Перед тем, как в очередной раз уехать на фронт на своем микроавтобусе, нагруженном всем, что собрали для наших подшефных бригад волонтеры, в первую очередь БПЛА и РЭБ, мой друг Андрей Болдырев задал мне трудную интеллектуальную задачу.
Он написал: «Если вы были хоть на одном выпускном, то знаете, что на каждом из них детям говорят: «Вы – лучшие». Но если вы – лучшие, то остальные какие? Худшие? Отстойные? Вас, лучших, недостойные?» Он заметил: «Эти сравнения насквозь лживы. Но даже если бы они не были лживыми насквозь – они подвигают детей не на взаимодействие с другими, а на доминирование. А что, если ребенок поймет, что он не лидер? Школа не дает ему понимания, кто он тогда. Если я не лидер, то получается, я – неудачник? Всё? Не удалась жизнь? Мне говорили, я – первый, но я-то знаю, что Петя сильнее, Маша стройнее, на гитаре играет Витя, а Катя танцует и поет, а я танцую и пою хуже». И дальше: «Русская культура, особенно крестьянская – общинная. Даже такие забавы, как кулачный бой, у нас были не индивидуальные, а стенка на стенку. Русские люди в лучшие времена очень редко говорили «я», куда чаще – «мы»». Наконец, он заметил, что для начала следовало бы отказаться от «лидерства» хотя бы в образовании и воспитании. Нам не нужно общество, состоящее из лидеров. Нам нужны специалисты.
То, что русской культуре общинность или, если использовать терминологию более позднего времени, коллективизм свойственен больше, чем западный индивидуализм – бесспорно. То, что все эти «ты – лучший», «ты – мой герой» пришли к нам вместе с иными приметами западной культуры, разрушившей нашу собственную, сомнению тоже не подлежит. Еще в 1980-е годы публицисты обращали внимание: если сравнивать детские книги и кино, то на Западе положительный главный герой противостоит коллективу школьников, отстаивает свою самость. А у нас, наоборот, коллектив перевоспитывает, в конце концов включает в себя поначалу отрицательного, слишком много о себе понимающего, задирающего нос индивидуалиста.
Вернуться даже в 80-е невозможно, сколько бы ни снимали сегодня ностальгических телесериалов. Индивидуальный герой победил советский коллектив. Сегодня мы вынуждены спрашивать себя: может ли общество, в котором каждый человек ориентирован на индивидуальный успех и индивидуальное лидерство, вести войну с самым мощным противником в нашей истории и рассчитывать на победу?
Этот вопрос может прозвучать еще серьезнее: может ли общество, в котором каждый воспитан в желании быть уникальным и лучшим, породить достаточное для победы количество героев?
Герой – да, он лучший. Но это потом, после подвига, в рамках признания заслуг. А в момент совершения подвига герой – это тот, кто бестрепетно готов отдать жизнь «за други своя». То есть – пожертвовать единственным и неповторимым собой. Не бывает подвигов помимо самоотречения.
Каждый, кто сражается с врагом своего Отечества – герой. Но победоносное государство не может состоять из индивидуальных героев.
- Слушателями акции «Служу Отечеству» стали около 30 тыс. человек
- Куряне проявили героизм при спасении людей из захваченных ВСУ сел
- Российский морпех в одиночку прорвал оборону ВСУ у Урожайного
Чем больше об этом думаю, тем вернее прихожу к выводу. Победа России над Западом возможна только в одном случае: если каждый из нас будет одушевлен чем-то большим, чем желанием индивидуального достижения каких-то высот.
Человек вообще – лишь постольку человек, поскольку признает существование ценностей больших, чем он сам.
Победа, когда мы до нее дойдем, будет не индивидуальной, но – победой Государства Российского. И сама возможность победы заключена в том, чтобы граждане страны жили, работали и сражались не как «лидеры», но как части огромного целого, большего, чем каждый из нас в отдельности. Да, победа возможна только для государства и только для людей, которые служат государству, а не себе лично.
Западное общество, которое столетия противостояло нам, основано на индивидуализме и представлении о государстве как «ночном стороже», служебной функции, инструменте, которым управляют лидеры.
Для нас это представление – болезнь, разлагающая общество и государство, уже на нашей памяти едва не приведшая нас всех к полной гибели. Раз так, идеологической основой, с которой мы выходим на бой с врагом теперь, должен быть даже не просто коллективизм, но подлинный этатизм.
... Давным-давно, в позапрошлом веке, император Николай I впервые прочел первую тетрадь «Героя нашего времени», сочинение поручика Лермонтова. Вначале был в восторге, потом решил, что ошибся – и автора следует наказать. Все потому, что вначале император решил, что герой нашего времени – это Максим Максимович, скромный, незаметный, честный офицер. Но затем понял, что Лермонтов героем называет Печорина – эгоиста и при этом лишнего человека, который и себе-то служить не может, не то что государю и государству. Современный человек легко может представить себе Печорина в роли «лидера».
А вот герой нашего времени, наверное, должен следовать другому образцу. Вот что было написано, например, в дореволюционной памятке георгиевским кавалерам: «Отнюдь не называйте себя героями... Русский воин исполняет присягу просто и честно, и, заслужив самую высокую награду, носит ее не хвастаясь... Честь и слава вам, братцы...»
