К утру 22 февраля 2014 года сторонники так называемого евромайдана заняли опустевший правительственный квартал в украинской столице и объявили о своей победе. Нынешний спикер Верховной рады и тогдашний «комендант» Майдана Андрей Парубий заявил, что восставшие «полностью контролируют Киев». Все достигнутые ранее договоренности, включая письменные, были выброшены в мусорный бак, а Виктор Янукович и часть правительства покинули Украину. Революция свершилась.

Пять лет пролетели быстро, разрушив остатки советской цивилизации. Речь сейчас идет не о сносе памятников Ленину или переименовании улиц, а об экономическом и научно-практическом наследии, делавшем Украинскую ССР второй по объему промышленного потенциала республикой Союза (пускай и с огромным отрывом от кормившей всех вокруг РСФСР).

Это как после революции 1917 года Советская Россия еще более десяти лет потребляла стратегические запасы империи. В какой-то момент ничего не осталось, а мир ушел вперед.

Но еще страшнее, что в рекордно короткий срок были разрушены остатки идейной и идеологической близости с Россией, что превратило Украину как государство в угрозу национальной безопасности РФ.

Заблудший брат или вечный враг?

Существует логика, согласно которой события на Украине – это дело самих украинцев и они сами во всем разберутся. Здесь начинается зыбкая почва отстраненных идеологических споров в диапазоне от «нет такого народа, есть большая общность русской культуры» до «Украина – цэ Эвропа, и варварам никогда ее не понять». Трагично, что прояснение этой идейной подоплеки часто ставится во главу того угла, где вырабатываются практические шаги.

Грубо говоря, если утверждать, что существует «большой русский мир», то дипломатически признавать независимость ДНР и ЛНР нельзя, поскольку это отрежет от нас условных одесситов, харьковчан и прочих причисляемых к этой виртуальной общности. И это типичный случай, когда благообразная идеология бежит впереди жестокой реальности.

Есть и другая крайность. Утверждая, что сознание основной массы украинцев изменено настолько, что ни о каком «русском мире» теперь и думать не стоит, тем самым мы признаем, что ситуация на современной Украине необратима, воспринимаем ее враждебным государством (хотя бы внутри себя, не нужно этот лозунг на шпиле здания МИД вывешивать) и готовимся к вероятному военному исходу конфликта.

А он неизбежен, если кому-нибудь шибко умному в Вашингтоне или Брюсселе действительно придет в голову придвинуть к российским границам новые военные объекты. Это уже вопрос не философии и истории, а чистой математики, концентрированным выражением которой являются артиллерия и ракетостроение. Если правильно посчитать подлетное время, философские концепции уже не нужны.

До мечты высоко, до Луганска близко

На протяжении нескольких лет на Украине шла повсеместная травля не только условно пророссийских активистов, но и частично несогласных с результатами «революции достоинства» (употребим этот термин за неимением другого). Те, кого не убили, не затравили и не отправили в тюрьмы по обвинениям в государственной измене, уехали в Россию.

Придется произнести крамолу: именно эта гиперактивная группа, не сходя с экранов и передовиц, втянула нас в увлекательное обсуждение того, «как нам обустроить Украину». Оно находит поддержку у тех местных мыслителей, кто рассуждает категориями вечности, мол, «все пройдет, а русский мир останется». Это прекрасно и очень возвышенно, такими категориями мыслят патриарх Кирилл, папа римский и Стивен Хокинг. Но людей попроще числом-то побольше, а жить им приходится сейчас – без особых надежд на близкое светлое будущее, где Киев и Москва как брат и сестра.

Есть данность: Украина – это враждебное, идеологически накачанное государство, презирающее и физически угнетающее часть своего населения, предлагающее себя в качестве военного плацдарма третьим странам, которые по совокупности разных причин у нас принято называть «главным противником» или «западным партнером» в зависимости от уровня атмосферного давления. Именно с этим рукотворным монстром на западном направлении нам приходится иметь дело, а не с «заблудшей душой», которая «когда-нибудь одумается».

