Олег Кашин: Незнакомцы в поезде

Первый – известный теннисист по имени Гай. Второй – просто симпатичный молодой человек Бруно, постоянный читатель колонки светской хроники в спортивной газете. Бруно знает, что у Гая роман с красавицей дочкой сенатора, и Гай даже хочет на ней жениться, но его законная супруга – та еще стерва – не дает звезде тенниса развода, справедливо полагая, что, хотя любовь давным-давно прошла, этот брак еще не дал ей всех бонусов, на которые она рассчитывает.

Гай ненавидит свою жену и не особенно это скрывает. Бруно прекрасно понимает его – у него таких же масштабов конфликт с собственным отцом. «Знаешь, – говорит Бруно, – а у меня есть прекрасная идея. Давай я убью твою жену, а ты убьешь моего отца. Поскольку для таких, перекрестных, убийств у нас с тобой мотивов нет, то и наказания нам удастся избежать – не найдет нас полиция. А семейные проблемы будут решены. Давай?»

По газетным редакциям ходят черные списки – в них перечислены те журналисты, которых ни при каких обстоятельствах нельзя брать на работу

Гай слегка ошарашен такой оригинальной идеей и склонен полагать, что попутчик просто неумело шутит – впрочем, думать нет времени, поезд уже подошел к той станции, на которой Гаю нужно сходить. Он идет по своим делам и забывает о странном разговоре в купе.

А через несколько дней в городском парке жену Гая находят задушенной – Бруно выполнил свое обещание. Матримониальные проблемы больше не заботят теннисиста – правда, ему от этого не легче. Полиция подозревает его в убийстве, а самое главное – теперь Бруно не дает ему шагу ступить, постоянно напоминая: теперь твоя очередь, убей моего отца, мы же договаривались. Гай прекрасно понимает, что он-то с Бруно ни о чем не договаривался, и что Бруно, наверное, маньяк, но положение бедного парня действительно двусмысленно – ведь Бруно и в самом деле обещал ему убить его жену, и Гай не сказал маньяку – не надо, не убивай! – а значит, он соучастник убийства. Влип теннисист.

Заканчивается фильм, впрочем, хорошо – злодей наказан, а Гай с невестой едут в свадебное путешествие в том же поезде, и когда очередной поклонник пытается заговорить с теннисистом, молча переходят в другое купе. От греха подальше.

Это – кино. Но реальная жизнь часто напоминает самый захватывающий триллер. Вот, к примеру, наша страна – Россия. Сегодня она переживает не самые лучшие свои времена. Смертность превышает рождаемость, коррупция кажется непобедимой, с армией непонятно, что делать, на Кавказе неспокойно, наркомания и наркобизнес процветают, телевизор смотреть невозможно, молодежь страдает от отсутствия, как это теперь называется, социальной мобильности, бедность не побеждена и вряд ли в ближайшие годы в этом смысле что-то изменится, систему образования как начали реформировать при позднем застое, так никак не могут закончить, квартиру нормальный человек на свой честный заработок купить не может, да и вообще, как поется в песне, – заводы стоят, одни гитаристы в стране. В общем, много ужасного творится в современной России. И в принципе каждый нормальный русский человек сможет найти достаточно фактов из своей повседневной жизни, чтобы пожаловаться случайному попутчику в поезде на то, что страна переживает не самые лучшие свои времена.

Попутчик будет кивать и сокрушаться: «Да, да, ужас». Присмотримся к попутчику повнимательнее. Десять лет назад он был хозяином жизни – может быть, преуспевающим тележурналистом с хорошей зарплатой и дополнительными заработками в виде оплаты черных пиаровских кампаний. Или, скажем, работал в крупной нефтяной компании, подписывал какие-то бумажки, в которых нефть называлась странным словосочетанием «скважинная жидкость», и получал за эту работу толстые конверты с долларами. А может быть, он был политтехнологом – катался по регионам, подсовывая перед местными выборами невзыскательной и доверчивой публике сфабрикованный компромат на невыгодного ему кандидата или, скажем, бутылку водки за правильно отданный голос. А может – вообще жил, как это на их языке называется, в полном шоколаде, участвовал, пусть и на вторых ролях, в предвыборной кампании страшно сказать кого и, после известных мартовских выборов, уже готовился получить престижное место на государственной службе, но что-то не сложилось – то ли диплом о высшем образовании оказался поддельным, то ли просто кто-то из потенциальных работодателей побоялся сварливого характера этого человечка. Разные бывают судьбы у этих случайных попутчиков.

