«На Севере нужна своя логика». Как будут развивать Поморье

– А чем гравийная посыпка отличается от щебеночной? – уточняет Александр Цыбульский у Игоря Пинаева, руководителя «Архангельскавтодора». – Для пользователя.

– Для пользователя – практически ничем, – говорит Пинаев.

– Наверное, поэтому здесь нет ни гравия, ни щебенки, – замечает Цыбульский. – Что это за доска стиральная?

– Абсолютно согласен, что именно такая ситуация происходит, – отвечает Пинаев.

Карта разложена прямо на капоте – близ плаката, на котором большими буквами выведено слово «Куртяево». Район урочища Куртяево – стоянка первобытного человека II тысячелетия д. н. э., Алексеевская церковь начала XVIII века и восемь десятков минеральных источников. А если по-автодорожному – то 47-й километр трассы от окрестностей Северодвинска до города Онеги. Под сотню километров той самой доски с редкими вкраплениями асфальта.

– Подсыпать щебень надо. И дальше грейдером ее выравнивать. И будет хотя бы сносная дорога, – говорит Цыбульский.

– У нас есть контракт на содержание, – отвечает руководитель «Архангельскавтодора». – И в рамках данной услуги мы определяем объем, который можем. Сделали полосу отвода – меньше денег осталось на тот же щебень. Полторы-две тысячи кубометров на данный участок, к примеру. Это очень мало.

Много – прежде всего по деньгам – обещается в ближайшее время. Для того, чтобы закатать этот конкретный 16-километровый участок в асфальтобетон, требуется более 700 миллионов рублей. Если через пару месяцев утвердить проект, а в следующем году, как говорит директор «Архангельскавтодора», проторговаться (то есть провести тендер на работы), то асфальтобетон на этом самом участке будет в 2022 году.

– Но если до того, как пройдут работы, просто в рамках содержания ее достаточным образом просыпать, то и до двадцать второго года будет нормальная дорога, – повторяет Цыбульский. – Слушайте, ну можно это сделать. Опыт есть, в НАО мы такое делали в рамках имеющихся бюджетов.

Ненецкий автономный округ Александр Цыбульский покинул в начале апреля. Движение по горизонтали – «из губеров в губеры» – по-прежнему редкость для высших должностных лиц регионов. Буквально по пальцам одной руки. Олег Кожемяко – безусловный рекордсмен, управляющий уже четвертым субъектом Федерации на Дальнем Востоке. Михаил Развожаев, и. о. губернатора Севастополя, полтора месяца исполнял обязанности главы Хакасии. И Александр Витальевич, переместившийся из Нарьян-Мара в Архангельск.

– Если бы я здесь оказался без опыта в Ненецком автономном округе, то был бы не до конца готов к этой работе, – говорит Цыбульский. – Я хорошо помню свои первые дни, когда меня назначили в НАО. Приехал туда с должности федерального замминистра [экономического развития], давно работал на федеральных должностях разного уровня, в том числе отвечал за региональную политику. Мне казалось, что я все уже знаю. Но вот твой первый день. Улетел полномочный представитель [президента РФ в Северо-Западном федеральном округе], который тебя представил. Ты остаешься один в кабинете – и думаешь: а что вообще делать? Как это все работает?

– И как это пришлось выяснять?

– По большей части опытным путем, – вспоминает Цыбульский. – Работа на региональном и федеральном уровне – это большая разница. Одно дело заниматься выработкой каких-то норм, по которым живут субъекты. Другое дело – работать на земле и видеть, что каждое твое решение прямым образом влияет на качество жизни, на благосостояние и благополучие людей. Это огромная ответственность, которую я на тот момент до конца не понимал. В Архангельской области я стартовал с совершенно другой базой.

Главное, что понял Цыбульский: не все работает линейно.

