Александр Литреев – успешный предприниматель, разработчик программ в сфере кибербезопасности, человек с активной гражданской позицией. Но ближайшие два месяца он пробудет в следственном изоляторе – Александра полиция задержала с наркотиками. Свою вину в приобретении запрещённых веществ без цели сбыта для собственного потребления он признал.
Наталья Бочкарёва – известная актриса, полюбившаяся миллионам зрителей. Недавно она была задержана полицией, при себе у актрисы были наркотики, которые она хранила без цели сбыта для собственного потребления. Суд приговорил актрису к штрафу.
Таких дел в России десятки тысяч. Вопреки распространённому стереотипу, никакой особенной кровожадности по отношению к наркоманам российская Фемида не проявляет. Впервые пойманные с наркотиками для собственного потребления отделываются за хранение запрещённых веществ штрафом или условным наказанием.
Другое дело – вторая сторона: те, кто производит, сбывает и распространяет наркотики. Основную массу мелких сбытовиков («закладчиков») осуждают на три–шесть лет лишения свободы (такова примерно половина приговоров, примерно 30% получают меньше, примерно 20% – больше), а «наркобаронов» в России с недавних пор осуждают на пожизненное лишение свободы.
Так, до конца своих дней за торговлю наркотиками в особо крупных размерах пробудет в заключении таджикский гражданин Шерали Табаров. Его подельники (14 человек), около пяти лет поставлявшие в Россию запрещённые вещества из Таджикистана, проведут за решёткой от шести до 25 лет. У группы было изъято свыше полтонны наркотиков.
В целом же к реальному лишению свободы приговаривают только около 40% обвиняемых по «наркотическим статьям». Количество дел по «наркотической» статье 228 Уголовного кодекса сокращается, что свидетельствует в целом об адекватности действующей ныне системы наказаний по ней.
Если еще недавно было свыше 100 тысяч уголовных дел в год, то теперь – не дотягивает и до 90 тысяч. При этом почти половина осуждённых – молодые мужчины в возрасте от 18 до 29 лет. Как правило, студенты первых курсов высших учебных заведений. Они впаривали наркотики своим сверстникам – таким же студентам, а также старшим школьникам. Часто – «на слабо». Часто – прямо внутри школ.
Недавно был выявлен случай, когда наркоторговцами оказались одноклассник и одноклассница. Один был закладчиком, другая – держала склад. Общались через мессенджер. О том, что работали в одной преступной связке, узнали от следователей. Действительно будем жалеть таких распространителей? «Ничего страшного?». «Как можно калечить жизнь?». «Они же дети?».
В колониях они все раскаиваются. Как правило, не в том, что делали. А в том, что попались. Но истинные мотивы, приведшие их за решетку, мы должны чётко понимать. Это лёгкие деньги, адреналин, а также зловещее чувство некоего морального превосходства над «быдлом», не попробовавшим кайфа, живущим по «тупым» правилам. И раскаялись ли они в этих мотивах? А главное, перевесят ли эти мотивы страх сурового наказания у новых распространителей, если наказание ещё смягчить?
- Организованную украинцами крупную нарколабораторию раскрыли во Владимирской области
- Адвокаты поспорили о появлении следов наркотиков на волосах Голунова
- Задержанную в Турции по подозрению в контрабанде наркотиков россиянку освободили
Даже этого краткого обзора реальной судебной практики достаточно, чтобы понять – никакого «кровавого Мордора» в России в отношении наркотических статей нет. Есть здравая рациональность, порою требующая непреклонной жёсткости там, где интеллигенция взывает к неуместной сердобольности (взывает, к слову, ровно до тех пор, пока член их интеллигентской семьи неожиданно не подсядет на галлюциногены).
Есть ли злоупотребления в этой сфере? Есть ли случаи, когда невиновным подбрасывают наркотики? Есть ли случаи, когда на наркоманов «прицепом» вешают другие «глухари»? Да, увы, конечно, такие случаи есть. Какая-то часть таких дел всплывает наружу, становится предметом расследования уже в отношении «силовиков», как дело Голунова. Какая-то часть дел также расследуется, а виновные «оборотни» осуждаются вне пристального общественного внимания.
Но всё же, как говорили римляне, abusus non tollit usum – наличие злоупотреблений правилом не означает, что само правило не нужно. Наличие оборотней в погонах не означает, что не нужна полиция. Наличие злоупотреблений в делах о наркотиках не означает, что борьбу с наркотиками следует отменить.
Но нужна ли, в самом деле, эта борьба? Может быть, вред от наркотиков преувеличен? Позволю себе напомнить, что такое преступление. Преступление – это виновно совершённое общественно-опасное деяние, запрещённое уголовным законом под угрозой наказания. Один из важнейших признаков преступления – это общественная опасность. Совершение преступления приносит вред не только потерпевшему, а обществу в целом.
