Недавний инцидент в ЦАР, в ходе которого погибли три российских военкора, планировавшие делать сюжет о работе наших неофициальных военспецов в этой африканской стране, вновь поднял в отечественном медиапространстве тему ЧВК.
Очевидно, что в век высоких технологий утаивание информации в течение длительного времени крайне затруднительно, и если информационный вакуум не заполняют одни, то его будут заполнять другие. Поскольку тема ЧВК долгое время оставалась закрытой для подавляющего большинства федеральных СМИ, она фактически была отдана на откуп любителям «хайпа» и «разоблачений».
Ситуация стала меняться в прошлом году, когда после очередной порции «журналистских расследований», опубликованных с явной целью покусания «режима», в отечественных СМИ начали периодически появляться материалы, нацеленные уже на формирование более-менее объективной картины.
Мне бы хотелось несколько дополнить эту картину и высказаться по ряду моментов, поскольку вокруг темы ЧВК наворочена масса спекуляций, которые, я считаю, надо разгребать.
Начнём с того, что в задачи официальных современных ЧВК входит обеспечение безопасности инфраструктурных объектов, дипломатических миссий и коммуникаций, сопровождение транспортных конвоев и судов, личная охрана, обучение сотрудников силовых ведомств, выполнение специальных миссий.
Неофициальные же отечественные структуры, о которых идёт речь, ориентированы в том числе и на выполнение полноценных боевых задач.
Почему я говорю «структуры»? Дело в том, что внимание СМИ сосредоточено на ЧВК «Вагнера», и у читателей, возможно, складывается впечатление, что она одна. Но это не так. Структур изначально было несколько. Затем одни распустили, другие реорганизовали, была создана крупная база в Молькино (поначалу подразделения формировались в нескольких разных местах), а главной фигурой в сфере частного военного подряда стал «Вагнер». Но и сейчас, кстати говоря, ЧВК «Вагнера» не единственная.
Многих наших сограждан волнует вопрос: как вообще деятельность данных структур соотносится с российским законодательством? В настоящее время, несмотря на отсутствие специального закона о ЧВК, она соотносится весьма неплохо, правда, достаточно хитрым манером.
9 января 2017 года в ФЗ «О воинской обязанности и военной службе» были внесены изменения, в результате которых его статья 37 «Исполнение обязанностей военной службы» в последней действующей редакции стала выглядеть следующим образом:
«1. Военнослужащий, гражданин, проходящий военные сборы, и гражданин, пребывающий в мобилизационном людском резерве, считаются исполняющими обязанности военной службы в случаях:
а) участия в боевых действиях, выполнения задач в условиях чрезвычайного или военного положения, вооруженных конфликтов, а также участия в деятельности по поддержанию или восстановлению международного мира и безопасности либо пресечению международной террористической деятельности за пределами территории Российской Федерации…».
Бойцы ЧВК – не военнослужащие и не проходят официальные военные сборы, но они относятся к категории граждан, пребывающих в мобилизационном резерве, выполняют задачи, предусмотренные положениями пункта а), соответственно, «считаются исполняющими обязанности военной службы». Кому какая печаль, в каком формате они это делают? Будь там хоть «Евро-», хоть «Азия-», хоть «Афрополис» – они выполняют задачи. Точка.
Пытливые сограждане могут задаться вопросом: а что было до 9 января 2017 года? А ничего не было. Структуры создавались в то время, когда заморачиваться юридическими вопросами было некогда, а в отношении статьи 359 УК РФ нам было сказано, что на нас она не распространяется. Мы шли под устные гарантии и работали. Так было надо.
Когда и зачем создавались эти структуры? Структуры экстренно создавались весной 2014 года, когда вопрос о вводе войск на известную территорию был снят с повестки, а помогать было надо. Тогда был использован опыт «Славянского корпуса», который появился в Сирии в 2013 году и неудачно попал там в жёсткий «замес», но прямого отношения к «Славянскому корпусу»эти структуры не имели.
Говоря о наших ЧВК в Сирии, любители пообсуждать «вышки Пригожина» зацикливаются на нефти. Да, нефть играет свою роль в сирийском конфликте и входит в круг интересов российского бизнеса. Вот только летом 2014-го никаких пригожинских вышек, разбросанных по степям или затаившихся в тени терриконов, мы не наблюдали.
