Заявления о «новом цикле» экономики России выглядят слишком оптимистично

О переходе России к новому экономическому циклу заявляет, к примеру, председатель ЦБ РФ Эльвира Набиуллина. Вот ее доводы: «Спад в экономике закончился, ряд отраслей растет опережающими темпами, реальные заработные платы начали расти, есть признаки оживления спроса». Беда в том, что если новый цикл действительно начался, то российская экономика вступает в него с рядом неразрешенных структурных диспропорций.

Третий цикл за 20 лет

По итогам 2016 года объем прибыли отечественных компаний в реальном выражении достиг максимального уровня за весь период наблюдений

За последние два десятилетия у российской экономики было два цикла роста. Первый из них начался вскоре после августовского дефолта 1998 года и продолжался без малого десять лет – вплоть до начала мирового финансового кризиса 2008–2009 годов. Следующий оказался вдвое короче: начавшись в середине 2009-го, когда самые острые симптомы кризиса были купированы, а экономика перешла к восстановительному росту, он оборвался резкой девальвацией рубля в конце 2014-го, при этом неблагоприятные симптомы были очевидны еще до падения нефтяных цен и начала «войны санкций».

На протяжении прошлого года правительство и Центробанк не раз заявляли, что экономика вышла из рецессии (то есть прекратила падение) – и вот теперь переходит к росту. Согласно уже неоднократно звучавшему прогнозу главы Минэкономразвития Максима Орешкина, по итогам 2017 года ВВП России может вырасти на 2%.

Принципиальные вопросы, связанных с этим ростом, заключаются в том, какова его природа и какими будут его темпы (вопрос о том, как скоро случится очередной кризис, пока не столь актуален). И здесь опять следует обратиться к предыдущим экономическим циклам, дабы увидеть закономерности.

В цикле 1999–2008 годов было два основных драйвера. После четырехкратной девальвации рубля в 1998-м промышленность получила серьезные преимущества перед резко подорожавшим импортом, что позволило загрузить ее простаивавшие мощности и быстро перейти к подъему отечественного производства. Затем к этому прибавился быстрый рост цен на нефть, которые довольно долгое время держались на сверхкомфортном для страны уровне выше 100 долларов за баррель. Все это, в свою очередь, привело к быстрому росту доходов населения (по крайней мере в столицах и крупных городах) и, соответственно, росту потребления. На пике этого цикла – в 2006 и 2007 годах – ВВП РФ показывал динамику выше 8%. 

На выходе из кризиса 2008–2009 годов динамика была гораздо хуже. После провала экономики на 7,8% в 2009-м, произошел восстановительный рост на 4,5% в 2010-м и еще на 4,3% в 2011-м. Однако уже в 2013-м (то есть еще до санкций) российская экономика стала топтаться на месте – ВВП прибавил всего 1,3%, что близко к зоне статистической погрешности.

#{smallinfographicleft=757291}Основная причина этого, опять же, в самой природе экономического роста. Огромные средства, которые были закачаны государством в банковскую систему во время глобального кризиса, были направлены главным образом не на инвестиции (которые, собственно, и обеспечивают последующий импульс для экономики), а на финансовые спекуляции и стимулирование конечного потребления. Характерная примета первой половины десятилетия – бурный расцвет розничного кредитования, ипотеки и прочих форм торговли деньгами для населения, проникших во все уголки страны. В то же время реальный сектор настойчиво твердил о нарастающей дороговизне денег, препятствующей эффективным капиталовложениям.

Каким будет основной драйвер нового экономического цикла, в который мы, предположительно, вошли, пока сказать довольно трудно. Очевидно, что это не потребление само по себе – доходы населения пока не растут должным образом. В какой-то момент появилась надежда, что значительный стимул экономике придаст импортозамещение, но пока этот процесс заметен лишь в отдельных отраслях типа АПК или химической промышленности (они, собственно, показывали хороший рост даже во время последнего кризиса), а в более сложных сегментах типа машино- или приборостроения ситуация гораздо более сложная.

Но главное, что даже на выходе из кризиса мы наблюдаем очень низкую динамику роста ВВП – всего 2%. Этот наводит на мысль, что на деле новый экономический цикл может быть характерен не ростом, который почувствует большинство населения (по оценке ряда экономистов, для этого требуется прибавка не менее 4% ВВП в год), а той или иной формой стагнации. Тем более что реалистичность даже двухпроцентного роста подчас оспаривается. В частности, Росстатом.

Борьба за каждую цифру

«В текущих условиях это тоже результат», – этими словами несколько дней назад премьер-министр Дмитрий Медведев прокомментировал прошлогодний рост промышленности на 1,3%. Ранее он призывал экономический блок «бороться за каждую цифру».

