Каждый раз, когда в прессе проходит сообщение о том, что российские власти отпустили пленных украинских карателей, в ответ немедленно поднимается волна праведного гнева. «Как отпустили?! – вопиет очередной диванный боец против фашизма. – К стенке их всех! Или в лагеря, до полной победы и выяснения вины каждого!»
Многие представляют себе военные «котлы» так: окружив врага, ополченцы берут кусок мела и обводят им войска противника по контуру. Потом трижды читают «Отче наш», и котел готов – бандеровская нечисть не может вырваться
Удивительное единодушие в этом вопросе демонстрируют и простые работяги, и домохозяйки, и даже некоторые «акулы пера». Праведный гнев вытесняет все другие эмоции, а уж рациональным мотивам в их сознании места вообще не остается.
Поскольку вряд ли наше общество готово принимать абстрактные рассуждения о добре без кулаков, давайте отбросим их совсем и попробуем разобраться, нет ли у проявляемого российскими властями гуманизма некой практической составляющей.
Только сначала оговоримся – понятно, что фильтрацию пленных проводить все-таки нужно, и тех, кто уже заслужил трибунал своими действиями, разумнее и даже гуманнее (для окружающих) все-таки оставлять в плену. Также дискуссионным является вопрос об артиллерийских офицерах и пилотах украинской авиации – возможно, в действиях каждого из них, либо их большинства, можно найти состав преступления.
Прежде всего, бросается в глаза некомпетентность тех, кто кричит «пленных не брать!» и призывает, раз уж кого-то взяли, непременно устроить им ад без права переписки. Становится интересно – а как эти люди представляют себе военные «котлы», о которых так много сейчас говорят и пишут?
После окружения вражеской группировки ополченцы берут огромный кусок мела и обводят им вражеские войска по контуру. Потом, наверное, они трижды читают «Отче наш», и все, котел готов – бандеровская нечисть уже не может оттуда вырваться, а подразделения ополченцев спокойно перемещаются на более важное направление, чтобы продолжить наступление или по какой-то другой военной надобности.
В реальности же ситуация несколько иная – для удержания этого «котла» в замкнутом состоянии силам ополчения требуется порой не меньше сил, чем заперто в самом «котле». Тут, конечно, многое зависит от географических особенностей местности, но нужно понимать главное – любой «котел» до самого момента своего уничтожения связывает силы наступающих, постоянно грозя прорывом и представляя непосредственную опасность силам, его удерживающим.
А значит, задача как можно более скорой его ликвидации – это задача сохранения оперативной или стратегической инициативы, это развязанные руки в наступлении и более устойчивая оборона в случае контратаки противника.
#{image=826341}Нужно понимать и то, что «котлы» – структуры не вечные, они могут быть, в том числе, и деблокированы ударами извне. А в ситуации, когда ополчение уступает противнику в численности, такая угроза особенно реальна, и лучшим способом ее купирования является время.
А точнее, его отсутствие у противника – он еще не успел собрать силы для деблокирующего удара, а окруженные части уже сдались и сделали такой удар бессмысленным. Именно это является идеальной тактикой, а не выделение дополнительных средств для остановки двух встречных ударов.
Значит, гуманизм, проявленный российскими силовиками, которые возвращали украинских военных целыми сотнями, уже себя окупает – сейчас украинские части, попавшие в окружение, сдаются более охотно: следовательно, тактические задачи ополчения решаются быстрее и проще.
Еще более острым и важным является вопрос о потерях, которые несут силы ополчения при попытках чисто военным путем подавить сопротивление в «котлах». Выбивать пусть и окруженного, но глубоко окопавшегося и обстрелянного противника всегда сложно.
А уж если этот противник знает, что у наступающих в голове только «пленных не брать!», и ничего хорошего от плена ждать им не приходится, то и обороняться он будет люто, буквально до последнего патрона, до последней гранаты, которую берегут для себя и окружающих врагов.
И ситуация немедленно становится почти патовой – уничтожить тысячу врагов, положив при этом тысячу своих? Да, иногда и это неизбежно, война есть война. Но, согласитесь, всегда предпочтительнее разумно минимизировать собственные потери, достигая конечного успеха меньшими жертвами.
Другой вариант действий, который, преимущественно, использовался ополчением при ликвидации первого «южного котла» – не наступать живой силой, а держать противника под постоянным обстрелом артиллерии и систем РСЗО, постепенно нанося ему непоправимый ущерб и деморализуя до полной утраты боеспособности.
Такой вариант, безусловно, имеет право на жизнь, но очевидны и его недостатки – высокая затратность (а боеприпасы в формально изолированной Новороссии имеют высокую ценность) и, главное, время.
Эпопея с ликвидацией первого «южного котла» длилась более трех недель, а это по военным меркам – целая вечность. И именно в этот период очень выпукло обозначились упомянутые выше проблемы – пока тысячи ополченцев и как минимум десятки единиц бронетехники и артиллерии занимались удержанием окруженных частей ВСУ, другие части украинской армии проводили очень опасные наступательные операции под Донецком и Луганском, на какой-то момент заставив даже самых оптимистично настроенных комментаторов усомниться в дальнейшей судьбе ополчения и Новороссии. Да и попытки деблокировать окруженные части вызывали очень серьезные опасения.
После обращения президента РФ у данной проблемы появился новый аспект – «гуманитарные коридоры», которые должны были напрямую выводить окруженные части ВСУ из «котлов».
Безусловно, это вызвало недоумение, так как сохраняло за наступающими частями ополченцев только чисто географические приобретения. Однако рациональное прочтение послания ополченцами расставило все по своим местам – из окружения будут выпускаться только части, сдавшие (подчеркнем это слово) все тяжелое вооружение.
Таким образом, любые выпускаемые части автоматически становятся небоеспособными, а ополченцы приобретают тяжелые вооружения, крайне необходимые им для продолжения успешных наступательных действий.
При разумном осмыслении получается, что гуманизм, проявляемый российскими властями и ополчением, имеет как минимум сразу несколько практических выгод. Это, прежде всего, сохранение жизней собственных бойцов.
Не менее важным является и сохранение темпа наступательных действий, к чему приводит относительно быстрое высвобождение скованных противником частей.И наименее очевидный, но не менее перспективный момент – если сдаваться быстро и без лишних затей станет для окруженных частей ВСУ нормой, то ополченцы при планировании своих наступательных операций смогут действовать где-то на грани авантюры, совершая такие прорывы и отхватывая такие куски, которые при установке «пленных не брать» проглотить было бы совершенно нереально.
А значит, иногда гуманизм приобретает вполне практическое военное значение, сравнимое с использованием оружия массового поражения. И при условии изначального неравенства сил пренебрегать таким ресурсом ополчению просто недопустимо.
А еще очень хочется, чтобы русские снова превзошли фашистов как люди. И это, вы не поверите, тоже чертовски рациональный мотив...