– В России нельзя принимать решения без учета разницы территорий, на которых они будут приниматься. Когда ты в Москве, тебе кажется, что унифицированные решения могут быть легко перенесены на всю территорию Российской Федерации, что можно выработать некое единое правило работы и жизни. Но у нас совершенно разные регионы. Разные по количеству населения, транспортной доступности, по климату, по бюджетной обеспеченности. Россия – великая страна, и настолько дифференцированная между собой, что линейные решения принимать, мне кажется, не совсем верно.

Понятно, оговаривается Цыбульский, что дифференцировать сложно. Тем не менее, по мнению и. о. главы области, к этой практике все равно придется приходить. Если, конечно, на выходе требуется эффективность, а не что-либо еще.

– Я был замминистра, – врио губернатора вновь возвращается «на две страницы назад». – Ко мне приходили губернаторы, рассказывали, что им нужно. Пока тебе рассказывают, ты до конца этого не чувствуешь. Сейчас я понимаю, что нормативный проект, который я читал, сидя в Минэкономразвития, и который я читаю сегодня – это...

– Два разных документа?

– Два разных восприятия этого документа, – уточняет Цыбульский. – Если там ты видишь его с точки зрения теории – и, как тебе кажется, со знанием некоторых общих правил игры, – то сейчас ты четко видишь, как это будет работать в данном конкретном регионе, понимая специфику того, что происходит.

– Или не будет?

– Будет, – отвечает и. о. главы Архангельской области. – Но с учетом специфики. Для этого я здесь, в том числе.

* * *

На входе в музей – ватман: «Кянда – есть, Кянда – будет, Кянду надо возрождать». Близ музея деревни Кянда в Онежском районе – мраморные портреты земляков, Героев Социалистического Труда: два капитана-рыболова, Прокопий Телов и Анатолий Горбачев.

– А, это верша, – указывает на музейную рыболовную снасть Цыбульский.

– У нас называется мережей, – говорят кяндинские.

Музей невелик, но обилен. От позапрошлого века – снасти для рыбы и для ягод, в том числе ковш под названием «побирушка». От прошлого – дотошно выстроенный школьный класс середины века. Русско-панджабский словарь Ануфриева: еще один земляк – дипломат, работал в Индии. И отдельно – кожаный плащ чекиста, тоже настоящий.

– Таких... бюджетников в те времена тоже много здесь было, – поясняет кто-то из местных. – Северный край – лагерный край.

Местных сейчас почти на порядок меньше, чем, допустим, сто лет назад: после революции в рыбацкой Кянде было более тысячи жителей, сейчас – хорошо, если за сотню. Но есть музей и есть вполне сносный клуб с современными светильниками – куда на чаепитие с и. о. губернатора пришел сельский актив. В масках, как положено – до того, как чай разлили и пироги разложили.

Главный вопрос, даже не столько рыбный: как и что можно выловить, когда квоты невелики, а все вокруг частная собственность. Как-то можно справиться и с этим, если отплыть подальше – да и мало кому в Кянде теперь плыть. Куда насущнее вопрос с транспортом. Точнее, с одним автобусом – 530-м, соединяющим Кянду с райцентром Онегой и областной столицей.

– Не хочет ходить, на расписание плюет, – жалуются местные.

– По 530-му были отклонения, связанные с пандемией, – признает чиновник из областного департамента транспорта.

– И до пандемии, это постоянная проблема, – не уступает жительница.

– Стало быть, это неисполнение контракта со стороны перевозчика, – говорит Цыбульский. – Понимаю его желание сэкономить. Но есть контракт, его надо исполнять.

– И никогда билеты не выдаются, – кяндинских, похоже, уже не остановить.

– А потом говорят, что у нас низкий пассажиропоток.

– Низкий поток, да высокий доход.

– На линию казенные автобусы не выходят, людей от себя отваживают. А коммерческие – вот они, только дерут.

Понятно, что дерут. «Казенный» берет 650 рублей до Архангельска, а коммерческий – 900. И не нужно становиться на место водителя, чтобы лишний раз – без достаточного количества пассажиров – не рваться на стокилометровую «доску»; хоть контракт, хоть не контракт.

