Есть три пропагандистских шаблона, которые возникают снова и снова при разговоре о Большом Терроре.
Шаблон первый: «в СССР людей всегда убивали, что вы зацепились-то за свой 1937 год».
Правильный ответ:
В 1924 году по политическим статьям было 2550 смертных приговоров.
В 1934 году по политическим статьям было 2056 смертных приговоров.
В 1936 году по политическим статьям было 1116 смертных приговоров.
В 1937 году – 353 074 смертных приговора.
В 1938 году – 328 618 смертных приговоров.
В 1939 году – снова 2552.
Сильные перепады, не так ли?
Конечно, у нас нет никаких серьезных цифр по 1918–1920 годам. Но если исходить из воспоминаний очевидцев, понятно, что даже годы Гражданской войны и красного террора абсолютно несравнимы с 1937 годом.
В стране царил хаос, чекисты вовсю брали деньги, бегство из страны или переход линии фронта были обычным делом, персонажи вроде Горького или Луначарского могли хлопотать за арестованных (и не всегда безуспешно). Наконец, многих, к счастью, просто освобождали или высылали после ареста.
Через двадцать лет все это уже невозможно. Граница была на замке, система работала как часы. Если забрали, то все.
Шаблон второй: «в 1937 году Сталин расстрелял всяких там чекистов и начальников, а больше ничего не было».
Правильный ответ:
Как думаете, из 680 000 расстрелянных и более чем 1 300 000 осужденных по политическим статьям за два года сколько было чекистов и партийных начальников, а сколько – инженеров, офицеров, православных, машинисток, бухгалтеров, эсперантистов, актеров, электриков и шоферов?
Тут, по-моему, все очевидно.
И шаблон третий: «память о 1937 годе – личное дело либеральной интеллигенции, которая происходит от расстрелянных ленинцев».
Я вас разочарую.
Либеральная интеллигенция не происходит от расстрелянных ленинцев. Старых большевиков было очень мало. Их семьи в обязательном порядке прошли через лагеря, и выживших – не так уж много.
На самом деле, либеральная интеллигенция происходит от тех, кого в 1937 году никуда не забрали, от сохранной части сталинской номенклатуры.
От того самого сталинского начальства, которое сочиняло ныне любимую «державность» и «великую страну».
А память о Большом Терроре – это общая трагедия всего прежнего русского мира, который закончился именно в 1937 году.Источник: Блог Дмитрия Ольшанского
