«Технологии производства у нас остались»

Поразившая Европу кишечная палочка E. Coli, уже унесшая жизни 38 человек, в очередной раз заставила общественность заговорить об угрозе биотерроризма. Он является одной из версий вспышки инфекции. Главный санитарный врач РФ Геннадий Онищенко также полагает, что нынешняя эпидемия может быть искусственной, вызванной людьми. На эту мысль его натолкнул тот факт, что все штаммы инфекции устойчивы к антибиотикам.

Биооружие страшно тем, что может применяться не только против людей, но действует в целом на все среды жизнеобитания

«В принципе, биотерроризм является темой, которой интенсивно занимаются правоохранительные органы. В прошлом были данные, что террористические организации упорно пытались получить важные биологические материалы, но безуспешно», – заявил по поводу последней эпидемии в интервью журналу Focus руководитель Федерального ведомства по уголовным делам (БКА) Йорг Цирке.

Причем тема биологического терроризма всерьез поднимается мировыми СМИ уже во второй раз за короткое время. Несколько недель назад аналитики настойчиво озвучивали версию о том, что отравление российских туристов некачественным алкоголем на курорте в Бодруме может быть не чем иным, как диверсией против нынешних турецких властей и туристической отрасли государства.

Потенциальную угрозу применения биологического оружия представляют и страны Ближнего Востока. В апреле этого года WikiLeaks обнародовал материалы следователей центра задержаний на военной базе в США, в которых говорилось о предстоящих планах ядерных и биологических терактов «Аль-Каиды*». Отмечается, что террористы в последнее время особо задумались о применении биологического оружия. В частности, обсуждалась возможность заражения значительного числа людей сибирской язвой.

О том, грозит ли человечеству биологическая война и какая в мире складывается ситуация с биологическим оружием, газете ВЗГЛЯД рассказала главный научный сотрудник Центра международной безопасности института мировой экономики и международных отношений РАН, доктор медицинских наук, профессор Наталья Калинина.

Наталья Калинина считает, что угроза применения биооружия становится все более реальной (Фото: pircenter.org)

ВЗГЛЯД: Наталья Ивановна, давайте определимся с понятиями. Что на данный момент называется «биологическим оружием»?

Наталья Калинина: Теоретически в качестве средств биологической войны используется огромное количество болезнетворных биологических реагентов (вирусы, бактерии, грибы, токсины, выделенные из животных или растений). Большинство стран предсказуемо сосредотачивалось на тех видах биопатогенов, которые могут быстро вызывать массовое поражение. К классическим видам биологического оружия принято относить сибирскую язву, холеру, чуму, различные виды и типы лихорадок и т.д. Искусственное выращивание биоагентов для агрессивных целей собственно и понимается как производство биологического оружия. Если разработчики сознательно поддерживают или каким-то образом усиливают болезнетворные свойства биологических агентов, это тоже относится к области создания биологического оружия.

Есть целый перечень критериев, по которым тот или иной биоагент может быть отнесен к биооружию. Все зависит от того, в каком виде его намерены применять. Например, если для конкретного оружия пригоден аэрозольный путь распространения (создание облака, распыление, авиационный боеприпас), то данный вид биоагента не должен быстро разлагаться при высокой температуре, и ему необходимо относительно долго сохраняться в объектах окружающей среды.

Другим важным и непременным условием создания биооружия являются поиски вида биопатогена и выращивание такого его штамма, который плохо поддается лечению. Ну, это понятно: если от заражения легко защититься, оно не будет обладать ни достаточным поражающим эффектом, ни устрашающим фактором.

ВЗГЛЯД: Какие страны разрабатывали биологическое оружие? И над чем конкретно они работали?

Н.К.: Идея применения болезнетворных микроорганизмов в качестве средств поражения возникла вследствие того, что инфекционные болезни постоянно уносили много человеческих жизней, а эпидемии, сопутствовавшие войнам, вызывали крупные потери и среди войск, иногда предрешая исход сражений и целых кампаний. Например, из 27 тысяч английских солдат, участвовавших в 1741 году в захватнических кампаниях в Мексике и Перу, 20 тысяч погибли от желтой лихорадки.