– Когда выделяются средства для строительства дороги – как правило, оценивается экономическая целесообразность: грузопоток, основные грузоотправители, количество проживающих на территории, – напоминает Цыбульский о принципах, которыми руководствуется центр. – Но в подобной конкуренции все регионы, не только Север, всегда будут проигрывать центральной части России. А если исходить из чисто экономической логики, то сюда вообще денег вливать не надо. Что неверно, разумеется.

Власть, поясняет врио губернатора, понимает, что из такой логики исходить можно не всегда, и идет навстречу. Вопрос лишь в том, насколько сам подход изначально применим к Кянде, Онеге и Русскому Северу вообще.

– Даже социальное обоснование не всегда верно, – продолжает Цыбульский. – В том же Ненецком автономном округе живет чуть более 40 тыс. человек. Если брать объем инвестиций на душу населения, там все будет экономически нецелесообразно. Но это же не значит, что страна должна отказаться вкладывать туда деньги!

То же самое, по мнению Цыбульского, верно и для Архангельской области:

– У нас регион огромный, и живет здесь 1 млн 100 тыс. человек. И есть районы, где живет значительно меньше людей, чем в агломерациях. Им нужно уделять внимание не потому, что мы должны просчитывать социально-экономический эффект – а потому, что связность территории России в целом приведет к ускорению экономики и глобальным конкурентным преимуществам. В нелинейном порядке... Каждое решение, особенно связанное с большим объемом инвестиций, требует дополнительного обоснования. Но подходы должны быть разные, и это очевидно.

* * *

Социально-экономический эффект. Связность территории. Упрощение управления крупными арктическими проектами. Чрезвычайная мера для спасения экономики одного нефтеносного региона России от экономической катастрофы – когда бюджет рассчитан по 57 долларам за баррель, а актуальная цена «бочки» не хочет подниматься выше 40... Эти и другие аргументы звучали в середине мая – когда Александр Цыбульский и его коллега, и. о. главы Ненецкого автономного округа Юрий Бездудный обнародовали программу объединения «матрешки» в единый субъект и предложили провести референдум в сентябре.

Но уже через две недели стало понятно – и по настроениям, и по плакатам на каждом втором нарьян-марском авто – что жители 44-тысячного НАО однозначно высказались в духе «Я\МЫ против объединения...» с более чем миллионной Архангельской областью.

– Мне казалось, что можно достаточно быстро обсудить, нужно это или не нужно – и уже 13 сентября провести референдум, чтобы люди решили, целесообразно ли это или нецелесообразно, – вспоминает Цыбульский. – В настоящий момент жители округа обладают недостаточной информацией и в оперативном режиме не готовы принимать решение. Мы с Юрием Васильевичем [Бездудным] договорились: если население НАО пока выступает против этой идеи, то мы снимаем вопрос референдума. Непростое решение для нас обоих – прежде всего как для политиков. Но мы его приняли: референдума не будет.

– А что будет?

На эту тему
• Липецкая область ищет бульдозеристов и чиновников
• Как в Кургане чиновникам закручивают гайки
• Хорохордин нашел для туристической жемчужины России дорогу из бедности

– Программа совместного развития двух территорий, которая разрабатывается сейчас, – отвечает врио главы Архангельской области. – Может, само существование объединенной программы, снимающей прежде всего административные барьеры между двумя регионами, снимет и саму необходимость объединяться.

Пока что, до появления программы, Цыбульский уверен: есть определенные моменты, которые «дадут большую эффективность в случае единой политической системы».

– Например, межбюджетные отношения, которые сейчас очень сложны – прежде всего в вопросах перераспределения бюджетных средств, – перечисляет он. – Некоторые проекты развития Арктики реализуются на двух территориях – допустим, глубоководный порт Индига. Это территория НАО. Но вся грузовая база будет проходить через Архангельск и формироваться во многом в Архангельской области. И многие специалисты, которые будут там работать – из нашего региона...

