Как известно, исторически право голоса получили богатые, женатые, грамотные мужчины, достигшие определенного возраста и прожившие определенное количество лет в своих «гнилых местечках».
В начале XIX века в Англии таковых насчитывалось около 4%.
От этих парней едва ли можно было ожидать голосования по принципу «проголосую за N – у него дочка на мою племянницу похожа» (запомнившийся мне на всю жизнь аргумент голосования за НДР, услышанный от моей соседки – ее племянница была похожа на дочку Владимира Рыжкова).
Джентльмены читали мрачную «Таймс» без картинок и решали, кого им поддержать сейчас: партию лендлордов или партию промышленников? Решение их было ориентировано на четко осознаваемые собственные материальные интересы.Потом избирательное право расширялось, стало всеобщим – и в конце концов породило главный феномен современных демократий: разделение публичной политики и реального политического управления.
Демократы, соединяющие демократический цинизм и демократическую романтику, любят поговаривать в кулуарах, что для «возрождения истинной демократии», то бишь повышения роли ответственных избирателей, неплохо было бы возродить цензовые ограничения.
Кто-то поговаривает о том, что права голоса заслуживают исключительно серьезные налогоплательщики и уж точно не заслуживают профессиональные получатели социальной помощи. Кто-то делает ставку на особый образовательный ценз.
Особые оригиналы (этих я особенно люблю) предлагают допускать к избирательным участкам тех, кто сдаст экзамен на знание программ участвующих в выборах политиков или политических партий.
Представляю, как спецкомиссия гоняет избирателя «Яблока» по пунктам устава КПРФ и наоборот!
А в самом деле, какие оригинальные «новые цензы» можно было бы придумать для возрождения «ответственной демократии»?
Источник: Блог Сергея Шмидта
