Кто победит в переговорах Путина и Эрдогана

Номинально главной темой переговоров станет ситуация в Идлибе, где сирийская армия наступает на боевиков. В результате Москва (поддерживающая официальный Дамаск) и Анкара (воюющая на стороне террористов) вот уже несколько месяцев балансируют на грани войны – по крайней мере, такое складывается впечатление. Однако ставка куда выше, нежели чем судьба одной сирийской провинции. И даже выше, чем российско-турецкие проекты – трубопровод «Турецкий поток» и АЭС «Аккую».

Россия и Турция пытаются не просто спасти, а прагматизировать свои отношения. И успех этих попыток будет зависеть прежде всего от того, сможет ли Владимир Путин «приземлить» своего турецкого коллегу. Объяснить ему, что планы Турции по воссозданию Османской империи должны останавливаться там, где они сталкиваются с российскими национальными интересами. Убедить его в этом для начала на примере сирийского Идлиба (который Турция хочет продолжать оккупировать и без деоккупации которого Москва не может триумфально завершить свою сирийскую операцию).

Ведь если Путин не убедит по Сирии – то потом придется ровно так же убеждать по Кавказу. И не только Южному – турецкие планы по собиранию тюркоязычных народов распространяются и на Северный Кавказ, и на Поволжье, и на Крым.

Отступать Эрдогану некуда

К сожалению, на пути рационализма российского президента амбиции турецкого султана. Подкрепленные рядом сильных сторон его переговорной позиции.

Например, по вопросам логистики. Сирия находится не просто далеко от российских границ – Москва снабжает свою сирийскую группировку (а также сирийскую армию) через Турцию. Именно через турецкое воздушное пространство летят самолеты, а через Босфор и Дарданеллы идут корабли. Поэтому Турции даже не нужно воевать с Россией в Сирии – ей достаточно лишь закрыть проливы и свое воздушное пространство для российских военных, и тогда Москве придется снабжать группировку через маршрут Каспий – Иран – Ирак – Сирия. Путь длинный и опасный.

Вторая слабость российской позиции – с точки зрения избирательности в применении силы. Россия утюжит боевиков с воздуха, но при этом старается не атаковать турецкие войска. В свою очередь, Анкара полномасштабно участвует в боевых действиях на стороне террористов – бомбит сирийцев с воздуха, обстреливает артиллерией и атакует подразделениями спецназа. И поскольку военные возможности Анкары выше сирийских, а Москва обычно остается в стороне, то турки наносят серьезный ущерб сирийской армии. А вместе с ней – и имиджевый ущерб России, которая не может полноценно защитить союзников.

На эту тему
• Путин обсудил с Совбезом ситуацию в Идлибе
• Эрдоган заявил о возможном прекращении огня в Идлибе после переговоров в Москве
• Что будет, если Турция перекроет Босфор?

Наконец, третий минус российской позиции – в безвыходной внутриполитической ситуации Эрдогана. Президент Турции опирается на националистический и исламистский электорат, который требует от него только побед. И ему сложно объяснить своим избирателям, как его даже частичную сдачу Идлиба Башару Асаду можно считать победой. Особенно после всех тех жертв, которые Турция там понесла.

Собственно, оппозиция в лице Народно-республиканской партии уже обвиняет Эрдогана в развязывании бессмысленной для страны войны и в гибели турецких солдат. В ответ сторонники Эрдогана бьют оппозиционеров в здании парламента, а сам президент обвинил лидера республиканцев Кемаля Кылычдароглу в потворстве Асаду и предательстве национальных интересов Турции. Прокуратура уже взяла под козырек и начала проверку заявлений оппозиционера.

Однако по-настоящему защититься от них Эрдоган сможет только в том случае, если вернется из Москвы с щитом, а не под щитом (как человек, который, по мнению оппозиционеров, побежал договариваться с Путиным и принимать его условия). Именно в этом турецкий президент, по всей видимости, попытается убедить российского коллегу – объяснить Путину, что для него ставкой переговоров является не сфера влияния в Идлибе, а сохранение репутации и власти.

Цена одиночества

Однако, к сожалению для Эрдогана, все эти преимущества его переговорной позиции нивелируются ее недостатками. Как политического, так и военного характера.