Кого в НАО в первую очередь напугала перспектива объединения? Цыбульский уверен, что прежде всего чиновников. Например, заместителей главы округа.

– Кто-то из них подумал, что можно остаться без работы. Как нормальный человек, на их месте я бы тоже выступал против. Я прекрасно понимаю, кто именно и почему саботирует этот процесс, – спокойно говорит Цыбульский. – Но я считаю, что ситуация была не совсем честная. Было массированное информационное воздействие на людей. Говорилось, что все отберут: льготы, «северные», а у коренных малых народов Севера – собственно, статус КМНС... Хотя ничего подобного, разумеется, не предполагалось и не планируется.

Поэтому – совместный социально-экономический проект. Срок исполнения – до конца года. Потом, обещает Цыбульский, «выйдем и покажем»:

– А дальше люди примут решение: да – да, нет – нет. Надо честно показать людям, что у них сохранится, какой статус территорий. Что, по сути, сохранится все. Поменяется только управленческое звено, на которое тратится почти миллиард рублей. Очень высокие зарплаты у чиновников в НАО, этого тоже не надо скрывать – я там работал, я знаю, и ничего плохого в этом нет. Дай бог, чтобы у всех были высокие зарплаты. Я не за то, чтобы их снижать, а за то, чтобы их сохранить. Для всех.

Первое условие – законодательно прописанный мораторий на ухудшение условий жизни в Ненецком автономном округе. Этот тезис был заявлен в мае и остается неизменным при любом варианте.

– Прекрасно понимаю, что в определенных частях округа условия лучше, чем в Архангельской области, – подчеркивает врио главы региона. – Нельзя, принимая любое решение, ухудшать жизнь. Надо жизнь здесь – в тех моментах, где люди получают меньше или живут хуже – подтягивать до более высокого уровня. Меня бы никогда в жизни президент не поддержал, если бы я сказал, что мы придем, всех уравняем, у всех все отберем. Вы сами знаете, как выступает президент: самое важное – это доходы населения, качество жизни не сделать хуже. Поэтому такой возможности нет. Надо было спокойно сесть и поговорить с людьми.

– Почему не удалось убедить жителей НАО в экономических преимуществах объединения?

– В округе была создана такая социальная атмосфера, что с идеями интеграции выступать было тяжело, – признает Цыбульский. – Даже самые конструктивные идеи.

Даже тем, кто в мае открыто поддержал объединение. И до того поддерживал, пока я сидел в кресле губернатора округа... А к лету нынешнему это стало социально непопулярным поведением, сразу со всех сторон обрушивались – и в соцсетях, и везде. Доходило до безобразия, до физических угроз. Это же не вольница казачья!

Есть предложение – его надо обсуждать, уверен и. о. главы Архангельской области:

– Можно с эмоциями, можно без – как кому ближе... Никто не говорит, что нефть по 40 долларов – хорошо. Но надо честно людям объяснить, что других источников дохода в округе нет – и вряд ли они появятся в силу специфики территории. И уровень жизни, который удавалось поддерживать при 80 долларах за баррель, сегодня без новых решений поддержать не получится. А так за счет масштаба гарантировано конкурентное преимущество во всем, даже в борьбе за федеральные ресурсы.

Детали экономического плана для Архангельской области и НАО Цыбульский пока открывать не торопится:

– Сейчас идет экспертная работа, мы активно этим занимаемся. Этот документ должен быть по-настоящему серьезным и детализированным. Нельзя подавать его сырым, ведь он будет рассматриваться под микроскопом. Мы должны отвечать за каждую запятую... В конце года обнародуем, спокойно выйдем и будем с людьми разговаривать. Чтобы каждый нашел ответы на вопросы, которые его волнуют.

– Люди волнуются уже с мая. Почему бы не открыть хотя бы основные положения?

