Конфликт чемпиона по смешанным единоборствам Хабиба Нурмагомедова с рэперами – это прямое свидетельство существования глубинной мусульманской России, которая руководствуется в своих представлениях о должном не законами и секулярными светскими нормами поведения, а исходит из адата и положений радикального ислама.
Нет смысла обсуждать творчество звезд шоу-бизнеса Тимати и Егора Крида – это дело вкуса. Существенным является то, что их деятельность не вступает в противоречие с законом, следовательно, они являются российскими гражданами, которых этот закон обязан защищать.
То, что концерт Крида пришлось отменить из-за весьма серьезных угроз в его адрес (певца пообещали убить), это прямой и недвусмысленный повод для возбуждения уголовного дела.
Фактически Нурмагомедов, высказавшись в духе «невелика потеря», одобрил действия тех, кто своими угрозами преступил российские законы. А Тимати и вовсе предположил, что кампанию по срыву выступления Крида в Махачкале организовал сам спортсмен.
Судя по тому, что Нурмагомедов ничего не стал опровергать, напротив, назвал в ответной записи рэперов «тварями» и «чертями», версия Тимати кажется вполне обоснованной. Собственно, в дагестанском МВД уже охарактеризовали кампанию травли вокруг гастролей как «призывы к экстремистской деятельности и разжиганию межнациональной розни».
Что мы имеем в результате?
Судя по всему, невоенный формат салафизма стал в Дагестане вполне легальным источником морали и права. Он жестко и крайне агрессивно метит пространство одобренных действий и столь же бескомпромиссен по отношению к «чужакам» из мира, который не желает сопрягать свое поведение и ценности не только с Кораном, но и с любой другой религией.
Конечно, говорить о том, что в Дагестане уже установилась теократия, будет преувеличением, поскольку запреты действуют в достаточно узком сегменте, касающемся проблем, связанных в нашем случае с восприятием современной массовой культуры, в других случаях с ролью и обязанностями женщины, с вопросами семьи и брака.
Тем не менее и этого много, поскольку, как мы видим на примере шокирующе грубого ответа Нурмагомедова, салафизм может продуцировать агрессию такой силы, что она вполне способна побудить сторонников «чистого ислама» принять решение об убийстве тех, кто, по их мнению, угрожает нравственным основам дагестанского общества. Серьезность угроз в адрес Крида, я думаю, хорошо понимали местные жители, принимавшие участие в организации гастролей. Они, по всей видимости, и объяснили своим коллегам из Москвы, что рисковать не стоит.
Но почему в этом конфликте нужно говорить именно о салафитских воззрениях Нурмагомедова, а не о традиционном для Дагестана суннитском исламе? В августе спортсмен выложил в Instagram* фрагмент выступления известного российского рэп-дуэта HammAli & Navai. «Разве это завещали нам праведные предшественники?» – спросил он своих читателей, подразумевая, что, конечно, не это. «Праведные предшественники» – это первые мусульмане, начавшие распространять слово Аллаха. Именно возвращение к их образу жизни и верованиям через все вековые исторические напластования призывают сторонники модернистского исламского проекта, именуемого салафие.
Кроме того, апелляция к праведным предкам в столь малозначимой теме, как один из видов музыкальной субкультуры, выдает ревнителя общественной морали, который стоит на предельно радикальных позициях.
- Нурмагомедов после упреков от Тимати написал гневный ответ «всяким петушарам»
- Тимати ответил на грубость Нурмагомедова
- Макгрегора попросили выйти на бой с Нурмагомедовым под песню Крида
Такая версия салафизма, распространяемого не оружием, а словом, представляется допустимой, раз уж она вытеснена из леса и лишилась сепаратистского контекста. В конце концов, адат, соблюдаемый куда большим количеством жителей региона, – это тоже система параллельного права, регулирующего тот же примерно блок проблем и вопросов. Адат тоже настаивает на соблюдении норм, кажущихся архаичными, а иногда и прямо противоречащими российскому законодательству. В Чечне и в некоторых районах того же Дагестана до сих пор сохраняется – правда в очень усеченном виде – обычай кровной мести.
Так что отдельные нормы шариата в их салафитском изводе – это всего лишь конкурирующая с адатом модель. Она уже отказалась от попыток построить на Северном Кавказе враждебное России теократическое государство, но все еще претендует на жесткий контроль над общественной моралью в некоторых этнических общинах.
Редукция ваххабизма с начала 1990-х годов и по сегодняшний день не может не радовать. Однако мириться с тем, что радикальные мусульмане организуют гонения на тех своих сограждан, которые, по их мнению, способствуют своей деятельностью катастрофическому ухудшению нравов, тоже не стоит.
Тем более если их подталкивает к этому один из самых именитых российских спортсменов.Интеграция северокавказского региона в общероссийское пространство, как всем известно, была крайне болезненным процессом. Она несомненно будет продолжена, но при этом мы видим, что мусульманский радикализм упорно сопротивляется сближению, настаивая на полном несовпадении культурных идентичностей местных мусульман и «безбожников» из остальной России.
Трагедии в этом нет, разве что стороннику «чистого ислама» Нурмагомедову стоило бы научиться следовать общепринятому этикету, подвергая критике то или иное не устраивающее его явление.
Но главное, что это уже совсем другой салафизм. Он выступает на спортивных рингах за Россию и даже не думает с ней воевать. Он не организовывает бесчеловечные теракты, он полностью переместился из сферы государственного строительства и общественного устройства в область семейной и персональной морали. Это большая победа, кто бы что ни думал.
* Организация (организации) ликвидированы или их деятельность запрещена в РФ