Монстру исполнилось пять лет, он активно шевелит лапками, выучил много новых слов, иногда плюется огнем. Искать в нем фрагмент ДНК «русского мира», конечно, можно, но это слишком отвлеченная дискуссия, не всегда понятная не только на 500-километровом фронте от Саханки до Луганска, но и в быту. Поэтому резоннее думать о том, как его усыпить или хотя бы попридержать, а не о том, как убраться в его клетке и покормить с рук. Корм монстр проглотит, но руку все равно укусит – ради этого его и выпустили из той пробирки, в которой создали.

В этом смысле абсолютно неважно, кто победит на украинских выборах в марте. Это тоже дискуссия чисто академическая. Кто бы ни победил, принципиально ничего не изменится. Ни один из кандидатов в президенты не сможет отмотать пленку назад. Возможно, изменится часть риторики (хотя и это вряд ли), но слова уже не имеют значения.

Воздух не станет таким, как в 2013-м. Теперь он пахнет гарью, а не червоной рутой.

Русофобия как образ жизни

Даже новое правительство «победителей», пришедшее к власти в Киеве 22 февраля 2014 года, вполне могло наладить нормальные отношения с Россией. Их долгое время никто не отталкивал, выжидая. Но они сами сделали все, чтобы довести ситуацию до точки невозврата. Они к этому стремились. Они такими родились.

Небольшая по численности секта, воспитанная в идеологической традиции Западной Украины и в советский период действовавшая подпольно, навязала свои взгляды на мир подавляющему большинству украинского общества. Отказаться от этой победившей идентичности в ближайшие годы не сможет ни один новый президент Украины, какие бы политтехнологические теории ни обсуждались в прямых эфирах.

Это почти как с Тбилиси. Его группа поддержки внутри РФ десятилетиями позиционировала Грузию как «единственного союзника» и «самое важное государство на южном направлении», а затем вдруг выяснилось, что на эту территорию можно не обращать внимания и даже дипломатические отношения с ней не восстанавливать. Пусть живут за перевалом, как хотят, поскольку укусить уже не смогут.

Украинский же монстр, к несчастью, укусить может, да и перевала между ним и нами нет. Поэтому не надо смеяться над предвыборными инициативами Порошенко по закреплению курса на вступление в НАТО в конституции. Это не тот случай, когда годы пройдут, и то ли ишак умрет, то ли шах. Если ничего не делать, выживут оба, рано или поздно преподнеся нам какой-нибудь неприятный подарок.

Пятилетие госпереворота – столь же условная календарная дата, как очередной Новый год: с 1 января не начнется новая жизнь. Другое дело, что этот юбилей должен подтолкнуть нас к осознанию практической необходимости противостоять уже не силам майданистов, а враждебной политико-территориальной формации с лидерами, сделавшими борьбу с Россией несущей частью своей национальной идентичности.

Сейчас остро востребован другой уровень жесткости. В дипломатии, в экономике, в юридической сфере. Бесконечные ссылки на то, что «там на четверть наш народ», уже не работают. Нет там больше того, ради чего нельзя вводить экономические санкции, разрывать дипломатические отношения и искать способы наказания виновных в гибели людей.

Но и перечисленное – полумеры. А против, например, разрыва дипотношений есть собственная аргументация, часть которой сводится к тому, что украинцы сами до этого дойдут, а нам надо «выдержать лицо». Так можно спорить практически по каждому пункту, чтобы шестой год подряд ничего не менять.

А самый главный аргумент для сохранения статус-кво (то есть бездействия) – сложная стратегическая и геополитическая ситуация на планете в целом. Мол, давайте не будем ничего делать первыми, а то англосаксонские СМИ на орбиту выйдут от ненависти. А ведь они на этой орбите уже давно, ничего нового про нас уже не скажут и принципиально новые санкции тоже вряд ли изобретут.

Кстати, точно так же не сработали и ура-патриотические ожидания – вот оставим Украину наедине с собой, там все развалится и рухнет. Оно, конечно, рушится, но не теми темпами, которые нужны.

Если использовать пятилетие госпереворота только как повод о нем поговорить, в положительную сторону ничего не изменится, а вот ухудшаться будет. И в какой-нибудь скверный, но недалекий по времени момент мы обнаружим безвыходную военно-политическую ситуацию в паре сотен километров от Москвы. Настолько безвыходную, что выход США из ДРСМД, вокруг которого столько копий было сломано, покажется ссорой в песочнице.