Поезд «Анапа – Мурманск» останавливается на три минуты на маленькой станции, где нет интернета. Спрыгнуть со ступенек, подхватить рюкзак – и остаться среди разнотравья, деревянных домиков с треугольными крышами и резными окнами, и тишины. Впереди сотня километров по Хибинам, сначала через таежные сосны и густые мхи, потом по тундрам с серебряным ягелем и черникой в нем, по горным перевалам, через ледяные каменистые ручьи и озерные долины.
Русский Север имеет тысячу лиц и тысячу народов, не переставая от этого быть русским. Здесь есть река по имени Кунийок, названная саамами, населявшими эти места, и есть озеро по имени Академическое – как какая-нибудь московская станция метро. Одни местные легенды рассказывают о духах, живущих в ущельях, другие – о подземных ядерных испытаниях.
Дальше на север, к Северному Ледовитому океану, ноги начинают хлюпать в подтаивающей вечной мерзлоте, горы сменяются сопками, среди которых прячутся приметы не такого уж и давнего прошлого: то, что осталось от артиллерийской батареи Второй мировой войны, заброшенная военная база, еще одна. И над всем этим происходит высокое и светлое северное небо.
Есть люди, которые любят походы. Есть те, кто просто раз за разом возвращается к Северу, потому что один раз поймав, он не отпускает больше, остается в снах. Я среди вторых: не то чтобы большой любитель пеших походов, но снова и снова отправляюсь мерить ногами Кольский полуостров – тундры его, болота его, ручьи и горы.
Тундра – это когда высоко и светло. Светло от серебристых мхов, которые хрустят под ногами, как снег. Под дождем они становятся мягкими и влажными, как мех маленького котенка; в сухую и особенно солнечную погоду ягель становится твердым и хрупким, осыпается, стоит наступить на него. И ты идешь по тундре, а за тобой остаются следы. В ягеле прячутся ягоды, некоторые из них уже сладкие, некоторые – безвкусные: черная гладкая водяника, фиолетовая наливная черника, кое-где брусничины.
Перевалы – это когда карабкаешься вверх по большим камням, цепляясь за них руками, одетыми в перчатки, чтобы не ободрать кожу, а потом идешь вниз по снегу – здесь он розовый и пахнет арбузом. Серые камни, которые лежат везде – это хибинит, здешний минерал, вроде бы живущий только здесь. Красные пятна в них – это лопарит, кровь саамов-лопарей, такое о нем поверье.
Река – это когда холодно так, что сводит ноги и почти сшибает с ног, даже если переходить по сто раз проверенному броду. На дне реки камни, а вода в ней прозрачная и невероятно вкусная.
|
Русский Север притягивает раз за разом тем, что он обнажает скрытое: когда день за днем идешь среди ясных линий, прозрачной красоты, длинных туманов – совершенно не остается сил лгать себе. Осторожно: может оказаться, что самообман длился много лет.
Так бывает: мы мечтаем стать космонавтами, но становимся менеджерами, сначала получаем высшее образование, выбранное родителями, потом трудимся на работе не хуже, чем у других, ходим в спортзал, чтобы быть не хуже, чем другие, встречаемся с людьми не хуже других, чтобы не чувствовать себя ущербными и одинокими.
А потом ты выходишь на горное плато, где вокруг марсианский пейзаж, и вдруг в одну минуту расходится туман и проглядывает солнце, освещая зеленую долину со змеящейся рекой, и это солнце прыгает по снежнику, по кустикам мха, по древним камням, по лужицам воды. И вдруг понимаешь: вот это настоящее. И раз оно есть – значит, где-то есть настоящий я, и тот ребенок, которого любили родители и который мечтал о приключениях, – он тоже есть. И все еще может быть совсем иначе – как стало иначе оно сейчас, когда туман разошелся за минуту, открыв невероятные просторы.
И все будет иначе и по-настоящему.
