Приватизируем Сбербанк и ВТБ?

В рамках проекта «Клуб читателей» газета ВЗГЛЯД представляет текст Александра Полыгалова о том, что произойдет, если Сбербанк и ВТБ окажутся в частной собственности.

Хуже монополии может быть только частная монополия

Один из постулатов либерального взгляда на экономику, который лично я полностью и безоговорочно поддерживаю, звучит так: «Хуже монополии может быть только частная монополия».

На днях министр экономического развития Алексей Улюкаев призвал передать в частные руки два крупнейших российских государственных банка – Сбербанк и ВТБ.

Многие по этому поводу живо вспомнили приватизацию 90-х и заподозрили, что этот призыв подразумевает продажу крупнейших банков по правильным ценам и правильным людям. Но, на мой лично взгляд, тут все гораздо серьезнее.

Сбербанк и ВТБ сейчас – это основные каналы закачивания ликвидности в экономику из источника под названием «государственные резервы», то есть из Резервного фонда и Фонда национального благосостояния, в каждом из которых на текущий момент находится примерно по 80 млрд долларов.

В условиях санкций (отсутствие доступа к кредитам западных банков и финансовых организаций) и двукратных процентных ставок в коммерческих банках это весьма важный источник в масштабах всей экономики.

Иными словами, это так называемая ситуация «инфраструктурной монополии»: суть не в том, что перед нами монополия, а в том, что ее работа обеспечивает функционирование целого куска промышленности, либо экономики в целом.

Сегодня эта конструкция работает приблизительно так:

– государство выделяет средства Сбербанку и ВТБ;

– если есть целевые клиенты, на которых государство показало пальцем, то Сбербанк и ВТБ – довольно не спеша, отметим – их кредитуют под тот процент, под который сказало государство;

– для всех остальных – в том числе для других банков – Сбербанк и ВТБ выдают кредиты под «среднерыночный» – тот самый двузначный – процент;

– поскольку, как я уже повторил, альтернативных источников ликвидности в стране не так и много, эти кредиты берут, потому что «ну а что, рынок же, равновесная ставка» – хотя, где там рынок, в условиях монопольного оседлания канала под названием «госрезерв», я не очень понимаю.

– вся конструкция позволяет этим банкам демонстрировать прекрасные финансовые результаты с вполне предсказуемыми бонусами сотрудникам по итогам каждого отчетного периода.

Теперь меняем модель: Сбербанк и ВТБ перестают быть государственными. Но никаких иных или дополнительных каналов распределения госрезервов как источника ликвидности в экономике в ближайшее время не предвидится. То есть Сбербанк и ВТБ остаются каналами распределения гоcрезервов – по сути, каналами распределения бюджета – но становятся частными.

Честно говоря, когда я осознал все вышесказанное, то ситуация (когда к прокрутке государственных финансов очень хотели пристроиться частные структуры) отчего-то стала чем-то напоминать мне сюжет вот этой статьи, написанной в период, когда Юлия Латынина* была одной из самых блестящих – безо всяких кавычек – экономических журналистов России:

«Беда не в том, что ЮКОС недоплачивал налогов. Каждый российский директор вынужден воровать у государства то, что оно не украло у него. Беда в том, что в 1995–1998 годах доходы бюджета падали, потому что налогов не платили, а расходы оставались прежними.

Откуда же брались деньги? Ответ прост: олигархи охотно ссужали в долг государству то, что они недоплачивали в виде налогов. Пока ЮКОС занимался продажей «жидкости на устье скважины», банк «Менатеп» охотно покупал ГКО или, к примеру, занимался вексельным кредитованием промышленности под гарантии Минфина.

Что такое ГКО, знает каждый. Механизм вексельного кредита (1995–1996 годы) работал следующим образом. Бюджетополучателю (например, «оборонке») нужны деньги. Денег нет, и вместо Минфина бюджетополучатель получает средства от коммерческого банка.

Причем Минфину этот кредит обходился довольно дешево – 12–15 процентов годовых. Проблема заключалась в том, что эти проценты банк получал за воздух. Он вообще не перечислял предприятию никаких денег – он предоставлял ему вексель, бумажку, пустышку, потому что в тот момент, когда банк должен был погашать вексель деньгами, Минфин эти деньги в банк и переводил.

Через вексельные кредиты прошло более 40 триллионов рублей. Банк «Менатеп» был первым среди коммерческих банков по объему вексельного кредитования.

Каждый в России экономит на налогах. Но олигарх обирает бюджет дважды – и на доходах, и на расходах. Проблема в том, что если вы не кормите корову и доите ее, то корова обязательно умрет. Корова, именуемая «бюджет Российской Федерации», умерла 17 августа 1998 года. Мы осмеливаемся утверждать, что российские олигархи были бы идиотами, если бы не знали об этом биологическом факте. На идиотов они не похожи...

«Государство всех кинуло», – горько жалуются олигархи в обширных интервью «Коммерсанту» (по поводу 17 августа 1998 года). Конечно, кинуло. Обещало дать содрать с себя четыре шкуры, а подохло, когда сдирали третью».

На этом разговор про либерализм наших так называемых системных либералов можно закончить.

* Признан(а) в РФ иностранным агентом