5 марта 1919 года в с. Новодевичье Сенгилеевского уезда Симбирской губернии, близ запущенной церкви, купола без крестов, крестьян собирал колокольный звон. Избитый и связанный «красный» комиссар Казимиров стоял в центре «гнева» на перевернутой пивной бочке.
Чапанная война из Сенгилеевского уезда, как кровь из аорты, крупными каплями оросила Самарскую губернию
У пожилых мужчин настроение было не «маслиничное»: они выплеснули долго сдерживаемую ярость. Молодежь держалась в стороне, предостерегала.
В первых числах февраля хлеба и фуража недоставало, отсутствовало зерно для посевной. Если и осталась какая скотина, проходящая по «норме» («головы» зависели от количества членов семьи), то январская продразвертска сделала невозможным ее содержание.
Председателя «чрезвычайки» Владимира Казимирова сельчане знали не с лучшей стороны, испытав на себе кулаки, приклады, плети, пики как основные «аргументы» комиссара.
Сергей Дубов три недели лежал в больнице после побоев, чудом выжил. В соседней Камышинке за возражения и просьбы четыре крестьянина были жестоко избиты. Начальник продотряда Павлов (трезвым его давно не видели) показал себя не лучше: ночная стрельба вверх, незаконные отъемы овец и молока.
Милиционер, присланный из Сенгилея, несмотря на все требования Ново-Девического волостного исполкома, так и не убыл назад: пьянствовал вместе с «ответственными» представителями. Комиссар продотряда Белов изводил крестьянина угрозами, все виды реквизии проводил сразу. Он не контактировал с местным волисполкомом и безразлично смотрел в течение полутора недель на «масленичные» собрания.
Не только об этом был разговор на мужицких сходах. Дмитрий Воробьев из местных, одетый в черный чапан (халат), рассказал, как забрали весь хлеб «под метелку» у Кучеровой, одинокой вдовы, увели последнюю корову...
 Пункт продразверстки (1 декабря 1920) |
В Губисполком было решено отправить делегацию с требованием «увеличить норму», «уменьшить реквизию». В постановлениях от 3 и 4 марта командировали четырех делегатов (Козин, Кирюшов, Чижов и Панкратов): крестьяне требовали мирных переговоров.
Но толпа не знала, что будет делать не только завтра, но даже спустя считанные часы. Снятый в 1934 году фильм «Чапаев» одной фразой раскрыл суть противоречий: «Белые придут – грабят, красные придут – грабят. Ну куды бедному крестьянину податься?» Мудрый комиссар Фурманов рядом с героем Бабочкина отвел народный гнев от Чапая.
4 марта убивают «продотрядовца» Павлова, связанного Казимирова избивают и бросают под охраной в чулан. После первой крови мятежники осознали, что путь назад отрезан, а впереди их ждет расстрел либо смерть в бою. 5 марта комиссара бросают в ледяную волжскую прорубь, незадолго до этого выбитую ломами.
Под лозунгами «Да здравствует Советская власть, долой коммунистов-насильников!» чапанная война из Сенгилеевского уезда, как кровь из аорты, крупными каплями оросила Самарскую губернию. 7 марта без сопротивления «просочилась» в села Ягодное, Хрящевку, Белый Яр, а затем бой и взятие Ставрополя (ныне Тольятти).
Неизвестные страницы «чапанки» долгое время лежали на закрытых архивных полках, а деятельность восставших объяснялась просто: кулаки, эсеры, чуждые элементы. На самом же деле она очень поучительна.В селе Новодевичье 25 марта 1919 года в трех экземплярах был составлен отчет агитатора Петрова Н.Г. (в Реввоенсовет и политотдел Восточного фронта, в Симбирский губком РКП(б)), где не все так однозначно:
«Из моих личных впечатлений я выношу убеждение, что несмотря на некоторое сходство событий 3–15 марта с левоэсеровскими восстаниями, здесь, в Новодевичье, на какую-либо связь с левыми эсерами нет буквально ни одного указания.
Возможно еще, что часть активных кулаков из округа была между собой в немой стачке, но приемы более организованной (партийной) борьбы им были чужды. К тому же убеждению меня приводит и совершенное отсутствие следов пребывания в Новодевичье посторонних лиц, вопреки всем газетным сообщениям о каком-то поручике (вероятно, смешивается фамилия Поручиковых), графе Орлове-Давыдове и т. д.
Выдвинувшиеся во время восстания руководители Новодевиченского «штаба» все были исключительно из местных людей. Но в дальнейшем посторонние элементы с монархической позиции примкнули и старались организовать движение, но инициативного ядра ни монархисты, ни левые эсеры не составляли. Вернее, инициативного ядра вообще не было, а события разразились и развились совершенно стихийно».
Губерния Симбирска (ныне Ульяновска), «города ветров», сто лет назад дрогнула от столыпинских реформ. Солдаты вернулись с фронтов Первой мировой, их пытался вооружить эсер Муравьев, город захватывал белогвардеец Каппель.
Крестьяне, одетые в чапаны, вооруженные вилами, железными шкворнями – всего лишь осколок зеркала царской империи, и этого оказалось достаточно, чтобы «проткнуть» военный коммунизм. 6 апреля 1919 года в Самаре Лев Троцкий декларировал: «Восстание крестьян в Поволжье – это грозное предостережение для нас».
Начинался НЭП...
