Как так получается, что именно в Южной Европе вирус пожинает плоды столь успешно. Откуда столько жертв?
В кризис то, что обычно считается преимуществом, становится риском и проблемой.
Итальянцев (а вместе с ними и других жителей Южной Европы) убивает не столько вирус, сколько сочетание вещей, в которых, как казалось, нет зла:
– система «семейный врач»;
– высокая социальная связность пенсионеров плюс развитость системы домов престарелых и всяких коллективных активностей для стариков;
– легкий доступ к государственной больничной медицинской помощи, бесплатной при невозможности достать лекарств сложнее парацетамола за деньги без обращения к врачу;
Собравшись втроем, эти три фактора (плюс солидарный консерватизм, большие семьи, важность близости – и социальной, и физической – обнимашки, целовашки) создают идеальную эпидемию.
«Семейный врач» объединяет пациентские потоки всех возрастов и нозологий, за исключением сложной генетики, орфанки и хронических болезней, и гонит их вперед по единому маршруту. Отпрыгнуть куда-то и пойти своим путем не получится ни у кого. Готовые заняться самолечением не могут им заняться, дети – бессимптомные носители в нашем случае – сначала не могут не заразиться, а потом не могут не заразить всех, кого они на своем пути встретят, особенно дорогих бабушек и дедушек.
- В мире растет запрос на защиту и крепкую власть
- Как отличить коронавирус от гриппа и простуды?
- Из России в Италию прибыли 14 самолетов ВКС
Сначала дома престарелых, потом больницы без маршрутизации превращаются в суперочаги инфекции. В больницах активно заражаются врачи. При этом надо понимать, что «синьор\синьора доктор» – наследственная (как правило) вершина общества, а не тот человек, кто по 12-14 часов пашет, как трактор. Как врач в США или Германии. Обычная карьера врача – закончить местный университет, уехать в Северную Европу\Британию, поработать там как следует – вернуться лет в 35 для того, чтобы завести семью и уходить к ней с работы не позднее трех. Это сказывается на возможностях мобилизации очень сильно.
Вирус как будто придуман специально для медленных консервативных обществ с высокой долей пожилого населения, с врачами, привыкшими к привилегированному положению и консервативными семьями с высокой социальной активностью любимых и уважаемых стариков.
Хосе возвращается из Италии. Чувствует себя не очень. Посещает семейного врача – 75-летнего синьора Франсиско. Жалуется, получает «бруфен» или «бенурон», идет домой. Анализы решают сделать через пару недель, типа посмотреть нет ли последствий. Может быть. На выходных отвозит детей родителям. Идет вечером в бар.
На выходных внуки посещают и синьора Франсиско. Он уже немножко подкашливает. Его дочь – Пилар – работает в доме престарелых доктором. В понедельник, отведя детей в школу, она едет на работу. Начиная со среды в универсальной больнице местной потихонечку начинают собираться все – и нулевой пациент Хосе, и синьор Франсиско, и несколько (пока) насельников дома престарелых. Беды не предвещает ничего. Заведующий отделением Антонио обнимает и целует своего учителя синьора Франсиско, говоря о том, что это честь лечить его и показать все лучшее, чему синьор Франсиско научил его двадцать лет назад. В течение пары дней Франсиско посещает вся его большая семья и все знакомые, жаждущие выказать ему любовь, признательность и уважение.
На следующей неделе ситуация становится хуже. Поступают другие пациенты семейного врача и все покашливающие жители дома престарелых. Причем на первых этапах даже те, кто не показывает симптомов достаточно серьезных для госпитализации где-нибудь во Фрайбурге или Москве. Это же уважаемые люди, им нужен уход в больнице. Они немолоды. Отделение заполняется. Антонио начинает кашлять. А за ним каждая вторая медсестра. И врачи в достаточном количестве. За ужином главный врач больницы с тревогой рассказывает об этом мэру. У мэра каждый день многочисленные встречи и мероприятия с горожанами.
Через две недели мы видим Бергамо, Кремону, Игуаладо в Каталонии, произвольный город в стране Басков или Португалии.
Вирус, помимо всего прочего, учит, что социальный эгоизм, максимальная атомизация общества, отсутствие единых общественных стратегий в получении медпомощи (большой привет закупившим индивидуальные препараты ИВЛ), максимально широкий и открытый коммерческий доступ к любому препарату, чтобы «система получила меньшую нагрузку», отсутствие узких горлышек в виде «семейного врача», но при этом строгая технологичная маршрутизация пациентов, которые отяжелели дома, а не на больничной койке – это лучшие стратегии для общественного здоровья при эпидемии. И чтобы никто никого не обнимал. Чтобы и в голову это не приходило. Вместо объятий – сильное государство и инициативная полиция.Источник: Блог Глеба Кузнецова
