За 2019 год население России, по разным оценкам, сократится на 250–400 тысяч человек. Как сказал член рабочей группы по демографической и семейной политике экспертного совета при правительстве Алексей Ульянов, «в нашем демографическом корабле есть три огромные пробоины, через которые утекают миллионы человеческих жизней. Это аборты, алкоголь и табак».
Надо сказать, что число абортов – и масштабы потребления алкоголя – в последние годы снижаются, но остаются высокими. У этих бед, конечно, целый ряд причин, но в значительной мере они носят культурный, психологический и духовный характер. Поведение людей, их готовность убивать себя никотином и алкоголем, а своих отпрысков – абортами, зависит от их отношения к жизни, от того, во что они верят.
Есть верования, которые человек не формулирует вслух – даже, возможно, не осознает, – но которые глубоко влияют на его поведение. Человек, который разрушает свое здоровье, выдает глубоко укорененное представление о том, что его жизнь не стоит того, чтобы ее беречь.
Он не считает себя достаточно ценным представителем человеческого рода, чтобы заботиться о себе. В одном научно-популярном фильме про здоровый образ жизни врач упрекает пациента: «Вы и с собакой не стали бы так обращаться, как обращаетесь с собой». Люди поступают со своей жизнью так, как они ни в коем случае не стали бы поступать с жизнью тех, кого ценят. Они не воспринимают свою жизнь как стоящую того, чтобы быть прожитой, принести плоды, изменить мир, оставить наследие.
Мы живем в мире, где о любви к себе говорится очень много. Беда в том, что, как правило, эта любовь является поддельной и разрушительной. Эгоистическая обращенность на себя неизбежно делает человека несчастным – потому что для того, чтобы прожить полноценную жизнь, мы должны посвятить ее чему-то более важному, чем мы сами. Космонавт, готовящийся к полету, атлет, напряженно тренирующийся в ожидании соревнований, мать, вынашивающая ребенка, ученый, напряженно трудящийся над великим открытием – все они имеют причину бережно относиться к своему здоровью. В их жизни есть цель и смысл, более важный, чем они сами. Они для чего-то нужны в этом мире, у них есть предназначение, которое они должны исполнить. В христианской картине мира человек понимает, что он принадлежит не самому себе, а Богу, и должен заботиться о себе как о Божьем творении и Божьем инструменте в мире.
Мы обретаем сознание своей ценности, когда соотносим себя с чем-то более важным и ценным, чем мы сами. В этом отношении любовь к жизни прочно связана с сознанием долга – на нынешнем фоне это может показаться странным, но это так. Я нужен людям, которые зависят от моей заботы, делу, которое я исполняю, городу, стране, с которыми я связан узами солидарности и долга. Оборотная сторона фразы «я никому ничего не должен» – «я никому не нужен, и себе тоже». Сознание ценности своей жизни невозможно обрести в себе – но только за пределами себя.
Парадокс современной культуры в том, что, провозглашая право человека на счастье, она сильно содействует той обращенности на себя, которая неизбежно ведет человека к глубокому несчастью. Коммерческая реклама предлагает человеку побаловать себя всеми способами, имеющимися на рынке – «ведь вы этого достойны», и тот образ мироздания, который она создает, помещает потребителя товаров и услуг в центр вселенной. Другие люди воспринимаются как призванные удовлетворить его потребности.
- Песков объяснил проблемы в демографии двумя ямами
- Эксперт оценил китайские представления о слабых местах России
- Счетная палата констатировала сокращение населения России
Но дело не только в этом. Мы имеем дело с мощными политическими и культурными движениями, которые работают на разрушение всякого представления о солидарности, долге и обязательствах. В этих движениях присутствует то, что называется «герменевтикой подозрительности» – слова и поступки других людей следует интерпретировать исходя из того, что они стремятся поработить, унизить и эксплуатировать вас.
С такой точки зрения любые разговоры о долге, солидарности и обязательствах ведутся с тем, чтобы, грубо говоря, денег не платить. Все это придумали те или иные эксплуататоры – помещики и капиталисты, белые гетеросексуальные мужчины, церковники, силовики, кто-то еще – чтобы третировать и подчинять угнетенные слои общества. Даже сами понятия верности и предательства, как, например, говорит политолог Екатерина Шульман, есть понятия насильственные, придуманные для того, чтобы навязать более слабым обязательства, на которые они не подписывались, и защитить право сильных на принуждение.
Бывают ли злоупотребления понятием долга? Конечно, это много раз происходило в истории, с особенным размахом – в истории тоталитарных режимов ХХ века, и происходит сейчас. Но люди, которые отвергали притязания тиранов, отвергали их не потому, что разговоры о долге – это вообще насилие, а потому, что у них были другие, более высокие обязательства. Александр Шморель, немецкий антифашист и православный святой, отверг притязания национал-социалистов потому, что полагал свои обязательства перед Богом более важными.
То, с чем мы сталкиваемся сейчас, – это не утверждение одних обязательств ради других, а отрицание самого понятия долга. К чему это приводит?
Например, к тому, что самодостаточная, сексуально раскрепощенная и не позволяющая собой помыкать феминистка встречает столь же эмансипированного мужчину – и с негодованием пишет у себя в «Фейсбуке», какая же он эгоистичная, распущенная и безответственная свинья. Ситуация ироническая, но назвать ее забавной трудно – они оба будут несчастны, и у них не получится создать семью, требующую взаимной жертвенности и заботы, а если биология возьмет свое и они окажутся в одной постели, плод этого союза будет убит – потому что они не способны позаботиться ни о нем, ни друг о друге.
Конечно, герменевтика подозрительности может работать и в людях, которые не слышали самого этого термина и просто уверены, что всякое строительство предпринимается с целью воровства, любовь придумали, чтобы денег не платить, а церковь – это контора по выкачиванию денег.
Что делать со всеми этими бедами? Конечно, некоторые административные, запретительные меры необходимы – вопреки популярному предрассудку, они работают. В результате принятых властями мер люди действительно стали меньше пить, а средняя продолжительность жизни возросла. Но нужно и просто перестать финансировать некоторые вещи. Ситуация, когда государство, которое не может изыскать средства на достойную оплату труда врачей, при этом финансирует аборты, абсурдна – и ее нужно прекратить.
Дело не только в неправильном распределении средств – дело в послании, которое при этом внушается людям: государство подает сигнал, что считает более важным абортировать, чем лечить своих граждан.
В области культуры и образования важно сформулировать внятную политику – чего государство хочет добиться, выделяя деньги на те или иные фильмы или спектакли. Пусть люди, желающие представлять на сцене похабщину и непристойности, делают это за счет тех, кто готов покупать билеты, а государственную поддержку получают те произведения, которые служат общему благу и утверждают созидательные ценности.Человеческая жизнь стоит того, чтобы быть прожитой. У человека есть обязательства по отношению к его ближним. Он призван любить семью, исполнять свой долг и трудиться, созидая лучшее будущее для всех. Тогда он будет жить полноценной, счастливой жизнью и не станет губить ни себя, ни своих детей.
