Виктор Топоров: Консумация или жизнь?

Социологический роман – вы о таком не слышали, не правда ли? Прелестный социологический роман в оболочке оригинальной притчи о тщете всего сущего.

Репрезентативная выборка – отдельно, а художественные образы (типы, характеры, - как вас там учили?) – тоже отдельно. Как мухи с котлетами. Нулевой цикл потребления (квартира, дача, машина), по завершении которого, якобы, перестает воровать и брать на лапу чиновник и начинает, наконец, любить литературу и искусство и задумываться о смысле жизни любой из нас – это одно. Выживание в нечеловеческих условиях – совершенно другое. Мода на экстремальный спорт и экстремальный туризм (не говоря уж о соответствующих реалити-шоу) объединяет их лишь поверхностно. Как говорится, для англичанина отдых заключается в полной праздности, а для русского – в перемене занятия. Хотя и бизнес по-русски это экстремальный спорт.

Для англичанина отдых заключается в полной праздности, а для русского – в перемене занятия. Хотя и бизнес по-русски это экстремальный спорт

Интереснее, однако, другое: когда, с какого момента (или с какого уровня) ты перестаешь вести борьбу за существование и начинаешь жить?

И перестаешь ли когда-нибудь?

И начинаешь ли?..

Главная героиня романа «Дом» обнаруживает себя в некоей местности. Абсолютно голая. Ей дают «дом» - то есть участок земли у дороги площадью в 1 кв.м. и присваивают коэффициент 000 000. Здесь она будет спать (но не выставляя ноги на дорогу, не то их отрежет машина), строиться и обустраиваться. За каждый успех присваивают один или сразу несколько пунктов коэффициента. Это мерило твоего успеха и, вместе с тем, залог его дальнейшего развития: чем выше коэффициент, тем больше у тебя прав и возможностей. Землю по соседству можно прикупать – по рублю за 1 кв.м. В городе (километрах в двадцати от «дома») раз в день раздают бесплатно отвратительную похлебку. Здесь же можно попытаться найти работу. Правда, с низким коэффициентом это только рытье канав. Здесь же есть базар, где продается все что угодно.

В первый день зарабатывает 10 копеек и получает 000 001. Начинает искать в лесу валежник для обустройства дома. Похлебку выплескивают прямо в руки, и одной из первых покупок становится миска. Потом юбка. 000 004. Мыться и в туалет надо ходить на реку километров за пять. Знакомится с Сашей (это мужчина) и решают жить вместе, объединив свои метры. За это – 000 008. Постепенно сооружают стены. 000 020. За каждую купленную на базаре доску получают добавочные пункты. Но тут наступает осень, потом зима – и едва не околевают под дождем и снегом. За то, что все же не околевают, получают новые пункты.

Весной приводят к себе Веню и начинают жить втроем на трех метрах. Работают (рассказчица теперь шьет, ей платят полосками шерстяной материи, а «ее мужчины» зарабатывают копеек по 50 в день), обустраивают дом, кое-как одеваются, начинают прикупать хлеб к обеду.

Коммуны возникают и вокруг: вдвоем живут Петр и Павел; втроем Михаил с Соней и Кирой, вдвоем Ася и Женя. Всё это до поры до времени целомудренно (не до глупостей), хотя, скажем, Кира с Соней уже ревнуют друг к другу. Коэффициент понемногу (однако с ускорением) растет. Следующую зиму нашей троице приходится малость полегче: у «дома» есть крыша и стены, а у людей одежонка потеплее и кое-какие дополнительные продукты питания.

Всё это смахивает на антиутопию или на фантастический роман, а то и на мистический, - скажем, о пребывании в чистилище. Сбежать невозможно – находят и возвращают на нулевой уровень. Преступления и проступки пресекаются безжалостными надсмотрщиками. Они же, впрочем, наращивают коэффициент, а при случае могут и побаловать, угостив, например, папиросой.

Однажды (в «доме» уже есть умывальник, ламповый приемник и даже окно) надсмотрщики везут всю компанию в настоящий город – примерно, за сотню верст – и они с горечью и завистью осознают, какова она, настоящая жизнь. На газету они уже подписаны, так что теперь начинают копить на машину – и вот, наконец, покупают разбитую колымагу, - параллельно продолжая обустраивать и расширять дом.

Веня уходит к беспутной Марине (первая половая связь), а затем возвращается как побитая собака: Марина, оказывается, путается и с надсмотрщиками. У рассказчицы заводится (познакомились в большом городе) друг Гарри, он ухаживает за ней, угощает в ресторанах, а когда коэффициент становится 000 500 (а значит, она получает право выбора места жительства), предлагает перебраться к нему в роскошь евростандарта.

