В 2016 году на экраны вышел американский фильм «Крейсер» с Николасом Кейджем в главной роли. Фильм (более или менее близко к исторической истине) повествует о трагической судьбе крейсера военно-морских сил США «Индианаполис», его команды и капитана, а также о японской подводной лодке, потопившей крейсер.
Летом 1945 года, когда Вторая мировая война подходила к концу, крейсер получил странное курьерское задание: доставить на авиабазу острова Тиниан два ящика с секретным грузом. После успешного выполнения миссии корабль отправили в зону боевых действий, к островам Гуам и затем Лейте. Почему-то без сопровождения эсминцев.
Огромный, с палубой в два футбольных поля, крейсер был прекрасно вооружён и готов к отражению атаки с моря и с неба. Но против подводных лодок «Индианаполис» был беззащитен. Поэтому, согласно уставам, или что там у американцев было вместо уставов, большие корабли сопровождались юркими эскадренными миноносцами, приспособленными для борьбы с подлодками. Но крейсеру сопровождения не дали. До сих пор не вполне понятно почему.
Ночью 29 июля «Индианаполис» обнаружила японская подводная лодка, находившаяся на боевом дежурстве. На лодке были подводные «камикадзе», управляемые торпеды-кайтэны. Но обошлись без них: атаковали обычными торпедами. Два прямых попадания. Через несколько минут крейсер развалился и пошёл ко дну. На борту было 1196 членов экипажа. Около 300 погибли сразу. Почти 900 были ещё живы. И тогда начался настоящий ад.
Американские береговые службы проигнорировали сигналы SOS и не отправили никакого спасательного судна. Снова неясно почему. Три дня и три ночи выжившие барахтались в солёной океанской воде, под ярким тропическим солнцем, погибали от ран, от жажды, видели галлюцинации, сходили с ума. Стаи акул кружили под ними, разрывали людей на части, пожирали живьём. Так погибло примерно 575 моряков. Большинство, вероятно, было сожрано акулами. 90 мёртвых тел было поднято недоеденными: пресытившиеся акулы под конец не съедали людей полностью – откусывали половину туловища, а другая половина, разорванная, оставалась болтаться в воде, наводя ужас на пока ещё живых американцев.
Никто не заметил пропажи крейсера, никто не искал «Индианаполис». Шлюпки, плоты и трупы заметили совершенно случайно 2 августа пилоты самолёта, выполнявшего совсем другое задание. И только тогда началась спасательная операция. Капитан крейсера Чарльз Маквей выжил. Чтобы предстать перед судом за то, в чём не было его вины. Потом он был оправдан, восстановлен в звании, дослужился до контр-адмирала, но в 1968 году свёл счёты с жизнью и со снами о полусъеденных моряках в тёплой океанской воде. В том же году мирно, своей смертью, умер капитан японской подводной лодки Мотицура Хасимото.
В ящиках, которые «Индианаполис» доставил на авиабазу, была «начинка» для атомных бомб, которые будут сброшены на Хиросиму и Нагасаки 6 и 9 августа 1945 года и убьют около 200 тыс. мирных жителей, и бесчисленное ещё количество искалечат и заразят радиацией, каковым злодейством будет открыта новая эра в истории человечества – эра страха перед грядущей ядерной войной. О дьявольском грузе никто на корабле не знал. Только капитан, да и то не знал, а догадывался.
Известная протестантская максима гласит: даже если дьявол должен прийти в этот мир, горе тем, через кого он придёт. Кажется, что матросы были не виноваты. Даже капитан не был виноват. Все они выполняли свой долг. И ничего не знали про ужасы радиации, про опасность ядерной бомбардировки, про древнее зло, которому они помогли выбраться наружу. Не были виновны. Но были причастны.
- Зачем американцы сбросили атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки
- Дружба с США для Японии важнее извинений за Хиросиму
- Сергей Худиев: Мир живет в тени бомбы
Все мы понимаем, что наказывать без вины несправедливо. Что принцип коллективной ответственности не должен применяться цивилизованными людьми. Но не люди покарали «Индианаполис». А что-то другое. И для этого другого наши соображения о том, что вина – это психологический фактор, субъективное отношение к совершаемому деянию, не интересны. И мы сами вдруг начинаем чувствовать, что случившееся было если не справедливым, то в каком-то очень страшном смысле закономерным и неизбежным. Что кроме людских законов есть и какие-то другие, которые нельзя изменить или отменить голосованием в парламенте. Это законы столь же древние, сколь и зло, которое они сдерживают.
Моряки «Индианаполиса» были не просто убиты, они попали на три дня в ад, потому что были причастны к тому, что ад вырвался на поверхность земли и сплясал свой ужасающий танец на руинах двух городов побеждённой Японии. Знали они об этом, не знали, как они сами к этому относились – не важно. Такие жуткие вещи случаются в жизни. И мы не можем их никак понять или объяснить.
Но какое-то объяснение всё же приходит на ум. Вместе с фразой "right or wrong, my country". Это девиз англосаксонского патриотизма: права моя страна или не права, это моя страна (а значит, она всегда права). Очень красиво и духоподъёмно. Но обратной стороной этого самого девиза и является проклятие крейсера «Индианаполис». Более того: вся страна, следующая такому девизу, может быть проклята. И каждый живущий в ней.
Лично я не бомбил ни Японию, ни Белград, не демократизировал ни Ирак, ни Ливию. Не жёг напалмом Вьетнам. Не разрушал экономику целых регионов мира. Это делала моя (ну, в смысле – их) страна. А я всего лишь был её патриотом. Right or wrong, my country. И когда меня берут в заложники или убивают прямо в посольстве – это чудовищная несправедливость. Ведь я не виноват. Не виноват. Но причастен.
Жуткая правда в том, что мы все несём ответственность за всех остальных. Мы отвечаем даже за то, что сделали наши предки. А наши дети будут отвечать за нас. Это страшно. Если только внимательно об этом подумать. Это очень страшно. И это ничуть не справедливо. Но неизбежно.
Потому нелепо, когда современные российские сверхпатриоты калькируют англосаксонский патриотизм. Думая, что для обоснования российского патриотизма достаточно перевести в гугле англосаксонские девизы. Заменить в нужных местах «Америку» на «Россию» – и готово. Как наши соседи-украинцы сделали: с помощью примитивного, не очень даже литературного перевода "Deutschland über alles" превратилось в «Україна понад усе».В XIX веке у нас были замечательные простосердечные патриоты-славянофилы. Которые всё своё славянофильство заимствовали... у немецкого романтизма. Старательные эпигоны перевели постулаты на русский язык, заменили имена и образы, и решили: вот оно, исконно-посконно русское. Меньше всего славянофилов понимали обычные русские люди, не знавшие первоисточников, не читавшие немецких романтиков в оригинале. Между тем так называемые западники, вроде Герцена, имели взгляды, хоть и европейские по форме, но по содержанию совершенно русские. Всё не то, чем кажется.
В России есть собственная мысль, самостоятельная традиция, бесконечно далёкая от англосаксонского цинизма «реальной политики». Наш патриотизм не похож на "right ot wrong, my country". Он корнями не в Киплинге и не в Черчилле, а в Пушкине, в Толстом, в Платонове и Шолохове, не в конкистадорах и колонизаторах, а в подвижниках, мирских и духовных. Мы тем и сильны, что ищем не силу, а правду. Не в силе правда, а в правде – сила. Вот какой должен быть наш девиз.