И теперь такой попутчик с надеждой вслушивается в жалобы далекого от его проблем обычного русского человека – про монетизацию льгот, или про дедовщину, или просто про взяточника в губернаторской канцелярии. Вслушивается именно что с надеждой, хотя виду не подает – нельзя. Нужно смотреть на собеседника как можно более сочувственно, по возможности даже со слезой. Чтоб доверял. Чтобы не дал по морде, когда попутчик начнет излагать свою «прекрасную идею», на которую он, между нами говоря, возлагает большие надежды.

Кадр из фильма Альфреда Хичкока «Незнакомцы в поезде»

О да, назвать эти надежды большими – значит, ничего о них не сказать. Для незнакомца в поезде это – последний шанс перед окончательным превращением в героиню знаменитой картины «Все в прошлом» (на ней две старухи мрачно пьют чай на крыльце обшарпанного деревянного дома – у них действительно все в прошлом). Присмотримся к попутчику повнимательнее. Дорогой костюм – явно из коллекции 1998 года, с тех пор, кажется, костюм не знал химчистки. Ботинки – да, дорогие, долларов за четыреста – но в левом ботинке дыра, хорошо хоть носки черные, дыры не видно. Что пережил он в последние годы? Да много чего пережил. Если был преуспевающим тележурналистом – то у телеканала поменялся владелец, старые сотрудники, среди которых был и он, ушли, хлопнув дверью, – потом, правда, все сослуживцы вернулись или устроились на другие каналы. А он не сумел. Если был специалистом по скважинным жидкостям – то и здесь все в прошлом: составом жидкости заинтересовалась прокуратура, начальники либо сидят, либо в бегах, толстые конверты закончились. Если пиарщик – то после отмены губернаторских и одномандатных выборов работы почти не осталось. Не осталось ничего – только последний шанс. Поэтому этот человек так тщательно подбирает слова – не спугнуть бы! – обращаясь к собеседнику.

«Послушай, – говорит он. – Ты совершенно прав: все ужасно. Но я знаю, что нужно сделать, чтобы гаишник перестал брать взятки, чтобы старослужащие в армии не избивали новобранцев, чтобы город Грозный стал всемирно знаменитым курортом, а русские стали великим народом и полетели к звездам. Нужно просто разрушить нынешнее государство. Взять и разрушить. Я сам толком не знаю, что делать дальше, – но это придумается само собой. А пока надо все сломать. Ты только скажи – «да». Ведь ты же согласен, правда?»

Собеседник рассеянно слушает. Поезд прибыл на его станцию, и ему нужно успеть выйти из вагона. Собеседник бормочет что-то вроде: «Да-да, приятно было познакомиться». Он не знает, не думает о том, что страх превращения в одинокую бабушку на крыльце полуразвалившейся усадьбы давно сделал из этого случайного попутчика злобного маньяка. Оставим наших героев на том провинциальном вокзале – перенесемся в возможное будущее.

Декабрь 2007 года. На выборах в Государственную думу убедительную победу одерживает «Единая Россия» – но иностранные наблюдатели и их российские коллеги из неправительственных организаций заявляют о многочисленных нарушениях в ходе голосования и отказываются признать выборы легитимными. Группа политиков, не участвовавших в выборах, объявляет о создании «Круглого стола» – в нем участвуют и левые (допустим, Виктор Анпилов), и правые (допустим, Гарри Каспаров), и центристы (допустим, Михаил Касьянов). Формально они представляют весь политический спектр страны, кроме подмявшей под себя все на свете «Единой России». «Круглый стол» объявляет о том, что берет на себя всю ответственность за ситуацию в стране, власть вначале лениво отмахивается – в самом деле, кто они такие, никто и звать никак, – а когда «Круглый стол» признают вначале президенты Грузии и Украины, потом – Латвии и Польши, а потом и США, а вслед за ними – несколько губернаторов-«тяжеловесов», губернаторствующих в своих областях и республиках лет по пятнадцать-двадцать, – что-то предпринимать уже поздно.