Однако и в содержанках, и в невестах героиня скучает, дичится и в конце концов не без труда сбегает. Естественно, к Александру и Вениамину.

Главная героиня романа «Дом» обнаруживает себя в некоей местности. Абсолютно голая

Вот, значит, каковы нормальные отношения между мужчиной и женщиной? Мне становится стыдно за них. За всех женщин и всех мужчин. Особенно за себя и Гарри. Тщетно мы пытались воссоединиться в многочисленных углах его дома, в невообразимых позах, со множеством ужимок и вздохов. Это изначально было обречено на провал. Мы из разных домов, разных, ни в чем не пересекающихся жизней. Я еще легко отделалась. Разбитое лицо, порванное мокрое платье, содранные руки и три месяца глупостей – не такая большая плата за освобождение от зависимости.

Мужчины радостно принимают ее. Оба добились успеха: Саша стал главбухом, а Веня (неожиданно) автором популярной песни. Получают тысячи – и всё вбухивают в новый дом. Ну, и в машины. Описываются и впрямь новорусские хоромы. Коэффициент 001 500. Теперь даже в общественном транспорте они могут ездить сидя. Амбициозный Саша подумывает о разрешении на охоту и уже начинает коллекционировать оружие. Вене покупают рояль. Рассказчица поступает корреспонденткой в местную газету, но дело у нее не клеится. От нее требуют фактов, а она описывает свои фантазии. Идет в книжное издательство – но туда принимают только с 050 000, а у нее – благодаря успехам мужчин – 047 000. Теряет в трамвае рукопись романа, ее, однако, находят и публикуют.

Дом девочек сгорел – Женя погибла в огне, а Ася стала дизайнером. Михаил со своими женщинами разбежался в три разные стороны. Марина стала моделью. У Петра и Павла – крепкая «семья».

У героев, однако же, нелады. Усложнение (в лучшую сторону) быта автоматически влечет за собой и усложнение – в нелучшую сторону – жизни. В аскетических условиях можно было мечтать (и завидовать), можно было к чему-то стремиться. В нынешней роскоши всё – в основном от скуки – запутывается.

Привыкшие спать втроем на трех метрах, невинно прижавшись друг к другу, чтобы согреться, они в огромном доме страдают от одиночества и некоммуникабельности. Веня начинает приводить гостей и главным образом гостий, устраивает оргии. В какой-то момент рассказчица признается ему в любви – и они принимаются, втайне от Саши, грешить. Для пущей конспирации Веня выстраивает себе еще один дом, по соседству, и рассказчица туда к нему тайком бегает. А дома ее соблазняет Саша – и она теперь живет с обоими. Пока не происходит решительное объяснение между двумя мужчинами…

Надо сказать, что первая половина романа – чисто визионерская – заметно лучше второй. Писательница увидела свою героиню, ее спутников и весь фантасмагорический уклад, - увидела, не исключено, во сне, - и воссоздала этот сон с пугающей достоверностью.

А во второй половине, уже догадавшись, что пишет социологический (и в определенной мере сатирический) роман, несколько перегрузила его, на мой взгляд, новыми сюжетными ходами и линиями именно для того, чтобы создаваемая ею картина во всей своей символичности оказалась репрезентативной.

Как театральный режиссер, ставящий многофигурную пьесу силами малочисленной труппы, Бутузова заставляет своих персонажей играть по несколько ролей (где последовательно, а где и одновременно) – и эта, последняя (и совершенно необязательная), условность не то чтобы надламывает спину верблюду, но позволяет нам раздосадовано вспомнить, что на «допустимых допущениях» держится в этом социологическом романе-притче и всё остальное.

…Саша уже президент банка. Веня знаменитый композитор. Рассказчица популярная писательница. Всем недалеко до вожделенного коэффициента 1 000 000, по достижении которого отпадают последние запреты. Однако мужчины, предпочтя дружбу любви, бросают рассказчицу и поселяются в новом сказочном доме на озере. Где она, не выдержав одиночества, их и находит – и они вновь радостно принимают ее и начинают жить втроем – но уже чисто платонически…

Хэппи энд? Нет, в «Доме» нет и не может быть хэппи энда.

…А потом их внезапно выгоняют из нового дома, отбирают все имущество, и отправляют голыми и босыми по снегу в новый виток цикла с нулевого уровня.

Иначе говоря, просто с нуля.