30 ноября 1993 года символом России снова стал двуглавый орел. Это было разумное и, кажется, единственно возможное решение после демонтажа советского герба. Решение, которое не воспринимали слишком всерьез. Лишенная всех царских, имперских регалий птица, воспроизводящая герб Временного правительства, с одной стороны, полностью отражала тогдашнюю политическую реальность, с другой – не могла никого напугать. Над новым гербом посмеивались. Однако время шло, страна восстанавливалась, а новый герб параллельно с ней постепенно возвращал себе скипетр, державу, корону. Пока, наконец, почти незаметно настоящий, аутентичный, имперский орел не вернулся на свое место. А одновременно и Россия вернула свой геополитический вес и значение. О чем и объявила в 2007 году в Мюнхене.
Сегодняшняя военная операция на Украине кажется завершением этого естественного процесса: это война, прежде всего, за возвращение России ее имперского статуса.
И совсем не случайно в начале и в конце этого года громко прозвучали слова о «государстве-цивилизации». Сначала будучи прописанными в нашей новой внешнеполитической доктрине, а затем на Валдае, где президент наполнил их некоторым сакраментальным смыслом.
Итак, цивилизация – это не некий единственный на планете «цивилизованный мир», являющийся образцом, которому все должны следовать. «Цивилизаций много, и ни одна из них не лучше и не хуже другой, они равноправны как выразители чаяний своих культур и традиций своих народов», – сказал Владимир Путин. Два основных «компонента цивилизации» сегодня – это многообразие и самодостаточность.
То есть цивилизация – это большое пространство, состоящее из многих малых пространств плюс суверенитет. В сущности, это и есть империя. И еще один важнейший признак империи: это большое пространство, объединенное большой культурой. Центром империи является не экономика – как в мире безликих, безнациональных, полностью выхолощенных в культурном смысле демократий. Центром империи всегда является культура. Или, если угодно, идея. Поскольку большая культура всегда порождает и большую идею.
В мире прошлой имперской России эта идея была сформулирована как триада православия, самодержавия, народности. В мире СССР этой идеей было построение всемирного универсального коммунистического рая. А сегодня?
Может быть, главная проблема сегодняшнего нашего государства-цивилизации в том, что большая идея его еще не сформулирована. А без нее империи, увы, еще нет. Нет ответа на вопрос: а зачем, собственно, нужен суверенитет? Ведь очевидно, что двух-, трех- или более многополярный мир гораздо более уязвим, нежели мир многополярный. Ради чего рисковать «безопасностью»? Это серьезный вопрос, и ответ на него должен быть серьезным. Он должен быть сформулирован на уровне государственном, если угодно, уровне догматическом.
Иначе нас так и будут бесконечно выводить в роли хулиганов, которые «не соблюдают порядок, основанный на правилах», и из своих эгоистических интересов хаотизируют удобный, комфортный, основанный на правилах мир.
И даже не в этом проблема. Какая, в конце концов, разница, что о нас там думают. Проблема в том, что иначе мы просто не сможем сформировать свой идейный «мировой полюс», а с ним и мировой блок своих союзников. Для последнего необходима идейная основа. У СССР она была, и был блок союзников. Не только «социалистический мир», но и не менее важный ареал сочувствующих во всем (в том числе капиталистическом) мире. Наша «пятая колонна» во враждебном окружении.
Речь идет не об идеологии даже. Идеология слишком узка и всегда более разъединяет, нежели объединяет. Речь именно об идее или комплексе идей, высказанных так, чтобы они были понятны любому человеку в любой точке мира.
Это что касается внешнего мира. Что же касается мира внутреннего, то сегодня много спорят о модели многонационального мира для России. И проблем здесь тоже не сказать, что мало. Это и проблемы с плохо контролируемой миграцией, и проблемы с объединяющей нас большой культурой. Наши проблемы не так катастрофичны, как на Западе, где фактически произошел отказ от большой культуры в пользу инклюзивности, а миграция приняла фатальные формы замещения коренного населения. Тенденции, однако, те же. То есть то, что мы отстаем в едином марше за край бездны, – это, конечно, хорошо. Но не пора ли уже остановиться и сделать шаг в ином направлении?
