18 ноября 1918 года произошел переворот в белом Омске – адмирал Александр Колчак был назначен Верховным правителем России и Верховным главнокомандующим ее войсками. Все это имело целью объединить Белое движение и поставить его на единые рельсы. Но окончательно победить разрозненность не удалось, и война в итоге все равно была проиграна. Что было сделано не так со стороны белых?
Земля раздора
Белые на востоке России ненавидели друг друга лишь немногим меньше, чем большевиков. Из советских фильмов можно представить, что у них был единый антикоммунистический фронт, но это не так. В реальности движение представляло собой разношерстный конгломерат партий, движений и заговорщиков. Причем представлен там был как левый, так и правый политический спектр.
К осени 1918 года бал в Белой Сибири правила Директория. Это было правительство, исповедовавшее демократические и даже прогрессистские идеи. Не консерваторы и монархисты, а наследники разогнанного большевиками Учредительного собрания. То есть тех самых людей, что свергли царя. Львиную долю политиков у руля составляли члены партии эсеров. Они были лишь чуть менее левые, чем пришедшие к власти большевики. Так же сильно ненавидели свергнутую монархию, желали эмансипации всего подряд и занимались терроризмом в дореволюционные годы.
Основными отличиями членов Директории от тех же большевиков была ориентация на Антанту и желание продолжать войну до победы. И еще более умеренная экономическая программа – идти семимильными шагами прямо в коммунизм и в мировую революцию планов у Директории и правых эсеров не было. Зато оставшихся прогрессивных идей хватало с запасом, чтобы вызвать яростную ненависть военных старой закалки. Той единственной силы, на которую Директория могла опереться в борьбе с большевиками. Эти самые военные, правые и реакционные, терпели вчерашних революционеров лишь пока видели в них средство борьбы с еще более радикальными левыми, чем они сами. Члены Директории умели выстроить хорошие отношения с иностранцами, от которых в те годы сильно зависело снабжение и выживание белых в Сибири.
Основной проблемой Директории были громкие военные неудачи – они делали бессмысленными все остальное. Каждый раз, когда руководимые ею войска получали болезненный пинок от Красной армии, правому офицерству все глубже закрадывалась в голову назойливая мысль. О том, что руководимое кем-то из своих, а не Директорией, оно бы могло куда лучше использовать имеющиеся силы и разбить уже наконец большевиков.
А пинки и правда были болезненные. Но еще обиднее были упущенные возможности. Так, например, в августе 1918 года в Ижевске и Воткинске грянуло восстание рабочих оружейных заводов против большевиков. Обычно против них бунтовали крестьяне, военные, буржуазные элементы – кто угодно, но не рабочие. Тут же пролетарии до революции успели неплохо пожить на военных заказах. К 1918 году им было что терять, и они, в отличие от многих других рабочих, пошли против коммунистов.
- Московский суд отказал эстонскому историку в доступе к материалам дела Колчака
- Гибель гордости русского флота до сих пор вызывает споры
- «Вилку Колчака» выставили на Avito за 2 млн рублей
Плоды восстания белым под руководством Директории использовать не удалось. Противник смог собраться и вернуть себе Ижевск и Воткинск. И отобрать ценнейшие оружейные и патронные заводы. Раньше все они были сконцентрированы в руках большевиков, а потенциальное обретение военной промышленности давало белым шанс устранить свои вечные проблемы с тылом. Теперь этот шанс был упущен. Офицерство было разъярено – и эту ярость подогревали другие провалы. В итоге разозленные военные начали подыскивать кандидатуру на место диктатора – человека, который должен был заменить слабое левое правительство решительным правым.
В нужном месте, в нужное время
Такой человек нашелся быстро – им стал Александр Колчак, прибывший в Омск, где находилась Директория, 13 октября. В начале ноября Колчака с согласия Директории назначили военным и морским министром. Он имел репутацию смелого и решительного человека. За Колчаком стоял опыт опасных арктических экспедиций и умелое командование на море во время Первой мировой войны. С сухопутными боевыми действиями у него, правда, оказалось далеко не так хорошо, но белым казалось, что в борьбе против «большевистских банд» это дело наживное. Единоначалие и решительность куда важнее.
Колчак был удобной фигурой для военных заговорщиков. Ему делали очень прозрачные намеки о диктаторских полномочиях. Сам Колчак был не против, но четкого ответа не давал – разберитесь, мол, с Директорией, а дальше посмотрим. Приняв это к сведению, заговорщики развернули бурную деятельность. 17 ноября вся левая верхушка Директории и ее ближайшие сподвижники были арестованы. Батальон личной охраны быстро разоружили. Сумевшие избежать ареста пытались обращаться к войскам, но не снискали удачи ни в одном подразделении – авторитет свергаемых к тому времени уже упал до нуля.
К тому же политически переворот поддержал правый фланг. Одним из активнейших его участников, например, стал конституционный демократ (партия, также известная как «кадеты») Пепеляев. Он, кстати, был родным братом другого Пепеляева, офицера, который устроит поход на Якутск в 1922-1923 годах и проиграет последний крупный бой Гражданской войны. На следующий день Колчака провозгласили Верховным правителем России. В Белом движении наконец-то наступило единоначалие.
Слишком поздно и не там
Проблема была в том, что это единоначалие удалось организовать лишь тогда, когда в стане противника уже по большей части успели разобраться с войсками. Красные всерьез принялись при помощи организационных мероприятий, начальственной беготни и дисциплинирующих расстрелов превращать свои разрозненные отряды в единую армию. И что самое страшное для белых, у них это получалось.
С учетом того, что подавляющая часть военной промышленности работала на большевиков, и РККА, по меркам Гражданской войны, просто купалась в матчасти, время работало на кого угодно, только не на белых. К тому же явно клонилась к концу и война в Европе – а это значило неминуемое падение интереса Антанты, по сути, снабжавшей белые войска. Белые нужны были союзникам, чтобы восстановить русский фронт, а без Первой мировой войны он не стоил и ломаного гроша.
Таким образом, когда белые наконец разобрались, хоть и относительно, с внутренними склоками, было уже слишком поздно. На кампанию у них оставался лишь 1919 год. Но к этому моменту вести войну пришлось уже против полноценной армии, в которую удалось спаять РККА. Времена скверно вооруженных, не взаимодействующих между собой отрядов Красной гвардии прошли – а это значило, что белые опять опоздали.
Их последний шанс был израсходован летом–осенью 1919-го, когда не удалось взять Москву. Чтобы реализовать его с большей вероятностью, стоило думать о единоначалии и единой стратегии раньше. Собирать восточное, а потом и всероссийское движение на базе уважаемого в офицерской среде человека еще летом 1918-го, чтобы еще тогда координировать войну из единого центра. Делать все это, пока еще противник не успел толком привести себя в порядок и подготовиться к большой всероссийской войне. А в ноябре было уже слишком поздно.
