именно из-за его полузапретности. Купить пластинки западных рок-групп в советском магазине культтоваров было почти невозможно, а самих рокеров бранили в газетах. Но их записи были почти у каждого подростка.
Какой-нибудь дурацкий каталог товаров почтой типа Quelle, привезенный «выездными» родственниками, становился страшной идеологической бомбой – там были картинки гламурной западной молодежи, которая хорошо проводила время, нарядившись в шмотки, недоступные честному советскому человеку.
Какие-то простые вещи типа джинсов становились символом идеологической неблагонадежности, они формировали двухуровневую культуру, в которой сверху были партийные лозунги, красные знамена и проклятия по адресу американского империализма, а снизу – восторг и преклонение перед всем западным.
В итоге красные замена проиграли синим джинсам. А потом джинсы потеряли весь свой ореол, превратившись просто в рабочие штаны из грубой ткани (каковыми они изначально и были), западные марки электроники, вызывавшие такой мистический восторг у советской молодежи, перестали быть знаком избранности, люди побывали в Лондоне и Париже и увидели, что нынешняя Москва выглядит намного благоустроеннее и чище, а земного рая и вечного курорта нет вообще нигде. Западная одежда и игрушки стали уже не идеологически нагруженными символами, а просто одеждой и просто игрушками. Пусть они ими и остаются.
Запрет – это признание опасности; некоторые вещи действительно опасны – и их запрещать надо. Но если государство объявит опасностью для себя куклу – это вызовет только насмешки. Борьба с пластмассовой блондинкой – это не та эпопея, в которой можно стяжать уважение и славу.
- Заигрываясь в символы, Украина неминуемо попадает в анекдоты
- Выбрана «Миссис Россия – 2023»
- Многодетная семья должна стать новой социальной элитой
Придавать дурацкой кукле ореол запретности – значит, делать из нее идеологический символ.
А зачем?
В рамках противостояния ЛГБТ-идеологии? Барби, возникшая в 1950-х годах, не имеет к ней отношения. Она, напротив, настолько вызывающе гетеросексуальна, что ее вот-вот «отменят» на ее родине. Трудно найти персонаж, более противный современной повесточке, чем стройная блондинка, состоящая в отношениях со стройным же шатеном.
Кроме того, у нас уже есть законы, противостоящие продвижению ЛГБТ – и они активно применяются, когда это необходимо.
Поэтому государственные запреты лучше приберечь для более серьезных случаев, а пластиковую куклу оставить в статусе именно куклы и не более того. Тенденция к необоснованным и чрезмерным запретам может быть сама по себе опасной и разрушительной.
