Война – это что? Это «мать родна» для подлецов с маслеными глазками, с опухшими щечками, которые мусолят кровавую денежку в пухлых и трясущихся пальчиках. Но еще это кровь, земля и д...рьмо. Это смесь покорной земли с д...рьмом и кровью тех, кого с ней смешали, кого в нее закопали.
Все эти актеры разговорного жанра – военные преступники
А кто закопал? А закопал-то не только тот, кто жал на спусковой крючок (педаль, гашетку). Есть те, кто ни на что такое не жал; кто с галстуком или с брошкой на платье, смотря по полу, сидел в светлой студии и врал. Есть журналисты. В отношении украинского варианта сочетание букв «ст» часто заменяют на «зд». Замена справедлива. Прочтите и убедитесь.
Но нет смысла взывать к совести тех, у кого нет совести. Равно как и нет смысла ругать тех, кто является стенкой по отношению к ругани или критике, которая для них – горох.
Есть смысл назвать вещи своими именами. Аборт – это убийство беззащитного ребенка, а не «прерывание нежелательной беременности». Воровство – это безбожное присвоение чужого, а не «освоение бесхозного ресурса, временно забытого бывшим хозяином».
Точно так же и деятельность журналистики страны с желто-голубым флагом (не путать со Швецией) – это не информирование населения и не образование его. Это военное преступление, квалифицируемое как «сознательное оболванивание населения и искривление информации с целью все большего и все более бессмысленного кровопролития».
Журналисты (тележурналисты в первую очередь) страны, где хлеб называют «хлiб», являются по факту военными преступниками. Трудно представить, чтобы эта масса людей с высшим образованием не понимала, что она делает. Можно смириться с мыслью, что простой человек носит в своей голове ту картину мира, которую вечером, после постылой работы, ему показывают в центральных новостях.
Книг не читал, к аналитическому складу мышления не расположен. Так и запишем. Таких, кстати, множество. Но есть те, кто приучен к работе с информацией. Есть те, кто знает, чего стоит недоговор, неполная информация или половинчатая подача. Эти, знающие, разбираются в том, о чем молчать и о чем кричать. Они те, кто прекрасно знает, кто виноват в крови и полной бесперспективности своей страны.
Они знают хорошо, кто действительно стреляет уже второй год, но все равно преподносят информацию так, что «террористы сами себя опять обстреляли».
Это они обрабатывают мозги работяг, с тем чтобы эти работяги «смело в бой пошли» и стреляли без зазрения совести в собственных сограждан, имея в качестве индульгенции пару дешевых идей, подброшенных из телевизора. Сознательные злодеи в чистых пиджаках гораздо хуже оболваненных с их помощью глупцов в быстро возгорающихся комбинезонах. Гораздо хуже! Это факт!
Если вдруг колесо истории крутнется в хитрую, желаемую и вполне возможную сторону... Если вдруг вислощекие и лысоголовые преступники успеют убежать от судебной скамьи и виселицы...
Или не успеют? Если потом придется всю эту машину крутить в обратную сторону и узнавать подробно: кто дразнил спящего зверя, кто зажигал костер нетерпимости, кто подливал масла в зажженный огонь... Кто первый кричал про ножи для москалей, про поход на Кремль? Кто это все обсуждал и тиражировал?
На кого, думаете, око падет? Да-да: на людей, просидевших целые годы жизни перед телекамерой с телесуфлером. Просидел последние годы, стравливая людей, разжигая рознь, фаршируя пустые головы, сознательно вещая откровенную неправду.
Это они вдали от реального огня и не менее реальных земли и крови, в чистых рубашках и с наглыми лицами учили жить глупое население. Они называли имена назначенных заранее врагов и вешали ярлыки; они требовали жертв и массового терпения ради светлой победы.
Это они умалчивали об одном и непомерно много говорили о другом, заведомо менее важном; обеляли «своих» и выли о мнимых злодействах противника. Все это делали они – преступники телеэфира.
Я говорю об этом потому, что все равно все всплывет. Всего лишь даже временное удаление от известных событий многим, ныне очумелым, даст понять, что не было никакой революции достоинства. Была спецоперация, имевшая глобальные цели, в которых Украина – настоящее «терпило», т. е. объект, а не субъект.
С огромным народом поступили, как хотели, разрешив ей гордиться процессом. Но виновники сего «торжества» вовсе не только держатели акций и друзья каких-то далеких Ротшильдов. Прямые виновники переворота, его подготовки и раскачки, его крови и волны насилия, перемены государственных границ и последующего гражданского противостояния – журналисты. Тележурналисты.
Вот эти самые, хлопающие ресничками в эфире, читающие суфлер так, чтобы мы думали, что они по памяти молотят... Эти, не имеющие личных мыслей и говорящие то, что выпускающий редактор в эфир пустит. Или имеющие свои мысли, но по подобию падших женщин так далеко их засунувшие куда-то вместе с совестью, что бесполезно пускаться в поиски.Все эти актеры разговорного жанра – военные преступники. Это доподлинный факт. Если бы не они, кровь была бы только из разбитого носа, а вовсе не из сотен и тысяч тел, разорванных сначала снарядами поборников единой Украины. Равно как потом – и снарядами этой самой Украины противников.
На скамье подсудимых сидят не только генералы, партайгеноссе и магнаты. В Нюрнберге была скамья и для врачей. Люди гуманной профессии удосужились стать военными преступниками, обслуживая интересы бесчеловечных начальников. И это доктора – служители человеколюбия и сострадания.
Не ровен час, придется за язык схватить и телепропагандистов, помогших залить кровью собственную страну. Эти тоже в теории принадлежат к поборникам свободы слова и охранникам демократии.
Но, как врачи способны из лекарей становиться палачами, так и борцы за свободу слова способны становиться обманщиками миллионов и звуковым фоном для нового геноцида. Ответ за это должен быть, и он будет. В той или иной форме.
Пока все.
