Максим Соколов: Бисквиты в контакте

Креативный замысел П. В. Дурова заключался в том, что во время празднования он вместе со своим коммерческим директором И. Перекопским стал из окна своего офиса швырять в толпу пятитысячные купюры, что произвело ожидаемую давку и драку. «Коллеги решили поддержать атмосферу праздника в виде небольшой акции», – пояснил свое начинание П. В. Дуров.

П. В. Дуров неделей раньше опубликовал в журнале «Афиша» текст «Что нужно сделать в России для того, чтобы страна стала лидером XXI века?

Люди наиболее просвещенные в связи с социальным экспериментом Дурова и Перекопского даже вспомнили скандинавскую «Сагу об Эгиле», где норманский Дуров замышлял сходную небольшую акцию: «Я хочу взять с собой на тинг оба сундука... Они полны английским серебром. Я хочу, чтобы сундуки втащили на Скалу Закона, где всего больше народу. Потом я раскидаю серебро, и было бы удивительно, если бы люди мирно поделили его между собой. Я думаю, тут будет довольно и пинков, и пощечин, и возможно, что в конце концов все на тинге передерутся».

Впрочем, вряд ли нужно так сильно обогащать себя мировой культурой, чтобы предвидеть последствия. В школьной программе по литературе (если, конечно, не к ночи будь помянутый А. А. Фурсенко уже не успел освободить ее от балласта) наличествовало сочинение гр. Л. Н. Толстого «Война и мир», где (т. III, ч. 1) описывалось сходное мероприятие в сцене приезда Александра I в Москву: «Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом». Польза от «Войны и мира» уже хотя бы в том, что всякий, хоть единожды прочитавший эту книгу, знает, чего ни в коем случае нельзя делать, стоя на балконе перед толпой народа.

К сожалению, ни Дуров-Перекопский, ни интернет-аудитория ни при какой погоде эту книгу, похоже, не читали, и ассоциация возникла лишь с дождем червонцев, высыпавшимся на публику в театре «Варьете», – хотя и в культовом романе имелось указание на неизбежные последствия: «В бельэтаже послышался голос: «Ты чего хватаешь? Это моя! Ко мне летела!» – и другой голос: «Да ты не толкайся, я тебя сам так толкану!» И вдруг послышалась плюха. Тотчас в бельэтаже появился шлем милиционера, из бельэтажа кого-то повели. Вообще возбуждение возрастало». Хотя и упоминание булгаковского романа вряд ли могло быть сильно лестно для нашего советского Цукерберга, сцена в «Варьете» есть очевидная аллюзия на мефистофелевское «Спади с очей, повязка заблужденья, // И помните, как дьявол пошутил».

То, что человеческая природа неизменна, было известно и без дуровского социального эксперимента – такие эксперименты периодически случаются сами собой в ходе дорожных происшествий с инкассаторскими транспортами, причем и в самых цивилизованных странах, где эффект от летающих по воздуху дензнаков получается самый нецивилизованный. Скорее имеет смысл задуматься о цивилизованности богача, находящего вкус в такого рода шутках.

На то, конечно, можно возразить, что купеческие забавы не всегда бывают особо изысканными. Е. А. Евтушенко в юбилейной поэме, сочиненной к 100-летию со дня рождения В. И. Ленина, описывал их вдохновенно: «Плевать, что за оказия, // Гуляй, Расея-Азия, // А малость безобразия, // Что соусок пикан». Битье зеркал и вымазывание лакеям рож горчицей вполне входило в досуг русских предпринимателей – и весело, и задорно.

Не были чужды веселья и наши недавние рыцари первоначального накопления, но отдадим и им должное: они предпочитали веселиться за высокими заборами. Возможно, чувствуя, что при несколько сомнительной легитимности богатства совсем уже остроумно куролесить на людях не стоит – неровен час. Был, конечно, жанр «и спутник жизни, Миша-шмаровоз», но, во-первых, там все-таки фестивалили не перед отечественной, а перед куршевельской публикой, во-вторых, шмаровоз от этого попал в лионские мученики, посидев в тамошней предварилке.

Публичное же, а не за высоким забором издевательство над людьми стало скорее забавой прогрессивных и креативных новаторов вроде того же П. В. Дурова, который неделей раньше опубликовал в журнале «Афиша» текст «Что нужно сделать в России для того, чтобы страна стала лидером XXI века?», выдержанный в духе крайнего либертарианства: «В XXI веке лучшая законодательная инициатива – ее отсутствие», «Избыток сырья в XXI веке – спутник застоя»,  «XXI век – век свободной информации», «XXI век – век децентрализации и сетевых структур», «XXI век – век свободных негосударственных валют», «XXI век – век краудфандинга» etc. Ветхозаветные купеческие забавы, учиняемые с цитатником фон Мизеса в руках, придают особенный изыск и забавам, и мантрам. Соусок получается вполне пикан.