Можно ли сказать, что наркоторговля вредит только самим наркоманам, а потому им самим решать – потреблять ли наркотики? А общества этот вопрос не касается? Я убежден, что так сказать нельзя.
Начну с известного исторического примера. Пару лет назад Китай стал крупнейшей экономикой мира, на него приходится примерно 18,5% мирового производства. Такой рост Китая вызывает тектонические сдвиги в мировой политике и экономике. Нешуточное дело, ведь доля страны в мировом производстве за 100 лет, с начала XX века, выросла более чем в три раза.
Но стоит задуматься над тем, что еще в XVIII веке Китай производил около 30% мировой экономики. Его доля в мировом хозяйстве была едва ли не в два раза больше, чем сегодня! Как же так получилось, что за XIX век его роль сократилась в пять-шесть раз?
Конечно, не будем преуменьшать достижений капиталистической экономики европейских стран, получивших доступ к ресурсам колоний, но обратим внимание на внутрикитайские факторы. Важнейший из них – наркотики.
Английские и в чуть меньшей степени французские торговцы наводнили Китай опиумом. Цинское правительство видело последствия – умственную и физическую деградацию населения, быстрые смерти, низкую мотивацию к труду, спускаемые на опиум семейные сбережения и голодные смерти домочадцев наркоманов – и начало вводить запреты на употребление наркотиков.
Согласиться с потерей баснословных барышей английские и французские наркоторговцы никак не могли. Между Великобританией и Францией с одной стороны и Китаем с другой стороны в 1840–1860 годах состоялось три опиумных войны, которые Китай проиграл. Торговля опиумом продолжилась, а на её фоне китайское хозяйство всё сильнее подрывалось.
Принесла ли массовая наркомания Китаю общественный вред, было ли массовое потребление наркотиков опасным для общества в целом? Мне утвердительные ответы на эти вопросы кажутся вполне очевидными.
Из Китая XIX века мы можем перенестись в Россию 1990-х годов. Для многих малых российских городов массовая наркомания усугубила коллапс промышленности. Молодежь была выкошена героином. Многие проблемы развития экономики нашей страны и сегодня – наследие прерванности поколений на производстве именно в тот период. Вместо того, чтобы стать мастерами у станка, тогда молодёжь выбрала наркотики. И проиграла. Проиграла свою жизнь.
Как и в случае Китая, наркомания не была единственной причиной тех бед. Но одной из самых значительных причин она была.
В ту самую минуту, когда вы читаете эти строки, на улицах российских городов в закладках хранится наркотиков не менее чем на 10 миллиардов рублей. Годовой объём наркорынка оценивается в сумму от 500 миллиардов до полутора триллионов рублей. И эти колоссальные суммы тратятся на подрыв здоровья нашего народа.
Наркоманы тратят на наркотики поначалу свои деньги. Но за ухудшение их здоровья платим мы, перечисляя взносы в Фонд обязательного медицинского страхования. Наша добросердечность заставляет давать деньги благотворительным организациям, помогающим наркоманам. И все эти средства не идут на помощь тем, кто не виноват в своих проблемах, например, больным раком или почечной недостаточностью. Они идут на решение проблем «собственного свободного выбора».
Можно было бы предложить наркоманам – потребляйте, но от медицинской страховки откажитесь. Но ведь стоит столкнуться с первым случаем последствий наркотической зависимости, как общество столкнётся с моральным шантажом. «Добросердечные» сограждане с «чистыми лицами» покажут нам страдающую юную девушку, достаточно симпатичную, но никто не скажет «ах, это объективация». Нет, нам скажут, что мы жестокосердечные гетеросексуальные уроды, пекущиеся только о деньгах, а она «всего лишь совершила ошибку, начав потреблять соли», а теперь страдает, а мы «обязаны» ей помочь.
Именно так и будет, если «дать свободу выбора». За последствия этого выбора заставят платить тех, кто на наркотики выбрал не садиться. Техника морального шантажа за двести последних лет доведена «свободолюбивой» общественностью до совершенства.
Доля преступлений, совершаемых наркоманами, примерно в 10 раз выше, чем доля преступлений по населению в целом. И это без учёта преступлений против собственной семьи, о которых, как правило, не заявляют в полицию – кражах у родных и близких. И без учёта такого морального преступления, как доведение семьи членом этой семьи – наркоманом – до тяжёлого материального положения.
В силу врачебной тайны нельзя утверждать, насколько чаще наркоманы страдают теми или иными заболеваниями, чем не потребляющие наркотики. Но предполагаю, что статистика не сильно отличается от статистики с преступностью. Кто всерьёз дерзнёт считать, что всё перечисленное делает наркотики безвредными, не несущими опасности для общества?
Такие люди находятся. Как правило, они «рукопожатны». И лица у них, как правило, «светлые». И гражданская позиция у них – активная. И вот этим «светлоликим» и «активным» согражданам мы должны не стесняться говорить: «Нет, мы против легализации наркотиков!» И руки им не подавать.
