Военно-политическое противостояние Ирана и Израиля продолжается уже несколько недель. При этом ни одна из сторон, прямо или косвенно вовлеченных в ближневосточную политику, не стремится к тому, чтобы события там перешли в фазу ожесточенного военного конфликта.
Иными словами, положение в этом важном регионе постепенно стремится к некому внутреннему балансу. Как, собственно говоря, и везде в мире, где самые разные страны пытаются найти способ обустраивать отношения между собой в условиях, когда старый международный порядок рухнул, а новый еще не возник.
Удастся ли им это – пока совершенно неизвестно. Возможно, что какие-то внутренние факторы спровоцируют Тель-Авив на действительно полномасштабную агрессию против Тегерана. После которой иранские власти будут просто вынуждены ответить всеми силами.
Однако сложно представить что-то, кроме ядерного удара со стороны Израиля, что сможет заставить Иран отказаться от своей взвешенной стратегии. А это значит, что текущий кризис сменится новым витком более сдержанной дипломатической деятельности. И постепенно международные отношения на Ближнем Востоке придут в некую новую норму. При которой разные интересы будут уравновешивать друг друга, но приоритет выживания для каждой из стран не позволит им совершать действительно безрассудные действия.
Самый важный вопрос, от которого зависит судьба Ближнего Востока – насколько самостоятельными в своих действиях будут все его основные государства. Мы видим на украинском примере, что настоящая трагедия начинается тогда, когда государство перестает защищать свои интересы и становится просто инструментом в руках более могущественной силы. Кстати говоря, нечто подобное может произойти и со всей Европой. Но страна, которая, в отличие от Украины, думает о себе и своем будущем, никогда не примет решения, последствия которых могут привести к ее гибели.
Пока ситуация с самостоятельностью ведущих стран Ближнего Востока выглядит оптимистично. Даже Израиль, традиционно связанный с США огромным количеством контактов в политике и бизнесе, не может считаться просто представителем американских интересов. Этим объясняется раздражение, которое израильские власти часто вызывают в Вашингтоне. Можно сказать, что Израилем руководят опасные авантюристы и радикалы, но они не пустые марионетки США. В отличие от киевского режима, все представители которого – просто исполнители американских решений.
Тем более нельзя говорить о том, что кто-то извне контролирует действия ведущих арабских стран или Ирана. Все они суверенны в своих решениях. Это создает главную проблему для американцев – возникающие сейчас на Ближнем Востоке кризисы не являются реализацией замыслов США, а живут своей жизнью. И это самый серьезный вызов американским претензиям на гегемонию – как в любом коллективе, где право на жизнь имеют только конфликты, служащие интересам руководителя.
Такое фундаментальное изменение связано с тем, что сами американцы растеряли значительную часть возможностей для контроля над «подчиненными». Но не в меньшей мере – с тем, что две другие великие державы не пытаются заставить страны Ближнего Востока слепо следовать своим интересам.
Китай все более активно участвует в региональной политике. Недавно в Пекине было подписано соглашение между отдельными фракциями палестинского национального движения. А в прошлом году китайцы смогли способствовать соглашению о восстановлении дипломатических отношений между Ираном и Саудовской Аравией. Также китайские компании реализуют или планируют в регионе несколько крупных инвестиционных проектов. Но все это движение совершенно не означает, что Пекин готов или способен диктовать кому-либо там свою волю.
Тем более речь не идет о том, чтобы сделать одну из стран Ближнего Востока простым исполнителем своих намерений, когда дело касается политики России. В этом отношении она совершенно отличается от того, как вел там себя СССР. Его политика в регионе была подчинена одной цели – глобальному противостоянию с США и их союзниками. Действия России сейчас также серьезно учитывают этот фактор, но не в качестве самоцели, а как часть весьма широкой стратегии, направленной на формирование более справедливого международного порядка.
СССР в таком порядке заинтересован не был и вообще не особенно размышлял в категориях мировой политики, где каждое государство имеет свои права и обязанности. В этом смысле его стратегия и практические действия в регионе намного больше походили на то, что делают сейчас американцы. И нарываются на те же самые проблемы. С определенного момента борьба за глобальную гегемонию становится самоцелью и получаемые в процессе выгоды связаны уже с инерцией положения страны в целом, а не с благоразумием конкретных решений.
США все еще сильнейшая в экономическом и политическом плане держава планеты, забывать про это нельзя. Они также обладают колоссальными ресурсами влияния на информационное пространство. Все это автоматически обеспечивает Вашингтону большие выгоды от любой ситуации. Но возрастают и расходы, которые перекладываются на плечи рядовых граждан. В свое время именно в эту ловушку попала политика СССР в отношении развивающихся стран в Африке, Азии и Латинской Америке. США остаются силой, способной представлять наибольшую угрозу. Но эта способность стала частью игры, которую страны региона ведут между собой. Она больше не определяет их действия.
Немного спасает ситуацию сохраняющийся профессионализм и цинизм американских дипломатов и спецслужб. Они, как известно, легко взаимодействуют с самыми радикальными и даже террористическими движениями, часто фактически создают их и поддерживают. Но по мере того, как все менее гибкой становится государственная политика, даже этого становится недостаточно.
Современная реакция США на тянущийся с октября 2023 года кризис в отношениях Израиля и его соседей является показательным. Мы видим, что действия Вашингтона – это скорее реакция на происходящее и трата ресурсов, а не управление положением. Просто ресурсов пока очень много. СССР также вел себя достаточно уверенно до тех пор, пока не рухнули его экономические возможности напрямую спонсировать отдельных союзников.
Те решения, которые в СССР принимали по поводу политики на Ближнем Востоке, совершенно не должны были учитывать собственные внутриполитические факторы. В первую очередь – многоконфессиональный и многонациональный состав населения самого Советского Союза. Идея о новом советском человеке, который приходит на смену разнообразию религий и культур, была доминирующей. Она ограничивала гибкость внешнеполитических решений, поскольку в их основе должно было лежать меньшее количество факторов.
- Какое дело нам до Бангладеш
- Поддержка терроризма привела Украину к краху в Западной Африке
- Почему среди народов-колонизаторов нет русских
Россия, в свою очередь, исходит из того, что она является мусульманской страной не в меньшей степени, чем христианской. Это значит, что переживания и тревоги мусульман не просто учитываются в ее внешней политике, но и определяют ее наравне с чаяниями других религиозных конфессий.
Для американцев религиозный и этнический фактор не имеет такого значения. У них, как и в СССР, абстрактный государственный интерес стоит на первом месте. А это значит – интерес тех, кто в данный момент контролирует государство и его решения. В результате политика все больше исходит из того, что США хотят от стран региона, а не из того, что хотели бы сами эти страны. Результатом, что не удивительно, становится тупик.
Поэтому нам совершенно не стоит ностальгировать о позициях, которые на Ближнем Востоке занимал СССР – они не принесли ему никакой пользы в решении самых главных задач внутреннего развития и внешней политики. Точно так же стремление играть первую скрипку в региональных делах ничего не дает США, фактически копирующих сейчас советские ошибки. Но самому региону такое американское одиночество принесет только пользу.