– Если выйти с неготовой программой, мы получим критику – куда большую, чем раньше, – не скрывает опасений Цыбульский. – И объяснять людям преимущества интеграции будет еще сложнее. Наступать на эти грабли второй раз я не стану.

* * *

В администрации Онежского района – совещание с депутатами и жителями. Обсуждение то и дело упирается в «100 км стиральной доски». Есть в районе, например, ТОСЭР, созданная два года назад – с упором на развитие туризма: Белое море, сосны, красота неземная. И комплексы для туристов строятся тут и там, в рамках частной инициативы. Например, свеженький «Лямицкий берег», где и отдых, и поморская кухня, и даже поддержка памятников деревянного зодчества – «чтобы люди могли их видеть и дальше», объясняет директор Александр Минин. Но развивать отрасль – любую, не только туристическую – без транспортной доступности невозможно. А вся дорога стоит десять миллиардов рублей, и взять их неоткуда.

– Не хочу давать популистских обещаний, – говорит Цыбульский. – Но точно выйду в Росавтодор с предложением о строительстве и частичной реконструкции существующей дороги. Дорога необходима. Надо работать над тем, чтобы включить ее в сеть, обеспеченную федеральным финансированием.

Что будет точно, уже с начала следующего года – это комфортабельный рельсобус РА-3. «Ежедневно по железной дороге, Онега – Архангельск – Онега, с удобным расписанием», – объясняет и. о. главы региона. «Уже кое-что».

Среди других вопросов – детские сады. В поселке при железной дороге муж трудится на станции, а жена работает аптекарем – но ребенка некуда отдать. В результате закрывается аптека, а это никуда не годится.

– К вопросу об экономической целесообразности и реальной жизни, да? – напоминает Цыбульский, делая пометку.

Или ставки в Онежской районной больнице. Есть оборудование, есть специалисты – в том числе приехавший из Киргизии Канатбек Душаналиев, на которого не может нарадоваться главный онежский хирург Сергей Туфанов. Единственное, что обескураживает медиков – зарплаты. В этом году они ниже, чем в прошлом: на чиновничьем это называется «перевести со второго уровня на первый». Потому что вышел приказ Минздрава: если больница просто районная, а не межмуниципальная – зарплаты идут уровнем ниже. Вне зависимости от того, какие операции делаются, сколько людей вылечено и т. д.

То есть лечить 28 тыс. человек в своем районе – для медиков по деньгам хуже, чем, допустим, 20 тыс. пациентов, зато в разных районах. Туфанов, хирург с сорокалетним стажем, говорит, что это бред. Цыбульский с ним согласен. Душаналиев, человек вежливый, молчит. То есть ему нравится в Онеге, ему хорошо у доктора Туфанова, но в Киргизии у него семья и двое детей, которых надо кормить. И лучше бы по прошлогодним меркам: ведь работы меньше не стало. Ни у него, ни у других коллег.

– Я искренне думал, что категории оплаты дают по уровню медицинской помощи, – признается Цыбульский. Кажется, ему опять придется «выходить» – на этот раз к федеральному медицинскому начальству.

– А почему вы не хотите провести референдум по поводу мусорных полигонов для отходов из Москвы? – встает Александр Ларионов, экоактивист и журналист. – Вы не поддерживаете Шиес, и это правильно. Мы четыре раза пытались провести референдум, и нам отказывали. Давайте проведем вместе с выборами в сентябре?

– Давайте не будем проводить, – отвечает Цыбульский. – У нас нет планов завозить мусор из других регионов. Задавать такой вопрос гражданам – значит, дезинформировать их. Мы этого делать не будем.

– А почему тогда на полигоне в Шиесе до сих пор охранники и рабочие? – не сдается экоактивист.

– Потому что работы по рекультивации еще не завершены, – объясняет врио губернатора. – Поэтому там рабочие, и поэтому собственники охраняют территорию. Это не только их право, но и их обязанность.

