Страшная трагедия – серия терактов в Брюсселе, столице Евросоюза, по предварительным данным, унесшая жизни 27 человек, – очередное доказательство полного бессилия европейских властей перед лицом терроризма, который давно уже превратился из внешней во внутреннюю угрозу европейской безопасности.
ИГИЛ отделяют от Италии каких-то 500 километров
Еще после серии терактов в Париже стало очевидно, что в европейских странах действует разветвленное террористическое подполье. При этом известно, что в полицейских базах есть информация по большинству потенциальных террористов.
Тот же Салах Абдеслам, 26-летний потомок мигрантов из Марокко, которого накануне задержали в Брюсселе по подозрению в организации терактов в Париже и который уже дал показания о том, что готовил новые теракты в Брюсселе, имел неоднократную статистику правонарушений, от мелких краж до торговли наркотиками.
То есть он был хорошо знаком бельгийской полиции. По его ближайшему окружению можно было бы выявить радикалов, попавших под влияние ИГИЛ*, а возможно, и предотвратить гибель людей.
Парадоксально другое – постоянно наращивая группировку НАТО на российских границах, европейцы оказались беспомощны в борьбе с террористами на собственной территории.
#{image=996349}Почему бы вместо натовских учений в Прибалтике не провести антитеррористические рейды в своих городах? А вместо размещения дорогостоящих элементов ЕвроПРО построить, например, дополнительные пункты пограничного контроля на границе с Турцией?
Впрочем, даже эти меры не решат проблем, поскольку в тени ближневосточных событий остается расширение террористической активности в Африке. Например, недавнее нападение террористов на курортный город Гран-Басам в Кот-д’Ивуаре осталось практически незамеченным широкой публикой.
Оплотом террористов в Африке стала Ливия – государство, раздираемое между десятками враждующих группировок, в котором ИГИЛ, воспользовавшись отсутствием централизованной власти, укреплялось и усиливалось последние несколько лет.
К марту 2016 года джихадисты взяли под контроль не только ливийские города Сирт, Бенгази, Мисрата и частично столицу страны Триполи, но еще и несколько нефтеносных районов страны, контролируя таким образом более 150 километров средиземноморского побережья в Ливии – от Абу-Грейна до Нофалия. То есть, фактически, ИГИЛ отделяют от Италии каких-то 500 километров.
На фоне поражений в Сирии постоянно растет число боевиков, прибывающих в Ливию, где им по-прежнему ничего не угрожает. Если тенденция сохранится, то есть все шансы, что столица «халифата» будет со временем перенесена из сирийской Ракки в ливийский Сирт.
При этом, по оценкам самих ливийцев, удары США в Ливии наносятся отнюдь не по штабам и лагерям ИГИЛ, а по второстепенным объектам и отдельным боевикам. Тактика американцев очень напоминает действия их коалиции в Сирии до начала операции ВСК России, что, как и тогда, дает повод говорить о своего рода имитации антитеррористической кампании в Ливии.
Кроме того, ряд источников свидетельствуют об активной роли Турции в транзите оружия и боевиков из Сирии в Ливию, численность которых с конца прошлого года якобы увеличилась с 5 до 20 тысяч.
Таким образом, активизация террористической активности в Европе, Африке и на Ближнем Востоке приводит к неутешительным выводам.
Во-первых, международный терроризм из сетевой структуры автономных ячеек трансформируется в транснациональную квазигосударственную вертикаль власти с четко выстроенной иерархией.
Может показаться, что это значительно упрощает борьбу с терроризмом, нужно только уничтожить «штаб-квартиру» вместе с верхушкой террористов, и все. Но это большое заблуждение. Терроризм сегодня – это не только идеология, но и особая тактика ведения войны.
Это одна из причин, по которой продолжают существовать «три столицы» ИГИЛ – сирийская Ракка, иракский Мосул и ливийский Сирт. Уничтожать террористов в условиях крупных городов, избежав при этом массовой гибели мирного населения, практически невозможно.
Как нельзя, например, при беглом взгляде отличить боевика ИГИЛ от беженца. Освобождение населенных пунктов требует большой осторожности и филигранной точности, обеспечение которых в условиях боевых действий является подчас невыполнимой задачей.
Во-вторых, современный международный терроризм – страшное последствие безответственных экспериментов в области социального инжиниринга, корни которых уходят в лагеря по подготовке моджахедов на севере Пакистана, организованных ЦРУ в 1980-х годах с целью ведения партизанской войны против Ограниченного контингента Советских войск в Афганистане.К сожалению, бесчеловечные опыты продолжены, только на этот раз целевая аудитория «экспериментаторов» – радикальные националисты на Украине.
Схожая природа исламского фундаментализма и украинского радикализма подтверждается не только созданием турецко-украинских военизированных бандформирований на границе с Крымом, но и заявлениями очевидно находящегося в отчаянном бреду главы СБУ о «русском следе» терактов в Брюсселе.
Общее в этих двух жестоких социальных экспериментах – их ярко выраженная антироссийская направленность. Однако, как показывает практика, заигрывания с экстремистами практически всегда оборачиваются трагедией.
Как бы цинично это ни звучало, но при таком парадоксальном подходе к собственной безопасности вопрос в том, в какой «евроатлантической витрине» рванет в следующий раз?
А родным и близким жертв серии терактов в Брюсселе я выражаю свои искренние соболезнования.
* Организация (организации) ликвидированы или их деятельность запрещена в РФ