С 1733-го по 1865 год в войнах в Европе погибли около 8 миллионов человек, из них боевые потери составляли только 1,5 миллиона, а 6,5 миллиона человек погибли от инфекционных болезней. История войн прошлого знает и другие подобные примеры.

Впервые целенаправленную и систематическую разработку такого вида оружия начали лишь в начале XX века. В годы Первой мировой войны кайзеровская Германия делала ряд попыток диверсионного применения биологических средств. В1940-е годы, предшествовавшие Второй мировой войне, наиболее интенсивные работы в области создания биологического оружия вели японцы.

В свое время во многих промышленно-развитых странах имелись наступательные программы по разработке биологического оружия, в том числе и в СССР. Эти работы не опубликованы, и прямых доказательств их существования нет, никто официально не заявлял, что ведет разработки, а тем более не говорил, над чем трудится, но исследования, безусловно, велись.

На эту тему
• России грозит продуктовый терроризм
• Изобретен способ выявления жертв биологических терактов
• WikiLeaks раскрыл планы ядерных и биологических терактов «Аль-Каиды»
• Онищенко: У России нет биологического оружия
• Кипр отверг «алкогольные» обвинения Турции
• Российские эпидемиологи объяснили европейским коллегам, где находится первоисточник E. Coli

ВЗГЛЯД: А какое-то из этих государств применяло биооружие? По некоторым данным, оно использовалось во время Второй мировой войны.

Н.К.: СССР никогда не применял биологическое оружие ни против кого. Производство биологического оружия в СССР рассматривалось только в случае необходимости его использования «как оружия ответного удара» и предусматривалось только в «особый период». Наступательная военно-биологическая программа СССР была полностью уничтожена, и соответствующая информация об этом была представлена в ООН в 1992 году. Россия на сегодняшний день не располагает объектами по производству биооружия и ежегодно представляет в ООН сведения о деятельности биологических объектов в рамках мер укрепления доверия.

Вообще-то ни одно государство официально биологическое оружие никогда не использовало.

Самый громкий процесс был связан с Японией, которая  в 1940-х годах пыталась использовать биооружие против Китая. На оккупированной территории Манчжурии они создали два крупных научно-исследовательских центра (отряды № 731 и 100), которые наряду с исследовательскими и производственными отделами имели опытные полигоны, где испытания биологических средств проводились не только на животных, но и на военнопленных и мирном населении Китая (велось распыление блох и мух, зараженных разными видами патогенов). Но все-таки это сложно считать явным военным применением биооружия. К серьезным политическим последствиям это не привело. Повторюсь, это были тайные испытания.

ВЗГЛЯД: Если факт создания и использования биологического оружия никогда официально не подтверждался, реальных данных о последствиях его применения нет, почему была принята Международная конвенция о запрещении биооружия?

Н. К.: Когда большинство стран стало обладать большим биологическим потенциалом, угроза возможности применения биооружия стала возрастать. Одновременно стало расти понимание того, что от него мало кому удастся спастись. Биооружие страшно тем, что может применяться не только против людей, но и против животных и растений, то есть оно действует в целом на все среды жизнеобитания.

Все это привело к тому, что сразу после Второй мировой войны начались переговоры о необходимости Международного договора, запрещающего не только применение, но и разработки биологического оружия. Закончилось это тем, что в 1972 году появилась Конвенция о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении.

Выполнить требование Конвенции было достаточно просто. Просто не производить замену того, что уже было, остальное само по себе бы умерло

ВЗГЛЯД: Сколько стран на сегодня являются участниками Конвенции?

Н.К.: Конвенцию ратифицировали 164 государства. Но если учесть, что в ООН входят 194 страны, то сохраняется риск того, что некоторые неучастники Конвенции могут продолжать разработки наступательных программ по биологическому оружию.