Шиес – бесспорно, раскаленный вопрос не регионального, но федерального уровня. Чуть ли не первое, что сделал Цыбульский, приехав в Архангельскую область – объявил о том, что свалки московских отходов в регионе не будет. Но на рекультивацию потребуется время.

– Свою линию в этом направлении мы ведем планомерно и доведем ее до конца, – подчеркивает Цыбульский. – Мне уже не поменять свою позицию, которую я столько раз озвучил публично и которую искренне сам разделяю. Я понимал, что Шиес – абсолютный маркер для жителей нашего региона. Независимо от экономических и экологических перспектив, от заявленной чистоты этого проекта – есть неприятие на уровне самой идеи. Переубеждать людей надо было раньше. Если не получилось тогда, то сегодня это сделать невозможно... В любом случае нам надо разбираться прежде всего не с завозным, а со своим, региональным мусором. Вот это важный вопрос.

* * *

– Каждое утро вы должны проводить собрание на тему того, что следует сделать, чтобы увеличить доходы муниципалитета. В чем-то помогать буду, а системно – извините. Вы отдельная ветвь власти и должны недаром есть свой хлеб.

Что-то новое в лексиконе исполняющих обязанности, да еще в первые месяцы. Это Северодвинск, тоже собрание городских депутатов. Отдельные законодатели интересуются не столько поиском инвесторов, сколько централизованными их «поставками» по наводке из областного центра. И получают довольно жесткий отпор со стороны и. о. главы региона.

– У меня нет стиля, выработанного для архангельских или каких-либо других реалий, – объясняет Цыбульский. – Одни коллеги, которые со мной работают, пытаются мне сказать, что люди хотят увидеть «такое-то», ты должен быть «таким-то». Другие хотят, чтобы я начал на всех кричать и стучать кулаком по столу. Может, я в этом плане не очень хорош как исполняющий обязанности, но мне кажется, что это неправильно. Я такой, какой есть. Я не хочу предлагать людям какого-то другого Цыбульского. Вот такой, веду себя так, у меня такой стиль работы и такие взгляды на жизнь.

Цыбульский – сторонник сильных муниципалитетов и самостоятельности муниципальной власти. Силу и самостоятельность он определяет просто: не распределять дотации и саму собой образующуюся налоговую базу – но в первую очередь привлекать инвесторов. Тех людей, которые будут эту базу увеличивать.

– Я готов помогать материально и заводить проекты, – объясняет он. – Но спрашиваю и буду спрашивать: а что вы сделали для того, чтобы у вас увеличились доходы? Давать льготы и дотации – замечательная история, просто на все денег не хватит. Чтобы так себя вести, надо другой рукой где-то увеличивать доход. Вы, уважаемые муниципалитеты, должны делать так, чтобы инвестор, которого приводит та же областная власть, был у вас на территории любимым человеком.

С бизнесом, как выясняется чуть позже, у Цыбульского тоже свой разговор:

– Вы создали свои компании. Вы сталкиваетесь с недобросовестной конкуренцией. А теперь вы приходите ко мне и говорите: «Э, государство! Иди, давай решать мои вопросы». Не буду!

Это снова о транспорте. Один из северодвинских депутатов, Николай Малинников, руководит автотранспортным предприятием. И у него проблема: нет взаимопонимания с автобусным вокзалом в Архангельске, тоже частным предприятием – и с конкурентами. Поэтому транспортник задает вопрос. И получает ответ: «Не буду».

– А как быть?

– Архангельский автовокзал – у частного лица. Вы идете к нему и говорите: «Уважаемый товарищ бизнесмен, будь любезен делать здесь не торговый центр, а объект, осуществляющий основную уставную деятельность», – объясняет и. о. главы Архангельской области. – Я вообще считаю, что автотранспортные услуги, ушедшие в частные руки – категорически неправильная история. Мы сталкиваемся с огромным количеством проблем. Эти проржавевшие насквозь пазики, которые ездят по столице субъекта...

– А в Ненецком округе вы городским транспортом лично занимались, – подкидывает реплику кто-то из коллег Малинникова.

