Нет такого уголка в Якутии, где бы не было краеведческого музея. Люди ищут информацию о своих предках. Постоянно издаются метрические книги: родился, крестился, женился, умер...
В Алдане силами местных верующих создан музей православия. В нем собраны воспоминания о церковной жизни в советский период, в том числе и о пострадавших за религиозные убеждения: здесь были лагеря. Музей в Якутской духовной семинарии хранит – стараниями директора Владимира Дмитриева – электронную базу по храмам Якутии.
А в селе Хатырых есть музей государственности Республики Саха (Якутия). Здание украшено флагом республики – говорят, таких огромных флагов на стенах больше не существует.
Например, крест-сэргэ. Вообще-то сэргэ – это своего рода смыслообразующий якутский национальный символ – коновязь.
Дело в том, что в жизни народа саха лошадь – это не просто скотина. Невысокая лохматая якутская лошадь – кормилица во всех смыслах. Лошадь возит поклажу, лошадь дает молоко (кумыс – напиток священный, его традиционно пьют на ежегодном летнем празднике Ысыах из специальных сосудов, чоронов), лошадь дает шкуру на одежду и обувь и мясо на еду. При этом лютой якутской зимой якутская лошадь сама добывает себе еду – «копытит», разрывает снег и находит траву.
Так вот, к лошади относятся с почтением, и в дохристианских верованиях ее роль выделялась особо, фактически она была тотемом. А сэргэ устанавливали и устанавливают в каждом селе, городе и иногда даже во дворах.
Во второй половине XIX века силами архиепископа Иннокентия (Вениаминова), будущего Московского митрополита и святителя, якуты стали православными вполне осознанно – до этого христианство принимали из самых разных соображений, но в сути его разбирались не слишком хорошо. Хотя бы потому, что русские священники плохо знали якутский язык.
И народные символы стали соединяться с христианскими. Женские украшения дополнились крестами размером со священнические, ну и сэргэ тоже стали увенчивать крестами.
Одно такое сооружение высится в Якутске над памятником основателю города казаку Петру Бекетову. Но оно выглядит слишком «официально» – как стела или колонна. А вот в Хатырыхе крест-сэргэ – деревянный, вырезанный народными умельцами, сыновьями и внуками некоего Пестрякова, с любовью и вниманием к деталям. Даже молитва на кресте имеется.
Ладно – сэргэ. В том же музее хранится крест, установленный в 1923 году по случаю учреждения Якутской автономии. Соорудил это невиданное чудо – крест в честь советской власти – местный житель Егор Аммосов. Между прочим, тоже вырезал слова молитвы: «Кресту Твоему поклоняемся, Владыко, и Святое Воскресение Твое славим» – так что это не просто «идол», автор понимал, что делает. Просто в те годы еще не все видели богоборческий характер новой власти.
Все эти удивительные, противоречивые и даже шокирующие (знакомые верующие москвичи, особенно почитающие новомучеников, схватились, услышав о «советском кресте», за сердце: «Ад какой!») предметы – не только не уничтожаются, не подгоняются под идеологию, но и бережно сохраняются. Потому что – память.
Чтобы понять, насколько для якутов и вообще всех якутян важна память, приведу пример, тоже связанный с годами Гражданской войны.
Кто читал «Зимнюю дорогу» Юзефовича, знает, насколько сложным и значительным был для Якутии этот период. Так вот, в махрово советские годы, задолго до перестройки, в Амгинском улусе установили... памятник красным и белым одновременно! Такой монумент примирению. Как его пропустили – вообще непонятно. Но жители очень этим гордятся. Как и тем, что в первые советские годы их предки содержали местный храм, не позволяя его разрушить. Таких случаев в Якутии, кстати, довольно много – храмы потом все-таки становились клубами, музеями, иногда – почтой или поликлиникой, но никак не овощехранилищами и не конюшнями.
Но часто церкви все-таки разрушали.
Так случилось в Тюбинском наслеге Намского улуса. 7 июля сего года мы ездили в находящуюся на этом месте сохраненную в виде музея под открытым небом усадьбу Охлопковых – к стыду своему, ничего не знаю об этой семье, кроме того, что были они, кажется, зажиточными купцами. Жители наслега по копеечке, народной стройкой, построили всем миром часовенку – и вот якутский архиерей владыка Роман приехал ее освящать.
Плюс тридцать пять. Палящее солнце. На улице стоят несколько десятков человек, большинство из них – носители якутского языка, а некоторые даже не очень хорошо говорят по-русски: представители сельской и районной администраций, жители и уроженцы улуса, батюшка – тоже якут, он и служит по-якутски. Люди выходят к часовне и говорят, говорят, говорят... Благодарят владыку за приезд, строителей – за работу, рассказывают, как важна для них эта часовня...
А потом выходит один из местных чиновников и просто говорит: «Наши предки разрушили храм. А мы построили. Мы так у Бога попросили за них прощения».Я не раз слышала в церковной или интеллигентской среде призывы ко всенародному покаянию. От крестных ходов в память о расстреле царской семьи до публичного отречения от злодеяний власти. Чаще всего в этих призывах звучит полузабытое: «отречемся от старого мира, отряхнем его прах с наших ног».
Не очень ученые и вряд ли разбирающиеся в глубинах догматического богословия жители якутской деревни сделали иначе. Они показали свою связь со старым миром. Свою память о нем. Они не хотят забывать о своих предках, они просто исправляют их ошибки.
Якутия держится на памяти. Всем бы поучиться.