Среди тех, кто не подписал Конвенцию, есть слаборазвитые государства, например, Коморы, Острова Кука, Кирибати, Науру и некоторые другие, которые даже в отдаленном будущем не будут обладать технологиями для производства биооружия. Есть, однако, среди «неподписантов» и те государства, которые не только располагают потенциалом для производства этого вида оружия (им, кстати, обладают все страны НАТО, Индия, Китай, Россия и некоторые другие промышленно-развитые государства) но, возможно, продолжают разработку наступательных программ. Их перечень достаточно обширен. Это такие государства, как Израиль, Египет, Сирия, Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ), Мьянма (Бирма) и некоторые другие.

ВЗГЛЯД: И что случилось с теми запасами, которые страны наверняка накопили до 1972 года?

Н.К.: Конвенция предусматривала, что биооружие должно быть уничтожено в течение девяти месяцев после вступления ее в силу. Естественно, все государства быстро отчитались, вернее, заявили, что у них нет запасов биологического оружия. В некоторой степени этому можно верить. Потому что по своей сути биооружие – это живое оружие. Чтобы жить, оно должно питаться, размножаться и осуществлять свою деятельность в соответствии с генетической структурой. Биокомпонент, помещенный в какое-нибудь изделие, например, артиллерийский снаряд, чтобы быть доставленным в точку назначения, в условиях длительного хранения теряет свои патогенные свойства и в конечном итоге погибает. Поэтому ни одно государство, какими бы технологиями ни обладало, никогда не делало больших запасов. Так что выполнить требование Конвенции по уничтожению запасов было достаточно просто. Можно было просто не производить замену того, что уже было, остальное само по себе бы умерло.

ВЗГЛЯД: Во всех ваших словах об уничтожении и прекращении разработок биологического оружия чувствуется серьезная доля сомнения. Как вы думаете, существует ли сейчас угроза биологической войны?

Н.К.: Биологической войны – именно как войны – не будет, бояться нечего. Все цивилизованные страны прекрасно понимают угрозу от применения биопатогенов. Это будет даже хуже, чем ядерное оружие. Но именно поэтому многие эксперты на первое место по потенциальной угрозе ставят биологическое оружие – из-за непредсказуемости последствий и масштабности для всего живого. На фоне отсутствия действенного международно-правового режима по контролю за нераспространением биооружия глобальные угрозы биобезопасности и биотерроризма в современном мире возрастают, что обусловлено самой природой биологических агентов (биопатогенов) и возможностями их применения не только против человека, но и животных и растений, составляющих основу питательного баланса человека. Сегодня число биопатогенов, которые потенциально могут быть отнесены к биооружию, исчисляется сотнями. Если к этому присовокупить слабо наблюдаемую ситуацию с распространением биоматериалов и критических технологий, которые могут быть использованы для получения оружия, то потенциальные угрозы в любой момент могут стать реальными.

#{smallinfographicleft=424488}К дополнительным факторам риска следует отнести и интенсивное развитие биотехнологий, генной инженерии, методов клонирования, что повышает  возможность получения новых видов биооружия, не подлежащих контролю по Конвенции. В качестве фактора, усугубляющего возможные последствия получения и применения новых биологических поражающих агентов, эксперты относят реализацию программы «Геном человека», поскольку исследования, проводимые в рамках этой программы, не попадают в сферу охвата Конвенции.

Примеры использования некоторых биопатогенов в качестве инструмента террора известны. Самый «громкий» случай биотерроризма произошел в США в 2001 году, когда в ход пошли споры сибирской язвы.

ВЗГЛЯД: Если все-таки эта смертоносная биологическая война случится, Россия будет к ней готова?

Н.К.: Разумеется, технологии производства у нас остались. И если возникнет необходимость, которая приведет к нарушению обязательств по Конвенции, очень многие страны в достаточно быстрые сроки могут наработать определенное количество некоторых видов биологического оружия. По таким возможностям не является исключением и Россия. Но, повторюсь, реальность возникновения военно-политических условий для развязывания биологической войны между государствами ничтожна, и ее нельзя рассматривать всерьез. В то же время риски использования биооружия в террористических целях сохраняются и даже имеют тенденцию к нарастанию.

