16 февраля исполнилось тридцать лет со дня смерти Владимира Щербицкого – самого успешного руководителя в истории Украины, при котором она пережила полдень своего социально-экономического и культурного развития. Этот человек, в течение семнадцати лет занимавший пост первого секретаря ЦК КПУ, по праву считался живым символом поздней УССР. И даже его смерть, последовавшая вскоре после почетной отставки со своей должности, рассматривалась в 1990 году как глубоко знаковое событие, знаменующее собой скорые и неизбежные перемены.
Эти перемены пришли – однако сейчас мы знаем, что они принесли украинцам не процветание, а кошмар. Увы, в те времена это было совершенно неочевидно. Активисты легального национал-демократического движения «Народний Рух України за перебудову», которое объединило в своих рядах представителей партийной номенклатуры и фрондировавших против партии диссидентов, печатали миллионные тиражи листовок, расписывая в них экономический и научно-технический потенциал Украины. Обращаясь к украинцам с призывом «Хватит кормить Москву!», они обещали им западную свободу, помноженную на сказочное благосостояние после освобождения от «имперского ярма коммунистов». И это вызывало доверие у дезориентированного политическими катаклизмами обывателя.
И действительно – индустриально развитая УССР, с высоким уровнем образования, науки, культуры, страна первой советской ЭВМ, космических ракет, авианосцев и самых больших в мире грузовых самолетов, обладающая пятеркой атомных станций, угольными шахтами, животноводческими фермами и полями, равнялась по основным показателям наиболее развитым странам тогдашней Европы. В этом была большая заслуга Щербицкого, который в течение двадцати семи лет входил в высшее партийное руководство, непосредственно отвечая за становление украинской индустриальной цепочки – от металлургии до высокотехнологичного машиностроения – прочно встроенной в единую централизованную систему советской плановой экономики.
«Главной заботой Владимира Щербицкого было народное хозяйство – прежде всего стремительно развивавшаяся промышленность. За годы его пребывания на высших руководящих должностях на Украине в пять раз выросли объемы промышленного производства, почти удвоилась сельскохозяйственная продукция. В начале 1980-х годов Украина производила промышленной продукции в 3,7 раза больше, чем весь Советский Союз в довоенном 1940 году. Она давала около 1/5 промышленной и сельскохозяйственной продукции СССР, добывала 27% угля, 52% железной руды, производила 35% стали, 45% металлургического оборудования, более 95% магистральных тепловозов, 24% тракторов, 21% зерна, 23% мяса и молока, более 50% сахара. В «эпоху Щербицкого» значительно повысилось благосостояние населения, количество горожан превысило количество сельских жителей, произошла индустриализация быта, насыщение его бытовой техникой, увеличилась сеть больниц, санаториев и домов отдыха. Численность населения возросла с 43,1 млн человек в 1961 году до 52 миллионов в 1991 году; уровень урбанизации с 45,7% в 1959 году – до 66,7% в 1989 году», – пишет об этом современный украинский историк Юрий Латыш.
Переводя этот процесс с языка статистики, можно констатировать, что Украина совершила при Щербицком исторический переход к развитому современному обществу индустриального типа. Он начался еще в двадцатые и тридцатые годы, во время трагического процесса коллективизации, который привел к массовому голоду на селе – а затем выдержал испытание оккупацией и военной разрухой. Естественно, этот прогресс не был достигнут за счет внутренних ресурсов республики. За ним стояла вся мощь гигантской страны, которая переживала период бурного экономического подъема, сменившегося потом стагнацией и застоем – который, впрочем, все равно кажется сейчас украинцам недостижимой вершиной благополучия и стабильности.
Владимир Васильевич был живым воплощением этого сложного исторического процесса. Потомок запорожских казаков, сын рабочего-механика из небольшого приднепровского городка, он быстро поднимался вверх по социальным лифтам своей эпохи. Получив образование в химико-техническом институте, Щербицкий провел войну на Кавказе и закончил ее в звании капитана – без остановок продвигаясь по карьерной линии в партии. А после демобилизации, работая на Днепродзержинском коксохимическом заводе имени Орджоникидзе, он познакомился с Леонидом Брежневым, который впоследствии всегда оказывал ему покровительство и поддержку.
Леонид Ильич открыто благоволил к землякам из «города пламенных зорь». Заняв должность генсека, он вскоре вернул в Киев попавшего в хрущевскую опалу Щербицкого, а затем поддержал его в подковерной битве с первым секретарем ЦК КПУ Петром Шелестом, которого обвинили в излишней толерантности к украинскому национализму. Брежнев доверял Щербицкому, перепоручив ему руководство одной из ключевых советских республик, которую справедливо называли тогда «второй среди равных».
- Это ж Украина, ей все можно
- Янукович пригласил журналистов в резиденцию «Межигорье»
- Раскрылся на все сто
Украинский партийный лидер взаправду выглядел идеальным кадровым решением для Москвы. Он знал и любил украинскую культуру, и с детства хранил фамильный томик шевченковского «Кобзаря» – вместе с полюбившимися с военного времени стихами Симонова. Однако при этом считался в кругах украинской интеллигенции закоренелым русификатором – несмотря на то, что в последний год его руководства общий тираж украиноязычных и русскоязычных книг издавался в демократичном соотношении 50 на 50, в Киеве повсюду висели вывески на украинском, а знание украинского языка было обязательным для ответственных работников КПУ. Щербицкий не имел кадровых амбиций на высшем союзном уровне, слыл идейно выдержанным и скромным в быту человеком – что выгодно отличало украинского лидера от разложившихся бонз.
Щербицкий не терял позиций даже в перестроечную эпоху, стараясь оперативно перестраиваться под новые веяния из Кремля. Однако его могущество подточила авария на ЧАЭС, которая стала надломом для всего партийного руководства Украинской ССР. Патриотическая общественность и сейчас вменяет ему в вину первомайскую демонстрацию на Крещатике в 1986 году, через четыре дня после катастрофы. Первый секретарь КПУ так и не решился отменить эти мероприятия – то ли по указанию из Москвы, то ли не желая допустить паники среди населения Киева. И, по мнению представителей националистической историографии, поставил под угрозу жизнь и здоровье участвовавших в ней граждан.
Чернобыль стал политическим тараном для перестройки в ее украинском изводе – поднимая массовую популярность антикоммунистической оппозиции. Впечатляющие достижения эпохи Щербицкого, которые проявлялись не только в экономике, но и в области образования, медицины, науки и культуры, казались украинцам чем-то непреходящим и вечным. И уже спустя год после смерти «первого» они с готовностью разменяли их на миражи вожделенной рыночной независимости – получив спустя тридцать лет нищую, деиндустриализованную, расколотую страну, которая завязла в бесконечной войне.
Память Щербицкого тоже принесена в жертву молоху национализма. Установленные в его честь мемориальные знаки были снесены нацистами или официально ликвидированы в рамках политики декоммунизации. Но яростная ненависть к этому человеку обусловлена именно тем, что он воплощает в себе другую, прежнюю Украину – которую мы все потеряли.
