Свобода слова считается одним из краеугольных камней демократии. Уточним на всякий случай – демократии европейского толка. Потому как, при всей формальной демократичности политического устройства, народное волеизъявление дальневосточных государств сильно отличается от европейского. И ни в Южной Корее, ни в Японии, ни тем более в Китае никакой свободы слова в западном понимании не существует.
«Мне глубоко противны ваши убеждения, но я умру за ваше право их высказывать» – эти слова, которые ошибочно приписываются Вольтеру, а на самом деле принадлежат перу Эвелин Холл, написавшей биографию Вольтера, ярко характеризуют стремление европейцев к этой самой свободе слова. А в США свобода слова и вовсе гарантируется первой поправкой к Конституции, то есть является самой важной составляющей Билля о правах.
Оставим за рамками нашего разговора тот факт, что все эти поправки и гарантии ничего не значат на практике и по факту гарантируют свободу слова только сторонникам господствующего мнения, а остальным как повезет. «Охота на ведьм» и «маккартизм» 1940-50-х, «Красная истерия» и «черный список Голливуда» – всё это реалии той самой «идеальной демократии» США. А забаненный в «Твиттере» и «Фейсбуке» президент Трамп – только вишенка на торте.
Я бы хотел поговорить о другом. О том, что такое «свобода слова» в российском варианте, существует ли она, что она для нас и в чем особенности русской свободы слова. На днях культурная столица России отметилась знаковым событием. На «Газпром-арене» «Зенит» принимал в рамках Суперкубка московский «Спартак». Шоу было грандиозное, 60-тысячный стадион набит под завязку. А ублажали слух разгоряченных фанатов двух суперклубов Лева и Шура из группы «Би-2», известные своей, скажем так, антивоенной позицией, которую они не стесняются демонстрировать. В том числе наотрез отказавшись выступать на сцене под знаком «Z» и попросту выгнав из группы сотрудника, поддержавшего СВО. Свобода слова в «Би-2» – это свобода слова исключительно «Би-2».
В чью светлую голову пришла гениальная мысль вывести этих товарищей пред светлы очи 60 тысяч достаточно радикально настроенных граждан с ярко патриотической, как водится в фанатской среде, позицией – опустим. Одно понятно – они оказались не на междусобойчике в клубе, где все свои, и не стали жертвой организованной акции неких активистов, сорвавших несколько концертов «Би-2» в разных городах. Они оказались перед огромной аудиторией людей, не связанных с этой группой вообще ничем. Результат оказался предсказуем. Мегаваттные колонки легко заглушил рев трибун, скандировавших в адрес певцов кричалки, которые мы тут воспроизвести не можем, потому что закон не позволяет.
У освистанных на стадионе в Питере «миротворцев» совершенно предсказуемо нашлись общественные адвокаты. Брезгливо морща носики, они говорят: вот вам и пример дикой России, где никогда не было и никогда не будет подлинной свободы. Ведь Лева и Шура всего лишь посмели иметь мнение, отличное от господствующего, и вы сразу начали их травить! А где же свобода слова?
Так вот же она, дорогие мои, прямо перед вами! Десятки тысяч людей в полной мере ее реализовали, выразив свое отношение к музыкантам, выразившим свою позицию. А то, что их оказалось на несколько порядков больше, чем «нетвойнистов» – это совсем другой вопрос. И тут мы подходим к очень важному для нас, русских, нюансу – абсолютно ли понятие «свобода слова»?
- Группу «Би-2» освистали во время выступления на церемонии закрытия Суперкубка
- «Зенит» победил в матче за Суперкубок России со «Спартаком»
- Матыцин выразил обеспокоенность по поводу ситуации с болельщиками ПФК ЦСКА
Так уж сложилось исторически, что многие, казалось бы, однозначные понятия на Руси могут иметь разные трактовки, часто очень серьезно расходящиеся по смыслу. Железобетонные конструкции законников в наших краях расшатываются такими глубинными понятиями, как «правда» или «справедливость».
По закону свобода слова гарантируется статьей 29 Конституции Российской Федерации. Там же обозначены рамки, за которые свобода слова не распространяется. «Не допускаются пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду. Запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства». То есть каждый человек на любые оставшиеся темы может говорить или писать что угодно. В этом смысле «свобода слова» – это формализованная гарантия государства не преследовать инакомыслящих в рамках законодательства.
Сразу уточним, что «не преследовать» и «поддерживать» – это две таки большие разницы. А то наши творческие люди повадились называть преследованием за инакомыслие то, что государство им денег не дает.
В этом смысле сам факт выступления «Би-2» на стадионе ярко свидетельствует, что никто их не преследует. Так вот, у нас испокон веков параллельно закону существует традиция подтверждать свои слова делом. Порожняя трепотня у нас считается уделом, недостойным уважающего себя человека. «Собака лает – ветер носит», «пустое ведро звенит громче» – таких пословиц не счесть. Краеугольный камень нашей философии свободы слова в том, что за слова надо отвечать. В экстремальном выражении это сконцентрировалось в криминальной среде, где за «пустой базар» могут «конкретно предъявить». Но за безответственный треп или за злословие могут навалять даже в самом законопослушном коллективе.
Люди, которые кричат о свободе слова в абсолютном выражении, на самом деле считают, что свобода слова – это свобода от ответственности за слова. А это никогда не было так. Если ты хочешь говорить что-то безнаказанно, то это не свобода слова, а свобода досужего балабольства. Имей мнение, отстаивай его, неси за него ответственность – это свобода слова. И никак иначе.
Причем ответственность не обязательно должна быть уголовной или административной и быть прописанной в соответствующем кодексе. Когда тебя освистывают – это тоже твоя мера и ноша ответственности. Если ты не готов нести такую ответственность – значит, твое мнение не настолько важно для тебя, чтобы ты решился за него отвечать.
А если ты всерьез требуешь, чтобы ты имел возможность выразить свое мнение, но чтобы тебя оградили от ответственности за него, то слова твои дешевле собачьего лая из-под соседских ворот.
Приведу пример. Мне пришла в голову замечательная мысль. Я хочу ее высказать или написать. Но я понимаю, что мне за это прилетит. Или понимаю, что мой друг, который имеет иное мнение, обидится, потому что для него это болезненно. И я благоразумно молчу. Означает ли это, что нет свободы слова? Нет, мне никто не запретил, я сам решил промолчать.
Означает ли это, что я трус? Нет. Это означает иное – то, что я хочу сказать, недостаточно для меня важно, чтобы я пошел на неприятности или конфликт. Если же я всё равно это скажу, то стоит ли расстраиваться, что друг порвал со мной отношения или на улице мне дали в морду? Я же сам поставил свое желание высказаться выше безопасности и выше друга. Именно за это и ответил.
Вот и получается, что в рамках нашей парадигмы слово и дело имеют равный вес и отвечать приходится и за то, и за другое. Ответственность – это не закон. Ответственность – это последствия. Болтун, желающий болтать языком без всякой ответственности, сам приравнивает свои слова к мусору. Для нас же слова – камни. Нужно только правильно научиться ими пользоваться и не разбрасывать камни, потому что рано или поздно настанет время их собирать. Свое право на свободу слова надо отстаивать не только на словах.
