Наши войска берут тысячи пленных. Сдался гарнизон Мариуполя, сложили оружие бесславные сидельцы «Азовстали». В нашем распоряжении оказывается все больше украинских боевиков, и эта тенденция явно будет продолжаться. И сейчас как никогда важно четко разделить – кого можно и поменять, а кто должен отвечать за свои преступления по всей строгости закона.
Еще во время и после Великой Отечественной был получен богатый опыт выявления коллаборантов. Причиной тому было большое количество пленных. Что немцы в 1941-м, что мы в 1944-м, когда гигантские колонны германских пленных проводили по улицам Москвы под объективы множества кинокамер.
Только вот у немцев к пленным был «особый» подход. Пока не стало ясно, что война будет долгой, они даже не пытались всерьез кормить и лечить захваченных бойцов. Смертность в лагерях была ужасная. Многие шли с немцами на сотрудничество – просто чтобы сохранить жизнь. Кто-то при первой возможности бежал, а кто-то шел в каратели и марался не просто в помощи врагу, а в военных преступлениях.
После перелома в войне Красная армия двинулась на запад. Освобождались территории, на которых проживали десятки миллионов людей. Это был мобилизационный ресурс – кого-то тут же призывали в армию, кто-то был нужен для промышленности. Но прежде чем распределить людей, надо было выловить «волков в овечьих шкурах». Опыт Советского Союза пригодится нам и сегодня, ведь Украина после 2014 года – это фактически оккупированная врагом территория. Производившая в том числе и множество «хиви» – тех самых «помощников вермахта», что пошли на службу к противнику.
И точно так же, как и в годы ВОВ, среди обывателей и тех же самых хиви сформировалась немногочисленная, но активная группа тех, кто поверил в «новую власть» искренне и пошел в каратели. И точно так же, как и в Великую Отечественную, поняв, что дело обернулось совсем иным образом, каратели попробуют или убежать, или раствориться среди обывателей, чтобы не нести наказания за былые грехи.
Легион военных оркестров
В Группе советских войск в Германии одно время ходил анекдот – если спросить возрастного гэдээровского офицера, где он был во время войны, то любой ответит, что служил в военном оркестре. Сегодня эта история повторяется.
Пленные украинцы, чтобы не злить лишний раз русских, пытаются максимально дистанцироваться от «горячего» аспекта боевых действий. Каждый старается назваться водителем или поваром – это видно по многочисленным видео с пленными, которые записывают корреспонденты и публикует Министерство обороны. Эти попытки скрыть свое истинное прошлое усложняют работу разведывательных структур – но не делают ее невозможной. Оперативная работа упрощается тем, что она ведется не с представителями других наций, а с такими же русскими, но одурманенными чуждой идеологией, людьми. Большая часть пленных прекрасно знает русский язык, да и украинский не так уж сложен для понимания.
- Аксенов сказал, что делать с пленными украинскими националистами
- Кого из командиров «Азова» еще предстоит найти и наказать
- Пушилин рассказал о выходе с «Азовстали» большей части украинских силовиков
Это позволяет вести тонкие игры, отчетливее ловить полутона в показаниях пленных, точнее искать слабых, готовых сломаться людей и психологически воздействовать на них. Опыт СМЕРШа в СССР может подсказать нам, зачем это надо. Тогда в фильтрационных лагерях оперативники выискивали подходящих кандидатов, заключали с ними сделки и создавали агентуру среди проходящих фильтрацию бывших пленных. Изнутри было проще добывать информацию – кто реально невиновен, а кто только прикидывается.
Так удавалось не только находить виновных и воздавать им по заслугам, но и предотвращать новые преступления. Например, уже в мае 1945 года оперативники склонили к сотрудничеству одного из пленных власовцев (оперативный псевдоним «Учащийся»). Он смог опознать среди возвращенных советских пленных агента германских спецслужб по фамилии Голиков, с которым ему доводилось пересекаться ранее. Человек за человеком была раскрыта целая террористическая группа из восьми диверсантов, которым была поставлена задача проводить диверсии в советском тылу.
Игра вдолгую
Какая-то часть военных преступников сможет затеряться среди мирных людей или «обычных» пленных, сумев после войны вернуться в гражданскую жизнь, так и не понеся наказания за свои деяния. К этому надо сразу быть готовыми – исторический опыт показывает, что даже самое мелкое сито нет-нет, да что-то пропустит. Так, например, в свое время удалось уйти от правосудия некоторым карателям, принимавшим участие в сожжении заживо жителей деревни Хатынь. Кстати, это тоже были украинцы – 118-й украинский батальон охранной полиции. Кому-то из участников известной на весь мир расправы удалось эмигрировать в Канаду и спокойно умереть там в 2015 году – уже после такого же сожжения людей, только в Одессе.
Те, кто не успел удрать на Запад, могли, при удаче, затеряться в самом СССР. Начальник штаба батальона Григорий Васюра, лично принимавший участие в сожжении хатынцев, был расстрелян только в 1987 году. А до этого возглавлял совхоз, выстроил себе большой дом и встречался со школьниками как ветеран-фронтовик. Сегодня затеряться, скрыв какие-то факты о себе, намного сложнее – интернет, соцсети, файлы в телефонах друзей и знакомых не дадут возможности избежать наказания человеку уровня Васюры. Но рыбки помельче вполне могут просочиться.
Но рано или поздно кто-нибудь из прячущихся всплывет в Мировой сети, отметится каким-нибудь неаккуратным действием – и тайное станет явным. Поэтому надолго скрыться не выйдет – рано или поздно каждому придется ответить за все свои деяния.