Его услышали, пример чему – резкий выпад Максима Орешкина в адрес Росстата, который в февральском отчете показал спад промышленного производства на 2,2%: «Опубликованная Росстатом статистика за февраль является нерепрезентативной и по фундаментальным, и по техническим причинам. База прошлого, високосного, года, принятая за основу, и перенос на февраль этого года дополнительных праздничных дней исказили статистические данные».

На эту тему
• Миркин
• Центробанк снижает ставку с большой осторожностью
• Любой налоговый маневр приведет к росту цен
• Успех борьбы со «схематозом» зависит от успехов во внешней политике
• Дешевизна рабочей силы в России объясняется дырами в статистике
• Жалобы на крепкий рубль доказывают успешность российских аграриев
• На валютном рынке произошел парадокс
• Опасность отмены санкций для российских аграриев сильно преувеличена
• Продовольственные карточки поддержат не только бедных, но и богатых
• Борьба за слабый рубль обостряется
• Сельское хозяйство России почти достигло своего потолка
• Российские порты вышли на рекорд
• «Золотая лихорадка» в России приведет к масштабному воровству
• ДНР возрождает промышленность вопреки блокаде и войне
• Российская промышленность вышла из кризиса
• Для российской экономики наступивший год значит очень многое
• Дмитрий Дробницкий: Преуспеть в турбулентном будущем
• Россия бьет рекорды по экспорту еды

Данные независимых экспертов говорят о том, что в этой заочной полемике прав все-таки глава Минэкономразвития. «По нашим оценкам, новый экономический цикл в виде восстановительного роста начался уже достаточно давно – около года назад, – заявил газете ВЗГЛЯД заместитель генерального директора Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП) Владимир Сальников. – Просто в силу несовершенства ряда методик подсчета экономические власти констатировали это с определенным опозданием. На данный момент Россия превысила докризисные объемы промышленного производства – таким образом, рост вышел за пределы восстановительного, хотя это скорее арифметика».

Возмущение Орешкина по сути справедливо: в феврале действительно произошел банальный недоучет календарного фактора, причем органам статистики давно на это указывали. По оценке Сальникова, в феврале рост промышленного производства продолжился, пусть и не очень интенсивный – на уровне 0,2–0,3% в месяц, что в годовом выражении дает до 3%. «Думаю, что по итогам года мы получим рост промышленности как минимум на 2,5%, а может быть, и больше. Поэтому прогнозу Орешкина о росте ВВП в пределах 2% можно доверять, хотя в любом случае это очень немного, да и ситуация с доходами населения оставляет желать гораздо лучшего», – подчеркивает Сальников.

На это противоречие – явный рост промышленности при отсутствии прогресса с доходами населения – обращает внимание и доцент ВШЭ Павел Родькин. В то же время он полагает, что сегодня действительно можно говорить о предпосылках возникновения нового цикла в экономике, тем более что он совпадает с новым глобальным политическим циклом, обозначенным в США.

«Главный вопрос заключается в том, насколько экономическая политика намерена соответствовать этому циклу, особенно учитывая то, что доминирующим настроением мировых элит является попытка забальзамировать мировую финансово-экономическую систему, частью которой является и Россия, – заявил он газете ВЗГЛЯД. – Без изменения структуры экономики, программы реиндустриализации, устранения дисбаланса в пользу финансового капитала, наконец, без отхода от неолиберального социального курса, старый цикл времен восходящей фазы глобализма не может быть завершен. Ничего принципиально нового в ситуации продолжения старого курса ожидать не приходится».

Прибыль без инвестиций

Одним из явных признаков улучшения ситуации в российской экономике является и значительный рост чистой прибыли компаний. Уже по итогам восьми месяцев прошлого года Росстат отметил увеличение их сальдированного финансового результата (прибыль минус убыток) более чем на 17%. А в банковском секторе прибыль вообще росла галопирующим темпом: в 2016 году этот показатель увеличился в пять раз и достиг 930 млрд рублей.

Руководство ЦБ в ответ на привычную критику жесткой денежно-кредитной политики, не позволяющей бизнесу получать недорогие инвестиционные кредиты, не раз указывало именно на это – на растущую прибыль компаний, из которой можно финансировать новые проекты. Однако на деле этого не происходит.

«В 2016 году инвестиции уменьшились на 0,9% после падения на 10,1% в 2015 году, и это вызывает особую озабоченность, – заявил газете ВЗГЛЯД управляющий партнер компании ФОК (Финансовый и организационный консалтинг) Моисей Фурщик. – То есть «отскока» до сих пор не произошло. Хотя именно существенный рост инвестиций обычно сопутствует началу повышательного тренда в экономике. Так что пока ситуация больше напоминает стагнацию, которая может продолжаться довольно долго, и говорить о начале нового экономического цикла мне кажется слишком оптимистичным».