ВЗГЛЯД: Кстати, некоторые эксперты указывают на то, что несмотря на Конвенцию, США удалось развязать себе руки и продолжить разрабатывать биологическое оружие. Есть ли основания так полагать?

Н.К.: Определенных оснований для таких утверждений нет, но поводом для таких разговоров могла послужить ситуация, произошедшая в 2001 году. Слабость Конвенции по биологическому оружию заключается в том, что нет достаточно адекватных мер контроля. Изначально планировалось разработать систему надзора за государствами (продолжают они разработки или нет). Одно дело, когда страна просто заявляет, что у нее ничего нет, другое дело – проконтролировать, так ли это на самом деле. Было принято решение разработать протокол по мерам верификации, была создана группа правительственных экспертов, которая несколько лет разрабатывала эту систему надзора. К 2001 году был создан такой 400-страничный документ, который должен был быть рассмотрен и принят на Обзорной конференции в конце 2001 года. Но неожиданно для всех американцы отказались подписывать протокол, ссылаясь на угрозу биотерроризма и, в частности, на тот случай, о котором мы говорили выше. Тем самым США дали повод для обсуждения их нежелания подвергать свою страну проверкам.

ВЗГЛЯД: Есть ли еще какие-то недочеты у Конвенции, которые позволяют странам продолжать работу в направлении создания биооружия?

Н.К.: Ведутся разговоры о том, что нужно разработать Кодекс поведения ученых. Дело в том, что биологические науки в последние десятилетия развиваются так активно и мощно, что некоторые исследования по ряду направлений могут привести к непредсказуемым последствиям. Прежде всего, это касается исследований в области генетики.

Появление новых технологий по созданию генетически модифицированных организмов имеет две стороны. Безусловно, они несут колоссальную гуманитарную направленность, когда при помощи генной инженерии создаются новые лекарства, вакцины от ранее совершенно неизлечимых болезней. С другой стороны, те же технологии позволяют создавать новые, неизвестные в природе биоагенты, которые могут действовать изолированно и целенаправленно.

Все понимают, что в биологических науках есть направления, которые вообще невозможно контролировать. Поэтому и ведется разговор о разработке Кодекса ученого. Здесь имеется в виду не только отдельно взятый человек, но и целые научные коллективы или лаборатории. Сейчас, например, идет поиск нового лекарственного препарата, и вдруг при синтезировании веществ с применением генной инженерии появляются в соединениях новые свойства, которые можно использовать совершенно в другом плане. В таких случаях ученым рекомендуется добровольно отказаться от продолжения исследований.

Но, на мой взгляд, это тупиковый путь. Науку нельзя запретить, она все равно будет развиваться. Возложить ответственность на ученого тоже невозможно. Потому что он ни в чем не виноват. Если плодами его ума пользуется государство, то оно и должно нести ответственность.

ВЗГЛЯД: Каждый раз при появлении того или иного заболевания начинают говорить о вероятности применения биологического оружия. Сейчас на пике обсуждения кишечная палочка, которая поразила Европу. Как, по-вашему, она является искусственной или естественной, имеет ли отношение к биологическому терроризму?

Н.К.: Вспышки инфекций возникали во все времена, еще и до изобретения биологического оружия, это нормальное явление. Но поскольку сейчас в мире происходит большая миграция, то становится много и «привозных» заболеваний.

Если говорить о кишечной палочке, то считаю, что это больше экономическая война. На самом деле никакого специального заражения нет. Виды этих кишечных палочек существовали всегда, заражение могло произойти из-за элементарного несоблюдения техники сельскохозяйственного возделывания. Причиной, как правило, является полив огородов сточными водами, в которых полно фекалий. Плюс температура, тепло – и кишечная палочка размножилась. На самом деле от сезонного гриппа, который бывает два раза в году, в России и во всех странах гибнет намного больше людей, чем сейчас от кишечной палочки.

* Организация (организации) ликвидированы или их деятельность запрещена в РФ