Но реальная жизнь часто напоминает самый захватывающий триллер

…Гримеры в телестудиях припудривают Сергея Доренко и Евгения Киселева. Какой-то подмосковный ЧОП, объявивший себя «Ротой спецназа № 1», подчиняющейся «Круглому столу», арестовывает силовых министров и руководителей администрации президента – законные спецслужбы, как и в 1991 году, старательно выжидают, даже немного гордясь привычкой оставаться в стороне от своих прямых обязанностей. Декретом «Круглого стола» Российская Федерация упраздняется – точнее, переименовывается в «Другую Россию», при этом региональным «круглым столам» предлагается самостоятельно принять решения о вхождении или невхождении в новое государственное образование. Демократичные ректоры вузов составляют списки на исключение всех бывших комиссаров движения «Наши». По газетным редакциям ходят черные списки – в них перечислены те журналисты, которых ни при каких обстоятельствах нельзя брать на работу (простите уж, не мог о себе не написать – смайлик). Жэковские активисты – потомственные стукачи – тоже составляют списки соседей, голосовавших за «Единую Россию», но что с этими списками делать, пока не придумали. Армия упраздняется отдельным декретом – бывшие старослужащие возвращаются в родные слободы, по ночам терроризируя местных жителей, имущество воинских частей (не только оружие, но и оконные рамы, дверные ручки и сетка-рабица из заборов) активно разворовывается обитателями окрестностей. Еще одним декретом – конечно, декретом, как же еще? – компания «Роснефть» переименовывается в ЮКОС, президентом ЮКОСа назначается Михаил Ходорковский, вице-президентами – Леонид Невзлин** и Алексей Пичугин. Ходорковский выступает по телевидению и объявляет об отказе от обязательств по акциям Роснефти, весь предыдущий год продававшихся в отделениях Сбербанка. Сбербанк в лице своего нового революционного менеджмента, впрочем, тоже отказывается от обязательств по вкладам – очереди у отделений, слезы, инфаркты. Вечером – все то же самое по телевизору, в программе «Итого» с, как всегда, ироничным комментарием ведущего. «Посмотрите на эту бабушку, как забавно она плачет – послушаем, что она говорит. На похороны копила? Ха-ха-ха. Сейчас новое стихотворение о похоронах прочитает наш поэт-правдоруб».

А в штабе Движения против нелегальной иммиграции* никто не плачет – наоборот, накрыт стол, у людей большой праздник. Нет больше никакой нелегальной иммиграции. Поезд Москва – Душанбе набит под завязку – строители-таджики спешно уезжают на родину, увозя с собой обломки стройкомплекса лужковской Москвы. С ними едут дворники – с метлами и лопатами. Такая же картина – только без стройматериалов и инструментов – у поезда Москва – Баку. Молодой азербайджанец срывается с подножки и падает в месиво из раздавленных подошвами помидоров. Это тоже покажут по телевизору. Свобода слова, а как же.

…Далеко от Москвы, в маленьком городе с остановившимся горно-обогатительным комбинатом, у телевизора сидит тот самый обычный русский человек, который ехал в поезде с загадочным незнакомцем в дырявых дорогих ботинках. Он смотрит на экранный апокалипсис и вдруг вспоминает: «Да ведь это именно то, что обещал мой попутчик!

То самое. Он сдержал свое слово. Сдержал, хотя я его об этом не просил. Не просил – но ведь и не сказал «нет». Что же теперь делать?»

Моя фантазия небезгранична. Мне нечего ответить моему герою. Я не знаю, что ему делать в такой ситуации. Повеситься, наверное.

А всем остальным – маленький совет: не верьте незнакомцам, которые говорят, что желают добра вам, вашей семье или вашей стране. Ничем хорошим это, как правило, не заканчивается.

* Организация (организации) ликвидированы или их деятельность запрещена в РФ

** Признан(а) в РФ иностранным агентом