В каком же? К имперскому самосознанию, конечно. То есть – к возвращению большой культуры.
Да, мы сегодня не сбрасываем с парохода современности наших «Шекспиров и Гете», как это делают на Западе. (Понятно, что это – прямой путь в ад, и что уже следующее поколение европейцев ждет варваризация и гибель нации). Но и наша большая культура живет сегодня в Мариинке и Большом. То есть в своего рода культурных гетто, пусть и весьма престижных. На нашем ТВ, в нашей повседневности царит все тот же хаос псевдокультуры. И – полное отсутствие иерархии (а культура – это прежде всего иерархия). И это, увы, путь к той же варваризации, что и на Западе.
Чтобы с этого пути сойти, необходима иерархия большой культуры, которая одна только и способна сохранить многонациональный мир империи от сепаратизма, с одной стороны, и от варваризации, с другой. И модель такого «многонационального мира» у нас на самом деле есть. Более того, она предельно наглядна. Она всем нам близка. Она символически выражена и отпечатана в каждом русском сознании и каждом русском сердце на уровне культурного кода. И звучит она так:
Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,
И назовет меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
Тунгус, и друг степей калмык.
Перед нами на самом деле – символическая формула империи. И связывающий ее культурный императив – логос, возвышающийся в центре Русского имперского мира и призывающий к себе все окраинные народы. Да, перед нами – модель идеального многонационального Русского мира. И не просто идеального, но единственно возможного. Никакой иной модели многонационального мира у нас просто нет. Это и есть настоящая культурная скрепа империи, скрепа большой, объединяющей всех культуры,
В СССР это формулировалось так: у каждого малого народа когда-нибудь будет свой Пушкин. Это означало, что каждый малый народ стремится стать частью великой русской культуры и на пути ее усвоения становится частью этой культуры. Так новая ветвь прививается к большому древу. И через это приобщение малая культура становится большой, становится способна рождать собственных универсальных гениев. И это (а вовсе не взращивание «национальных диаспор» в Москве и Петербурге) – единственно возможный путь к подлинному имперскому величию.
Это и есть путь сохранения и развития национальных культур. А значит, и путь сохранения традиционного человека как он есть. То есть человека, не отчужденного от своей семьи, истории, земли и культуры, но живущего в своем культурном пространстве и растущего от земли к небу.
- Эксперт: Воссоединение с Крымом и успехи в СВО укрепили любовь граждан к флагу России
- Путин: Российский флаг всегда будет вдохновлять нас идти вперед, до победы
- Украинские ракеты бьют по русской истории
Сохранение такого «традиционного человека» и должно стать нашей большой идеей. Идеей, которая, несомненно, найдет отклик и на Западе, и на Востоке. Но прежде всего станет основой для строительства нашей собственной «страны-цивилизации», для возвращения нашей империи.
Позволю себе самоцитирование – эта книга так и называется: «Возвращение империи».
«В центре либеральной идеологии лежат права и свободы замкнутого на себя индивида как сумма вожделений последнего. Отсюда на выходе мы имеем облако хаотически движущихся атомизированных частиц, уловленных демократической общественной системой – мир как управляемый хаос. Когда мы ставим в центр мира традиционную (то есть высокую, вертикальную) личность и ее свободу (как необходимое ей жизненное пространство и энергию роста), мы получаем на выходе гармоничное общество, объединенное общей и разделяемой всеми иерархией ценностей – иерархией, естественно вырастающей из потребностей самой личности. Государству же в этой картине мира остается лишь поддерживать здоровую атмосферу общества, в которой такая личность может гармонично развиваться и расти».
Противопоставить «традиционного человека» либеральному индивиду; противопоставить пространство «большой культуры» миру «порядка, основанного на правилах» (ведь традиционный человек может жить только в пространстве большой культуры) – так мы обретем нашу настоящую большую идею, обретем настоящих союзников по всему миру, обретем настоящий смысл нашего «большого пространства» и завершим то чаемое «возвращение империи», к которому последовательно движемся последние тридцать лет.
