История иностранных браконьеров в России гораздо больше, чем вы можете себе представить. Собственно, сразу после Первой (1725-1730 гг.) и Второй (1733-1743 гг.) Камчатских экспедиций она и началась.

Не случайно Екатерина II засекретила экспедиции П.К. Креницына – М.Д. Левашова и И.И. Биллингса – Г.А. Сарычева. Обеспокоили русские власти посещения российских тихоокеанских владений кораблей Дж. Кука и Ж. Лаперуза. Потому что вслед за ними ломанулись толпы иностранных добытчиков – за китом, каланом, котиком, рыбой. Да так, что 1821 г. был издан указ о введении «Правил плавания и приморских наших сношений вдоль берегов восточной Сибири, северо-западной Америки и островов Алеутских и Курильских и проч.». В этих правилах предусматривалось, что «Производство торговли, китовой и рыбной ловли и всякой промышленности... предоставляется в пользование единственно русским подданным». В целях безопасности русских владений Петропавловск объявлялся портом, закрытым для иностранцев.

Смешно сейчас это осознавать, но герой Джека Лондона – из рассказа «Неукротимый белый человек» Джон Саксторт – он вообще-то охотился на тюленей, но «на седьмой год шхуна, на которой он служил, была захвачена русским крейсером и всю команду отправили на соляные копи в Сибирь». Собственно, не просто так, а потому что Саксторт был тем самым браконьером у берегов России.

Потом начались годы разграбления ресурсов японцами. И все это продолжалось до 1956 года – японские суда плотнячком стояли вдоль территориальных вод СССР и вели хищнический лов. И все это время, кстати, суда нельзя было топить. Но в 1956 году советские власти ввели жесткие ограничения на рыболовство в водах, омывающих Камчатку. Начались переговоры, в результате которых 14 мая 1956 г. была подписана новая советско-японская рыболовная конвенция сроком на десять лет. Новая конвенция регулировала лишь промысел в открытом море лососевых рыб и камчатского краба. А тем временем корфо-карагинская и гижигинская сельдь, краб-стригун и лосось уже подходили к точке невоспроизведения.

Собственно, у нас и в 1970-е у стенки Петропавловского порта время от времени стояли конфискованные японские рыболовные суда, которые мы, студенты института системы МРХ (Министерства рыбного хозяйства), с интересом изучали.

Они были легкие и быстрые, чтобы уходить от наших погранцов. Но их экипажи все время забывали, что снаряд корабельного орудия все равно быстрей. Их не топили, хотя вообще-то, по уставу и могли бы.

Но пара выстрелов перед носом обычно охлаждает пыл любого браконьера. «Советские территориальные воды», «граница» – это не литературные образы, а вполне конкретные понятия – именно поэтому браконьерами занимались морские пограничники. Остальные термины, которые сейчас всплыли в связи с инцидентом с корейскими рыбаками – пришли позже, потому что всяческие международные соглашения все-таки выработали сегодняшнюю схему пользования ресурсами.

Вот когда вы читаете, что северные корейцы вели лов в «исключительной экономической зоне РФ», это не означает, что они нарушили границу. Нет,  теперь территориальные воды страны – это море на 12 миль от условного берега, за ними идут еще 12 миль прилежащей зоны, где государство, собственно, осуществляет таможенный контроль. При всем суверенитете над этими акваториями соблюдается режим свободного прохода иностранных судов, если он является мирным. Степень «мирности» зависит от текущего состоянии отношений между странами (см. кейс с украинскими моряками).

А вот исключительная зона – это часть моря шириной целых 200 морских миль от линии наибольшего отлива. И дело даже не в морских котиках и морских собачках: весь шельф, все месторождения на нем и т. д. – это владения государства. Эту зону уже определили для себя около ста государств, включая, разумеется, и Россию.

И, собственно, получается, что Японское море – от продолжения сухопутной границы с Северной Кореей (да, у нас есть общая граница) по воде на север Россия делит с Японией. Именно на север и отправились северокорейцы, которые к этой территории не имеют вообще никакого отношения. Вот нам всегда этих голодных было жалко. Когда советские моряки заходили к ним в порты, им даже не разрешалось есть что-нибудь на палубе, чтобы корейский часовой у трапа не упал в обморок (бывали случаи).

И поэтому сейчас читать какие-то дикие строчки, что экипаж, который занимался браконьерством в нашей зоне, напал на русских моряков – более чем удивительно. Если бы это не было правдой. Восемь проверяющих отбились от шестидесяти шести вооруженных (!) браконьеров, при этом трое русских ранено. Когда пограничники стали проверять трюмы, корейцы напали на них, вооруженные ножами и баграми. Они сначала ранили троих пограничников, а затем попытались выхватить у них автоматы.

Это что-то новенькое/старенькое в истории рыболовства. Вообще-то сейчас договоры заключены настолько гуманные, что наши даже не могут конфисковать суда браконьеров. Но в этом случае, я думаю, это браконьерство, которое перешло в категорию пиратства, а пиратские суда надо топить со всем экипажем. Потому что это – легальная цель.

Помните, была такая проблема – «сомалийские пираты», и существовала она только потому, что экипажи гражданских судов не имеют права держать при себе оружие. Как только на борту оказались работники частных военных компаний с автоматическим оружием, так всё сомалийское пиратство и закончилось.

Корейцы отправлены под конвоем в Находку и им, конечно, мало не покажется. И после возвращения на родину, думается, еще больше не покажется. Но почему-то к ним нет сочувствия, как к тому голодному часовому у трапа. И даже как-то жалко, что командир не отдал приказ дать залп на поражение. Потому что это была бы хорошая наука и пример тем, кто плохо учит уроки моря. Да ладно там про гуманность – их бы потом всех выловили через полчасика. Такое не тонет.