Как Китай наращивает вес юаня

Китай предлагает странам-должникам конвертировать часть долларовых займов в кредиты, номинированные в китайской валюте. Взамен заемщики получают более низкие ставки.

Например, Кения уже согласовала конвертацию железнодорожных займов и сэкономит на этом 215 млн долларов в год на обслуживании долга. Эфиопия обсуждает перевод части долга перед Китаем из 5,38 млрд долларов в юаневые кредиты.

Еще один из крупнейших должников Китая в Африке – Замбия – тоже думает о переходе с долларовых займов на юаневые. «Все, что реально снижает долговую нагрузку и экономит деньги, нас, конечно, интересует», – заявил министр финансов Ситумбеко Мусокотване.

По «кенийской модели» могут пойти также Лаос, Джибути, Конго, Мозамбик и Сенегал, считает Юфана Хуана из Инициативы по исследованиям Китая и Африки (университет Джонса Хопкинса). «Стратегия Китая по переводу долларовых займов в юаневые не является новой, скорее, это последовательная долгосрочная политика. В целом экспансия юаня началась в конце 2000-х годов. В 2016 году юань был включен МВФ в корзину специальных прав заимствования (СДР), получив статус свободно используемой валюты. Параллельно Китай создавал и продолжает расширять банковскую сеть и международную платежную систему CIPS. Понятно, что финансовую инфраструктуру необходимо наполнять пользователями, и это решается при помощи реструктуризации долга другим странам», – говорит Михаил Гордиенко, профессор кафедры финансов устойчивого развития РЭУ им. Плеханова.

На эту тему
• Китай готов изменить мировые центры хранения золота
• Зачем китайские суда заходят в крымские порты
• Часть мира отказывается кормить США за свой счет

Это выгодно обеим сторонам. Заемщик снижает риск дефолта, изменяя условия кредитования в лучшую для него сторону, кредитор создает спрос на свою валюту, сохраняет востребованной свои институты, добавляет Гордиенко.

«Пока США боролись с инфляцией, повышая базовую ставку, Китай удерживал низкие уровни ставок на фоне дефляционных тенденций. Поэтому страны-заемщики получают от Китая более низкие ставки кредитов по сравнению с долларом. Кроме того, развивающиеся рынки получают доступ к более предсказуемому источнику финансирования и возможность гибче реструктурировать долг», – говорит Ерлан Абдикаримов, директор департамента финансового анализа Freedom Finance Global.

Китай уже сформировал большой круг стран, которые брали у него кредиты, и теперь им всем выгодно реструктурировать долги в юанях. Целых 78 беднейших государств по классификации Всемирного банка должны Китаю около 67 млрд долларов. Если эти кредиты будут переведены в юани под меньшие ставки, это даст этим странам столь нужный бюджетный простор, а Китай при этом ничего не потеряет. Наоборот, доля юаня в мире только вырастет.

Еще один инструмент Китая для продвижения использования юаня в мире – это конвертация долларовых выпусков облигаций в юаневые и расширение сети своп-линий Народного банка Китая.

В этом году облигации в юанях впервые разместили Венгрия и Казахстан. Шри-Ланка получила кредит на 500 млн долларов в китайской валюте для строительства автострады, Индонезия готовит первый офшорный выпуск юаневых бумаг.

К октябрю 2025 года  правительства, госбанки и международные организации привлекли вдвое больше юаней через кредиты и облигации, а именно около 68 млрд юаней (9,5 млрд долларов), чем за весь 2024 год. А валютные свопы Народный банк Китая имеет примерно с 30 странами. Этот инструмент позволяет проводить расчеты в юанях без участия доллара.

Задача Китая – усилить роль юаня на мировой арене в противовес доллару. Именно поэтому Пекин на сотни миллиардов долларов сократил свои вложения в госдолг США, одновременно продвигая вложения в собственный госдолг.

«Условия, которые могли бы приблизить Китай к уровню США на долговом рынке, – это полная конвертируемость юаня и снятие ограничений на движение капитала, реформа правовой системы и усиление независимости регуляторов, создание прозрачной, конкурентной среды для частных и иностранных участников. Но полное открытие финансового счета может дестабилизировать внутренний рынок, где высок уровень долга и зависимость банков от госфинансирования. Поэтому Китай выбирает постепенный путь – двигается к большей открытости, но избегает шоков», – говорит Абдикаримов.

Китай по-прежнему сохраняет жесткий контроль над движением капитала, а курс юаня управляется Народным банком Китая. Это ограничивает возможности свободного обращения и делает валюту менее привлекательной для международных инвесторов, особенно для долгосрочных вложений в облигации, добавляет собеседник.

Вытеснить доллар – задача пока непростая. «Но Китай активно стремится сформировать мультивалютную систему, где юань укрепляет позиции в расчетах и кредитовании, создавая "юаневую зону" влияния, но не претендует на роль единой мировой резервной валюты. Это шаг к более многополярной финансовой архитектуре, где Китай становится одним из центров силы, но не новым гегемоном», – считает Абдикаримов.

По данным Банка международных расчетов (BIS), мировой оборот юаня вырос до 817 млрд долларов в день, вплотную приблизившись к объемам торгов британским фунтом. Доля китайской валюты в глобальных валютных операциях достигла 8,5%, тогда как в 2022 году она составляла 7%. Для сравнения: фунт снизился с 12,9% до 10,2%. Таким образом, юань уверенно закрепился на пятом месте в мире по объему торгов и сокращает отставание от фунта стерлингов.

«Каждое новое соглашение о расчетах в юанях, каждая выпущенная облигация увеличивают массу китайской валюты в международном обороте. Это повышает статус юаня. Предложение более выгодных условий позволяет Китаю сформировать экономическое влияние на страну-должника, выстраивать с ним взаимовыгодное сотрудничество с учетом всех обстоятельств взаимодействия»,

– говорит Михаил Гордиенко.

Что касается своп-линий, то они обеспечивают доступ к юаням без необходимости покупки валюты на открытом рынке. Подобные соглашения открыты, например, между Народным Банком Китая и ЕЦБ, в рамках которых в 2025 году предусматривалось предоставление 350 млрд юаней и 45 млрд евро. «Подобная практика напрямую способствует интернационализации юаня, создает дополнительный официальный канал для его использования в международных расчетах и укрепляет доверие к валюте», – заключает Гордиенко.