Во-первых, слабость Турции в том, что она выступает против России, Ирана и Сирии в одиночку. Анкара не смогла привлечь на свою сторону ни ближневосточные страны, ни Европу, ни США.

Арабские лидеры отпали сразу. Светско-авторитарный Египет после свержения «Братьев-мусульман» резко остыл к турецким геополитическим проектам – как к поддержке сирийских исламистов, так и к помощи террористам из сектора Газа. Саудовская Аравия и Эмираты тоже не придут на помощь. Отчасти потому, что турки их сами вытеснили из Сирии, а отчасти потому, что они сейчас воюют с Анкарой на периферии – в Ливии, где турки и арабы поддерживают разные стороны в гражданской войне.

На американцев тоже надежды не было. Трамп находится в пылу предвыборной кампании, только-только заключил с талибами соглашение о завершении войны в Афганистане – и не собирается ради Турции влезать в новую войну, электорат не поймет.

Европа же была не столь безнадежна. Поскольку европейские страны отказались предоставить Турции помощь по линии НАТО (атака на турецких солдат, находящихся незаконно в Сирии, не подпадала под пункт Устава о коллективной обороне), Анкара решила устроить маленький шантаж и отправила в ЕС сотни тысяч сирийских, иракских, афганских беженцев, которые содержались в турецких лагерях. А затем устами Эрдогана заявила, что если Европа хочет решения проблемы с беженцами, то она должна помочь Турции в Сирии. По сути, туркам не нужны части бундесвера или Иностранного легиона в Идлибе – ей нужна была лишь демонстрация военно-политической поддержки со стороны Европы.

Однако эту поддержку Турция не получила – Брюссель не пошел на поводу у шантажиста. В Евросоюзе уже обещали предоставить полную поддержку грекам по вопросам беженцев (в частности, 700 миллионов евро) – и в то же время не спешат предоставлять полную или даже частичную поддержку туркам по вопросу Сирии. Более того, глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен фактически обвинила Анкару в том, что та стремится подорвать единство Евросоюза. В таком же духе высказываются и другие европейские лидеры. Возникает ощущение, что на примере сопротивления турецкому шантажу ЕС пытается продемонстрировать миру свою самостоятельность.

Во-вторых, у Турции банально нет геополитического маневра – партнеры оставили ее не просто в беде, а вообще. Западные СМИ могут сколько угодно писать о том, что поворот Турции к России загнал Анкару в геополитическое одиночество – это не совсем соответствует реалиям. Скорее, поворот стал следствием того одиночества, в которое загнал себя сам Эрдоган, рассорившись за последние годы почти со всеми влиятельными соседями и центрами силы – ЕС, США, Израилем, Саудовской Аравией.

Россия остается последним геополитическим окном Турции.

Партнером, сотрудничая с которым Турция может хотя бы частично нивелировать потери от неудачной сирийской операции. Разрывать отношения с таким партнером было бы для Анкары не совсем разумно. Именно поэтому, даже в случае провала московских переговоров и обострения конфликта в Идлибе, Турция вряд ли сможет себе позволить разорвать отношения с Россией – как через удары по российским военным, так и через отказ от совместных проектов.

Наконец, в-третьих, российские военные показывают, что их терпение иссякает. Так, Минобороны РФ уже напрямую обвинило Турцию в поддержке терроризма в Идлибе. «Результатом прошедших почти 18 месяцев действия соглашения стало вытеснение официально признанными ООН террористическими группировками ... всех боевиков «умеренной оппозиции» на север, к турецкой границе», – заявили в российском военном ведомстве. И добавили, что сейчас укрепрайоны террористов фактически срослись с турецкими наблюдательными пунктами (что не так уж далеко от истины – сень этих наблюдательных пунктов, неприкосновенных для российско-сирийских войск, защищает боевиков от артиллерийского и воздушного огня). Это заявление можно трактовать как угодно – вплоть до готовности России в случае неудачи московских переговоров снять неприкосновенность с этих наблюдательных пунктов. Или же, как минимум, начать сбивать вездесущие турецкие дроны силами российских ПВО. И Турция ничего с этим не сможет сделать.

Поэтому сейчас единственный шанс Эрдогана – это правильно выстроить московские переговоры. Сумеет ли турецкий президент вернуться из Москвы со щитом, будет понятно уже очень скоро.