Великая Отечественная создала парадокс советского десанта

90 лет назад, 2 августа 1930 года, на советских учениях был высажен первый парашютный десант из дюжины человек. Годы спустя Красная армия уже выбрасывала сотни и тысячи людей за раз. Им на помощь сбрасывалась техника и тяжелое вооружение. Но грянувшая десятилетие спустя Великая Отечественная запомнилась чем угодно, но только не многочисленными массированными парашютными высадками РККА. Почему же так случилось?

Воздушный сюрприз

На момент того самого группового прыжка концепция воздушных десантов уже не раз была опробована в реальном бою. Правда, все они были посадочные – самолеты находили ровную площадку, приземлялись и высаживали десант на труднодоступной для обычных войск территории. В СССР этим занимались, например, против среднеазиатских басмачей.

Но такой способ имел зримый недостаток – его было хорошо использовать там, где много ровных участков, но плохо или невозможно во всех остальных местах. В Советском Союзе первыми воплотили идею именно парашютного десанта – и, не удовлетворившись этим, принялись развивать ее семимильными шагами.

В сентябре 1934-го, на учениях в Белоруссии, высадили два десанта – один в 129, а другой аж в 600 человек. Через год, уже в Украинской ССР, десантников на маневрах высаживали уже тысячами – почти 1200 парашютистов, и после более 1700 человек посадочным способом на захваченный аэродром. Причем прыжки были затяжными – так десантник меньше времени находился в воздухе и не так долго представлял собой беззащитную минешь.

Главной проблемой десантников РККА было отсутствие по-настоящему массового транспортного самолета, которое ограничивало возможности по выброскам людей. Решить эту проблему пытались по-всякому. Обычные бомбардировщики были неудобны – их делали для того, чтобы возить небольшие, но тяжелые бомбы, и в них было тесно.

Пробовали делать пристегивающиеся к бомбовозам десантные кабины и сбрасываемые на парашютах людские клети. Где-то экспериментировали с автоматически раскрывающимися кассетами на одного-двух человек, которые можно было вешать даже на небольшие бипланы. Но каждый из этих способов имел те или иные недостатки, и в итоге лучшей машиной для отечественных десантников стала копия американского «Дугласа» – самолет Ли-2.

Не только людей

Зато эволюционировали в других направлениях. Например, в плане поддержки десантников техникой. Научились сбрасывать контейнеры со снабжением. Некоторые из них позже использовали для эвакуации людей с затертого льдами парохода «Челюскин» – пригодилась возможность цеплять их к даже сравнительно небольшим самолетам.

На парашютах успешно спускались мотоциклы, автомобили и даже танкетки. Бомбардировщик ТБ-3 поднимал и легкий танк Т-37А, но высаживать на землю его можно было только посадочным способом.

Танк, правда, можно было смело считать даже не легким, а «легчайшим» – самые распространенные легкие советские танки весили в два-три раза больше. А сам Т-37А прошивался и бронебойными пулями винтовочного калибра. Куда полезнее была артиллерия – на специальных платформах можно было сбрасывать «сорокапятки» и 76-мм орудия для стрельбы с закрытых позиций.

Разработали и испытали и специальные парашюты для четвероногих друзей – хотя это, скорее, было средство для диверсантов. Разрабатывались даже схемы атак при помощи обученных собак-самоубийц с взрывающимися зарядами, причем собачка должна была даже дернуть шнур взрывателя, найдя по запаху достойную цель вроде цистерны с горючим. Впрочем, чуть позже придумали, как сделать таких собак многоразовыми. При дергании шнура амуниция падала с четвероногого на землю, и включался таймер. Потом предполагалось, что собака вернется к диверсанту-оператору, и тот навесит на нее новый заряд, отправив искать очередную цель.

Битва за выживание

В середине 30-х годов советские десантные войска оторвались от заграничных коллег очень далеко. Казалось, в какую войну ни вступят русские, они обязательно будут массированно применять парашютистов. Но этого не случилось – в локальных конфликтах довоенного времени большая часть наших десантов оказалась посадочной. А когда грянула ВОВ, массовые парашютные выброски стали исключением на фоне основной «движухи». Почему?

Точно не из-за отсутствия героизма или подготовки со стороны десантников – как-никак отбор был строгий, и внимание обучению уделялось серьезное. Готовили, как лучших. Дело было в характере самой войны – гигантские фронты от моря до моря, сотни дивизий, миллионы людей.

Чтобы перебросить в даже уязвимую точку достаточно людей для того, чтобы их количество позволило натворить серьезных дел, и, еще важнее, снабжать всю эту массу, требовалось очень много самолетов. Столько у сравнительно бедной, да еще и попавшей под сокрушительный и неожиданный удар, страны не было. А если и были, то для них нашелся бы ворох других задач.

Поэтому на острие величайшей войны в истории оказались не парашютисты, а моторизованные соединения – только они могли двигаться настолько быстро, чтобы успешно создавать крупные котлы, в которых легко перемалывались силы противника. А Великая Отечественная воистину была войной больших котлов.

Поэтому получился парадокс – страна, стоявшая у истоков воздушных десантов и развившая их концепцию до впечатлительных высот, не смогла похвастаться активным применением этих войск, когда речь шла о ее жизни и смерти.

Но времена менялись, как и задачи. Победив в самой страшной войне всех времен и народов, Советский Союз окреп, у него появилось куда больше ресурсов. Пришла и потребность оперативно реагировать на вызовы практически по всему земному шару. Тут десантники были нужны как никогда – и когда страна вновь всерьез занялась парашютистами, стартовать пришлось уже далеко не с нуля.