Мы видели поля и холмы, из-за которых нас утюжили артиллерией и «Градами», понтонную переправу через Миус, по которой проходила линия снабжения окружённой группировки противника, сизые дымки вражеских танков, штурмовики на боевом заходе… А вышки… Нет, не видели мы вышек…
- Игра в секретность «вагнеровцев» устарела
- Фильм про ЧВК будет похож на гламурное военное порно
- Развилка для украинских ЧВК – из АТО в Африку?
А если серьёзно, то наш батальон участвовал в операции по окружению противника в «Южном котле». Другие подразделения воевали на луганском и мариупольском направлениях, зимой – в районе Дебальцево.
В Сирии же ребята не только сторожили (и сторожат) те самые пресловутые вышки и прочие объекты нефтяной промышленности. Они в первую очередь освобождали от «чертей» города, а в критических ситуациях, когда нужно было срочно затыкать дыры, работали «пожарными командами». Фактически эти парни вытянули на себе львиную долю всей сухопутной кампании.
Предвижу вопрос от пытливых сограждан: а доказательства? Имена, пароли, явки? Фото, видео с мест боевой славы?
Ну, турбаза «Минплита» и хутор Весёлый подавляющему большинству читателей вряд ли что-то скажут, а говорить сейчас об остальном не считаю возможным – я не журналист «Фонтанки».
Что касается фото и видео, то из Донбасса есть немало, а в Сирии уже стали аккуратнее, но «сливы» всё равно случаются – человеческий фактор, не без этого. В Африке сейчас тоже осторожничают, но вот сюжетик «Где камбуля?» из Судана в Сети всё-таки засветили.
Ну и, конечно же, сакраментальный вопрос: сколько платили? Это ведь крайне интересует общественность!
Знаете, сколько раз люди, прошедшие через ад, потерявшие товарищей, сталкивались и продолжают сталкиваться с этим вопросом? Не «ты в порядке? здоров? не зацепило?», а «сколько платили?». Я сталкивался не единожды.
Первый раз это было в декабре 2014-го в ростовском аэропорту. Трёхнедельная небритость, камуфлированная вязаная шапочка, замызганный чёрный бушлат, джинсы не первой свежести, потёртые берцы. Подошёл сотрудник линейной полиции. Я всё объяснил, показал документы, а потом… потом он задал тот самый вопрос…
А до этого на погранпереходе получилось по-другому. Подаю в окошечко паспорт. Девушка-пограничница смотрит на меня, на фото, улыбается и говорит – что-то вы тут совсем на себя не похожи. Пожимаю плечами – ну, бывает. С какой целью, спрашивает, посещали территорию? В гости, говорю, ездил. Ну и где, спрашивает, гостили? (и продолжает улыбаться). Отвечаю – в аэропорту…
У неё улыбка сразу слетела с лица, посерьёзнела в момент и спрашивает: ну как там? Не «сколько платили?», а «как там?». Понимаете?
Ну и в заключение хочу сказать следующее.Бесспорно, игра в святое неведение в стиле «я – не я и лошадь не моя», в которую усиленно играют наши официальные лица, в технологических информационных реалиях 21-го века нередко вылазит боком (вспомним хотя бы февральские события под Хишамом), и необходимо уже наконец отказаться от практики нелепых умолчаний очевидного.
Однако в отношении целого ряда моментов умолчания вполне естественны, поэтому никаких подробностей и точных цифр никто вам, уважаемые читатели, официально не раскроет и не подтвердит, по крайней мере, до тех пор, пока не будет снят гриф секретности. Это происходит не в силу какой-то особенной злокозненности («власти скрывают!»), а потому что это правило, которому следуют везде и всегда, на любой войне.
Так было в Китае, Испании, Корее, Вьетнаме, Анголе, Афганистане и на всех других фронтах необъявленных войн, где государство ставило задачи, а люди эти задачи выполняли. Но если раньше эти задачи поручались военнослужащим, потому что других инструментов не было, то теперь появилась возможность расширить спектр имеющихся средств за счёт ЧВК. И люди работают…
Как сказал один хороший человек (светлая ему память!): «Нас нет, но мы есть»…
