По числу сторонников России Болгария уступает разве что Сербии. При этом властные структуры, захваченные несколькими партиями евроатлантической направленности, регулярно отмечаются злобными выпадами против Российской Федерации.
3 комментария«Я больше пишу о зле»
Ю Несбе: Политика часто оказывается развлечением
«История с Брейвиком больше напоминает стихийное бедствие. Мне кажется, на основании того, что совершил один сумасшедший, вряд ли будет правильно делать какие-то далеко идущие выводы, скажем, о норвежском обществе. Вот если бы побоище устроили, например, 20 молодых людей…» – заявил в интервью газете ВЗГЛЯД писатель Ю Несбе.
Зарубежных знаменитостей на Московской международной книжной ярмарке (ММКВЯ) в этом году практически не было, так что едва ли не самым известным писателем, посетившим российскую столицу в ярмарочный период, оказался норвежский автор детективных бестселлеров Ю Несбе. Он появился в столице сразу по окончании ММКВЯ, чтобы представить читателям свой новый роман «Леопард».
Моя проза – по сути, развлекательная, да и сама политика, если на то пошло, в большинстве случаев оказывается развлечением
В интервью газете ВЗГЛЯД Ю Несбе рассказал о своих взаимоотношениях с традицией жанра и поделился мнением о трагедии на Утойе.
ВЗГЛЯД: Криминальные будни в ваших романах порой выглядят прямо-таки списанными с натуры. Вы используете в сюжетах реальные факты? Помогает ли вам, скажем, чтение газет, информация о расследовании преступлений?
Ю Несбе: В общем нет. Конечно, что-то прочитанное в газете или увиденное в кино иногда может повлиять, но мне трудно припомнить случай, когда реальные события непосредственно вдохновили бы меня на написание книги.
ВЗГЛЯД: Вы долго работаете над сюжетом?
Ю. Н.: Да, довольно долго. Обычно я начинаю обдумывать книгу примерно за год до того, как сажусь ее писать. В течение половины этого срока – где-то около шести месяцев – я подступаюсь к сюжету, веду в уме предварительную работу над ним, причем часто одновременно с этим заканчиваю какую-нибудь другую книгу. Затем в течение еще шести месяцев занимаюсь сюжетом уже вплотную, набрасываю план, пишу синопсисы.
- «Звезда Стриндберга»: Шведский ответ Дэну Брауну
- «Шерлок Холмс»: Развод с Мадонной пошел на пользу
- У Фандорина появился конкурент
- Кто убил Лору Палмер?
ВЗГЛЯД: В качестве автора серии о детективе Харри Холе вы выпустили восемь романов-бестселлеров за 12 лет. Вероятно, постепенно все начинает идти по накатанной, времени на написание очередной книги в рамках серии требуется меньше, чем на создание новой истории с нуля?
Ю. Н.: Вероятно, так оно и есть. Ведь когда продолжаешь серию, не нужно большой работы по созданию персонажей – многие из них уже созданы, их мир присутствует в готовом виде. Можно приступать непосредственно к действию.
ВЗГЛЯД: Подозреваю, что в Москве вас уже замучили вопросами о Брейвике. И тем не менее – не подтверждает ли случившееся на Утойе того предположения, что места, которые мы привыкли считать наиболее защищенными и спокойными, на самом деле в высшей степени опасны?
Ю. Н.: Думаю, что Кабул или Могадишо – более опасные места, чем Осло. А история с Брейвиком больше напоминает стихийное бедствие. Мне кажется, на основании того, что совершил один сумасшедший, вряд ли будет правильно делать какие-то далеко идущие выводы, скажем, о норвежском обществе. Такое могло произойти где угодно. Вот если бы побоище устроили, например, 20 молодых людей, это выглядело бы совсем по-другому.
ВЗГЛЯД: Насколько я вижу, вы не очень интересуетесь политическими темами и не особенно охотно обращаетесь к ним в романах.
Ю. Н.: Вы правы, я больше пишу о приватных обстоятельствах, событиях частной жизни, а также о зле, чем о каких-то политических вещах. Я использую политику как бэкграунд, но не более того. Большую роль, чем обычно, политика у меня играла в романе «Красношейка» – там дело касается прошлого Норвегии, событий Второй мировой, неонацизма... Но я пишу книги не для того, чтобы погружаться в подобные реалии.
Есть скандинавская традиция социального остросюжетного романа, для которой ключевыми фигурами стали шведские писатели Май Шевалль и Пер Вале, чей прорыв состоялся в 1970-е. Вот то, что у них, – это типичный политический детектив, и, более того, они сформировали скандинавскую школу политического фикшна. А моя проза – по сути, развлекательная, да и сама политика, если на то пошло, в большинстве случаев оказывается развлечением.
ВЗГЛЯД: Близка ли вам скандинавская и континентальная европейская литература вообще, или вы больше вписываетесь в англо-американский контекст?
Ю. Н.: Думаю, что я все же больше связан с жестким американским детективом в духе Джима Томсона и Лоренса Блока.
ВЗГЛЯД: Стиг Ларссон никак на вас не повлиял?
Ю. Н.: Никак.