Кажется, Цыбульский только этого и дожидался:

– Да, именно там и занимался. Потому что в НАО автопредприятие государственное. В Нарьян-Маре мы четыре низкопольных автобуса купили за два с лишним года. И у меня была возможность помогать через тарифную политику, субсидирование – понимая, что это социальная функция. А значит – моя функция... Здесь же другие правила игры. Вы частные предприниматели. Мы должны создавать вам условия работы. Но бороться с конкуренцией, общаться за частных перевозчиков с частными автовокзалами – я не буду.

Впрочем, еще несколько жестких реплик с обеих сторон – и Цыбульский находит, на чем можно сойтись:

– И я, и вы – мы видим: система перевозок сбоит. Боюсь, что это – результаты комплекса решений, принятых за долгие годы. Завершить эту историю довольно сложно. Но можно. Именно поэтому в Архангельске пройдет конкурс, который не позволит осуществлять транспортные услуги на старых автобусах. Именно поэтому на железнодорожном вокзале мы делаем отдельную стоянку для междугородних автобусов. Будет возможность купить единый билет. К примеру, от Северодвинска до Сочи: выехал на автобусе, приехал на поезде. Кто соответствует условиям перевозок, кто имеет лицензию, кто готов работать – давайте вместе, я только за.

* * *

– Когда приходит бизнес и говорит, что государство должно за него все сделать... Я с этим не согласен, – чуть позже объясняет Цыбульский спецкору газеты ВЗГЛЯД. – По тому же транспорту – что с 530-м маршрутом, что с автовокзалом, что во многих других случаях – я не до конца убежден, что сложившаяся система взаимоотношений честна. Особенно в малонаселенных пунктах. Думаю, автобусы – это скорее социальная функция, которую должны на себе нести муниципалитеты. Мы платим субсидии, но, объявляя конкурс на несколько лет, никак не можем прописать какие-то четкие, понятные, жесткие условия. А их надо прописывать, в этом ничего нет страшного.

Я, правда, готов помогать, но не решать за бизнес все вопросы. Тем более их действительно очень много – тех, что требуют решений со стороны региональной власти.

– И самый важный из них...

– Скорее, самый приближенный к земле – это поддержка малого и среднего предпринимательства, – отвечает Цыбульский. – И здесь опять же мы имеем дело со спецификой. Федеральными законами на бизнес Крайнего Севера и Арктической зоны наложены дополнительные обременения: северные надбавки, увеличенные отпуска. На работодателе все это лежит. Как же мы будем конкурировать и так в непростых северных условиях с коммерсантами, зарегистрированными в средней полосе? Либо все наши бизнесмены будут регистрироваться, например, в Вологодской области, где таких обременений нет, и нести деньги туда – либо мы должны принимать решения.

– Не понял. Отменять надбавки, что ли?

– Это каким же образом? – в свою очередь удивляется Цыбульский. – Мы уже с вами говорили, президента вспоминали: ничего и никогда ухудшать для людей нельзя. Наоборот, нужны дополнительные механизмы поддержки, и ими надо заниматься. Выходить с предложениями в центр, доказывать необходимость, убеждать. Понимая, что вот здесь, в Архангельской области, важно сохранить людей и уровень их жизни. В самом конкретном смысле. Чтобы жили не в ветхом и аварийном. Чтобы лечились у хороших врачей и на хорошем оборудовании. Чтобы вокруг был комфортный город – на это есть огромный запрос в том же Архангельске. Чтобы ездили по хорошим дорогам, наконец.

Кажется, трасса от Северодвинска до Онеги по-прежнему остается ярким воспоминанием для врио главы Архангельской области.

– А пока не построили хорошее, что делать?

– Ну вы же слышали: подсыпать, – отвечает Цыбульский. – Щебенкой или гравием, практически без разницы. Но главное – подсыпать. Чтобы уже так или иначе, но дорога дорогой была. А не... Ну, вы поняли.