Около месяца назад знакомый медик на линии боевого соприкосновения (ЛБС) прислал небольшой рассказ своего боевого товарища. Парня из Красноярска с позывным «Трасса». «Посмотри, Дунь, вроде неплохо написано». Посмотрю, говорю. Конечно, посмотрю.
Я отложила рассказ в большой ящик бесконечных дел. Времени же много. Конечно, успею.
Вчера мы с друзьями жарили шашлыки. Было шумно и весело. Лето – это же всегда весело. Оголяешь ноги и радуешься бесконечному теплу, которого так немного в нашей полосе. Среди веселых тостов и дыма от мангала запищал телефон. Хакас. Тот самый врач, приславший рассказ друга. Мы его подразделению помогаем то средствами РЭБ, то медицинскими рюкзаками для медиков, то квадроциклами для эвакуации раненых. Мы иногда переписываемся. Он доброволец, сам пошел служить. Он из тех, кто оперирует в маленьких подземках, если нет времени везти раненого до ближайшего госпиталя. Из тех, кто вытаскивает раненых из окопов, кто на месте перетягивает конечности и возвращает с того света. На самом краю, в самом пекле. В слипшейся от жары крови, грязи и в центнерах защиты на себе. От таких зависит, будет жить боец или нет.
Я отложила письмо Хакаса в маленький ящик дел. Это же не рассказ, для которого нужно усилие. Всего лишь голосовое сообщение. Конечно, успею. Но позже. Когда добралась наконец до сообщения, услышала: «У меня потери, двухсотый, тяжело. Парень, что рассказы писал, помнишь? Извини, что нагружаю своими проблемами. Плохо мне».
Время застыло. Можно лишь сжать голову руками с одной мыслью. Невыносимо. Я не могла за месяц найти десяти минут, чтобы прочитать. Потому что... потому что жара, лето и жизнь кипит.
«Видел его, мешок вскрыли. Места живого нет» – продолжаю слушать голосовое.
Но правда в том, что пока мы веселимся на пикниках и выбираем время, чтобы прочитать сообщение в Telegram, где-то, не так уже и далеко, другая жизнь. Настоящая. Там нет ни будущего, ни прошлого. Есть только сейчас. Мгновения, растянутые в вечность.
В эти мгновения погибают такие, как Трасса. Он занимался эвакуацией раненых. Спасал людей. Тащил под прицелами дронов раненых, вытаскивал из простреливаемой местности тела. Каждый день рисковал собой, чтобы вытащить из огня других. Чтобы чьи-то жены и дети увидели своих близких. И вот его самого – того, кто спасал других – не стало.
- Победа требует долгой воли
- Что нужно знать о режиме КТО и как себя вести
- Киев выбрал военное поражение вместо переговоров
Это из того рассказа.
«Взял кота из разбитого дома. У меня много мышей. Хотел себе завести хищника – давно заприметил его.
До моего блиндажа полкилометра. Пока шел, пошли обстрелы. Я побежал, и кот сразу вцепился в меня. Его сердце так билось! Я забежал в разбитую школу, присел и укрыл собой животину. Первый прилет пришелся на соседнюю улицу, примерно метрах в 80 от меня.
Понимая, что у меня есть примерно минута, побежал – кот меня царапал, вырывался, а я бежал.
Второй прилет был чуть дальше поворота на мой блиндаж, метров 40 от меня. Я, услышав выход, присел. Кот не останавливался в попытках вырваться, а я спокойно говорил ему, что всё будет хорошо, и он успокоился. Я присел, снова укрыл кота. От осколков меня спас сарай, но я слышал, как они входили в дерево.
Я сбил дыхание разговорами с ним, но понимал, что есть минута – и рванул. Мне осталось немного, буквально 200 метров.
Кот царапался и орал, я понял, что меня срисовала птичка, а кот чует смерть. Вдоль моей тропы идет вереница окопов, и я бежал, пока не услышал выход – и сразу прыгнул в этот окоп.
Третий прилет пришелся позади метрах в 15, я лежал, укрыв собой кота. Его сердце, казалось, вырвется, а я говорил ему, что мы уже дома. По обычной тактике на местности выпускают три снаряда, редко пять, но почему стали работать по одиночной цели, так и не понял.
Как только прошли осколки, я рванул к себе. Мой блиндаж находится в овраге и скрыт в кустарнике – весьма сложная цель.
Сразу выпустил кота, ребята дали ему паштет и воды. Он сразу попил и поел. Я отдышался, но тут этот засранец выскочил и дал деру. Гад просто смылся, а я рисковал, неся его на себе. Утром надеялся его увидеть, но увы».
Трассы больше нет. Ему было всего 24 года. Господи, вся жизнь впереди. Занимался спортом. Турники, отжимания, не курил и не злоупотреблял алкоголем. Награжден медалью «За отвагу» и спасение раненых. Его звали Семен Потольянов. Это он на фото. Правда же, красавец?
Все те, кто сейчас там – находятся в моменте, где за крошечную минуту решается всё. Ты отсчитываешь секунды, чтобы успеть добежать до спасительного окопа, неся за пазухой кота. В то время как мы неделями откладываем то малое, что могли бы для них сделать. Стыдно, больно – не совсем точные слова, которыми можно обозначить эмоции. Комом застыло осознание перевернутой реальности, вернувшей на землю.
Мы невыносимо мало знаем, что на самом деле происходит на «передке». Для большинства война – сериал, который смотрят через экраны, где герои в парадных костюмах рассказывают о своих поступках. Многие просто не хотят погружаться в эти кишки и кровь. Это больно. Это тяжело. Отложим на несколько недель, успеем. Времени же много.
Но правда в том, что его, времени, нет. Бойцы в нас нуждаются постоянно. Без тыла нет фронта.
