«Изменения в мире начали происходить раньше и начали происходить в огромном масштабе. Это и есть то, что мы называем созданием многополярного мира. А мы просто исходим из того, что это происходит, и мы способствуем, причем стараемся способствовать таким образом, чтобы это не приводило к разрушению, а наоборот, спокойно выстраивалось в новом нарастающем формате».
Именно так президент России Владимир Путин ответил на вопрос журналистов о том, как Москва может ускорить превращение БРИКС (саммит которого проходит сейчас в Казани) в «более важную» мировую организацию с экономической и политической точек зрения. А также заочно ответил на многочисленные западные обвинения России в том, что Москва, мол, занимается дестабилизацией мирового порядка.
Западных партнеров российский лидер, конечно, не убедил. Там считали, считают и будут считать, что вся дестабилизация мира происходит по вине плохих стран: «экспансионистского» Китая, «сумасшедшей» Северной Кореи, «антисемитского и исламистского» Ирана – ну и, конечно же, «реваншистской» России. Которая спит и видит, как бы навредить Соединенным Штатам и уничтожить американский миропорядок, основанный на правилах. Именно поэтому якобы Москва помогает Ирану, противостоит «демократиям» на постсоветском пространстве и даже пытается вытеснить США из Африки.
Доля правды в этих обвинениях, конечно, есть – активность Российской Федерации на внешних рубежах действительно подтачивает американское могущество, а СВО на Украине стала для многих стран символом успешного сопротивления диктату Вашингтона. Однако здесь, скорее, прав Владимир Путин – Москва лишь «способствует» тем изменениям, которые объективно происходят. Причем «способствует» исключительно в ответственной манере – по крайней мере, пытается это делать.
Одной из объективных причин стал, например, рост самосознания в развивающихся странах, порожденный прежде всего беспредельным эгоизмом стран развитых. Продвигая и навязывая глобализацию (объективно следующий уровень развития человеческой цивилизации, с едиными правилами, валютой, ценностями, законами и т. п.), американцы попытались использовать всю эту унификацию исключительно в своих интересах. Как способ подавления инакомыслия, навязывания чуждых ценностей – и использовали возникающие разногласия как повод для санкций, давления или интервенций. Все это привело к резкому запросу национальных государств на суверенитет и нежеланию играть по общим правилам.
И Москва попыталась повернуть это отрицание в конструктивное русло. Не в хаотизацию мира (как это делают, например, террористические группировки), а в попытку выработать новые правила игры, но на этот раз коллегиально.
Еще одной из причин изменений стал новый баланс сил. 80 лет назад, когда формировался Совет Безопасности ООН, все решения в мире принимали Запад и СССР (то есть, условно, Глобальный Север). Тот же Китай в Совбез был включен, так сказать, авансом, а значительная доля стран Глобального Юга была колониями. Сейчас же они не просто освободились, но и стали бурно развиваться. Превращаться в великие державы – и, соответственно, требовать для себя соответствующего политического статуса. Запад этот статус им не давал – не шел дальше риторических экивоков (наподобие согласия на расширение числа постоянных членов Совбеза) просто потому, что отказывался признавать развивающиеся страны равноправными партнерами. Не давал им места за столом.
- Запад внезапно осознал мощь БРИКС
- CNBC: Саммит БРИКС бросил вызов США и Глобальному Северу
- В офисе генсека ООН подтвердили визит Гутерриша на саммит БРИКС
В ответ Москва снова предложила конструктивное решение – начала создавать альтернативные институты, где место за столом было доступно всем. Как развитым, так и развивающимся странам. Попытка сделать это на G20 провалилась по причине отказа западных стран садиться за большой стол – поэтому упор сейчас делается именно на самоорганизацию развивающихся. То есть на тот же БРИКС.
Третьей причиной стала банальная «усталость металла». Запад больше не обладает достаточным количеством ресурсов для поддержания своего однополярного миропорядка. Ресурсом экономическим – доля Запада в глобальной экономике сокращается, а доступ на западные рынки (в обмен на лояльность развивающихся стран) ограничивается по политическим и протекционистским причинам.
Ресурсом военным – как показали операции США в Афганистане, на Ближнем Востоке, на Украине и даже в Красном море, армия США больше не может эффективно принуждать другие государства. Не может нанести военное поражение даже хуситам. В том числе и потому, что исчезает и ресурс политический – американское общество и элиты уже не готовы заниматься интервенционализмом. Последняя такая интервенция состоялась примерно 10 лет назад (когда американцы ввели войска на сирийскую территорию), и сейчас непонятно, как эти войска оттуда выводить.
Видя все это, Москва не подбивает страны Глобального Юга поднимать антиамериканское восстание – нет, Россия опять обращается к Америке в попытке ее протрезвить. Призывает осознать и принять «усталость металла», после чего согласиться на новую Ялту. На большую конференцию, где будут выработаны новые правила игры.
Наконец, четвертой – и, пожалуй, одной из самых важных – причиной изменений стало резкое падение уровня американских элит и (это одновременный процесс) окукливание идейной составляющей Запада. То есть то, что происходило в СССР в 1960–1970-е годы. Американская либерально-демократическая модель (выродившаяся в ультралиберализм) перестала быть привлекательной для остальных государств, а элиты США (превратившиеся из гибких политиков в идейных крестоносцев) не смогли модифицировать «обертку» своей идеологии. В результате возникает запрос на альтернативы – и тут выходит Россия. Не с антиамериканизмом, не с идеей мировой антизападной революции – нет, с понятными и приемлемыми для всех ценностями консерватизма и суверенитета. Теми, между прочим, ценностями, которые лежали в основе экономического и идейного роста коллективного Запада. Все это и обсуждается на саммите БРИКС в Казани.
Вопрос лишь в том, хватит ли у Запада гибкости принять это российское предложение? Ведь если он не примет, то изменения в мире начнут проходить в еще больших масштабах. И куда более радикально.