#{intervieweco}При этом эксперт отмечает, что банки, несмотря на весьма приличное состояние по формальным показателям, совершенно не обязательно будут вкладываться в экономику более активно: «Финансовые институты продолжают довольно высоко оценивать риски кредитования реального сектора (помимо экспортеров), а низкий уровень конкуренции среди банков не позволяет достичь приемлемых для большей части бизнеса условий привлечения средств. Причем усилий по развитию конкуренции со стороны Центробанка пока не видно. Кстати, высокая прибыль банков должна вызывать у регулятора не только положительные эмоции, но и озабоченность, как косвенное свидетельство монополизации рынка и чрезмерно большой банковской маржи».

Вопрос об ухудшении конкурентных условий на банковском рынке, кстати, был одним из главных в ходе недавнего съезда Ассоциации российских банков (того самого, на котором прозвучало заявление Набиуллиной о «новом цикле») и вызвал серьезный раскол. Руководство «Альфа-Банка» даже заявило о выходе из АРБ в связи с рядом тезисов ее отчетного доклада, в котором был подвергнут критике Центробанк.

По словам Владимира Сальникова, инвестиционная активность сегодня все-таки восстанавливается, но слишком медленно в сравнении с тем глубоким провалом, который произошел на пике кризиса. Это притом, что по итогам 2016 года, согласно данным ЦМАКП, объем прибыли отечественных компаний в реальном выражении достиг максимального уровня за весь период наблюдений. «Если такие темпы восстановления инвестиций будут и дальше, то на докризисный уровень мы выйдем только к 2019 году. Причем восстановление происходит не везде – инвестиции растут преимущественно у сырьевиков», – констатирует эксперт.

Последняя ремарка возвращает нас к вопросу о природе нынешнего роста экономики: на поверку он оказывается очаговым, сконцентрированным лишь в нескольких отраслях (химия, АПК, пищепром, добыча полезных ископаемых). «Ситуация по промышленности неровная, каждый сектор живет своей жизнью, и агрегированный показатель индекса промышленного производства здесь выступает лишь как «средняя температура по больнице», – говорит Сальников. – Есть отрасли, которые кризиса в смысле динамики производства практически не ощутили, а есть и те, например, машиностроение, которые до сих пор находятся в проблемной ситуации, их рынки только переходят к восстановлению».

С населения спрос невелик

«Рост пошел, причем, что очень важно, в отличие от прошлого года, когда росло промышленное производство и сельское хозяйство, то есть отдельные сегменты, в этом году мы сейчас выходим на более широкий рост – с ростом потребительского спроса», – заявил в середине марта все тот же Максим Орешкин. Ранее об остановке падения доходов населения – главном факторе увеличения потребительского спроса – говорил и вице-премьер правительства РФ Игорь Шувалов. Однако свежие данные Росстата опять же ставят их оптимизм под сомнение, на сей раз обоснованное: в уже упомянутом февральском отчете зафиксировано падение оборота розничной торговли еще на 2,6%, объема платных услуг населению на 3%, а реальных доходов населения – на 4,1%.

Это означает, что для населения формулировка «начало нового экономического цикла» – это не более чем абстракция. «В краткосрочном периоде экономический рост может быть вызван ростом загрузки уже имеющихся производственных мощностей – например, в ответ на рост совокупного спроса, – поясняет независимый экономист Александр Полыгалов. – Однако рост совокупного спроса также возникает не сам по себе, из воздуха, а является ответом либо на рост реальных доходов населения, либо на снижение ставки по кредитам, что может простимулировать спрос на товары и услуги за счет заёмных средств. Но ничего особо радостного в части реальных доходов населения статистика пока что не демонстрирует».

Вместе с с отсутствием роста инвестиций это предполагает лишь восстановительный, а не фронтальный рост, на который надеется экономический блок правительства. Перспективы перехода к тому самому «более широкому росту», о котором говорил Орешкин, упираются прежде всего в стоимость кредита на внутреннем рыке в ситуации, когда западные источники недорогих денег перекрыты из-за санкций, полагает Полыгалов. Первый робкий сигнал со стороны ЦБ здесь уже подан: на днях ключевая ставка Банка России впервые за более чем два года была опущена ниже уровня 10%. 

Однако революции в сфере денежно-кредитной политики ждать явно не приходится: ее изменение – процесс скорее эволюционный. «Руководство ЦБ РФ вроде бы объявило о намерении постепенно и маленькими шажками снижать ключевую ставку в экономике, но до сих пор, насколько можно судить, идет «борьба программ», – говорит Полыгалов. – Какая линия возобладает: осторожная эволюция, когда мы «боремся с инфляцией» и тем самым неизбежно сдерживаем и экономический подъем (по крайней мере темпы этого подъема), или же предложения, включающие в том числе и резкое удешевление кредита в России, сказать пока невозможно. Но понятно, что без удешевления кредита ресурсам для быстрого экономического подъема в условиях западных санкций и не восстановившихся темпов роста реальных доходов взяться просто неоткуда. Так что придется выбирать».