17 июня ВЗГЛЯД опубликовал интервью с Ириной Силуяновой, участницей рабочей группы депутата Госдумы Мизулиной по подготовке законопроекта, ограничивающего право женщин на аборт. В интервью Силуянова говорит, что у членов инициативной группы «Бороться с абортами, а не с женщинами», начавшей общественную кампанию по сбору подписей против ее законопроекта, «больное воображение». Но хоть я и член этой инициативной группы, я не буду спорить с Ириной Силуяновой по этому поводу. В конце концов, лучше иметь «больное воображение», чем... готовить законопроект, направленный на уменьшение числа абортов и повышение рождаемости, и при этом делать откровенно ложные утверждения и про аборты, и про рождаемость. К сожалению, интервью Силуяновой ВЗГЛЯДу показывает, что либо она не знает элементарных фактов, прямо касающихся разрабатываемого ею законопроекта, либо, увы, сознательно лжет.
Фактически законопроект легализует принуждение женщины к родам
Перед тем как начинается собственно интервью с Силуяновой, читателям сообщают следующее:
«По данным Минздравсоцразвития, в России совершается 1,5–2 млн абортов в год (без учета частных клиник). По неофициальным данным, цифра вырастает уже до 7 млн».
Ложно в этих двух предложениях почти что каждое слово. В медицинских учреждениях Минздравсоцразвития в 2009 году было зарегистрировано 1,162 тысячи абортов. Если добавить аборты, зарегистрированные в лечебных учреждениях других ведомств и в частных клиниках, получится общая статистика по абортам в России, публикуемая Росстатом: 1,292 тысячи абортов в 2009 году. Причем в это число из-за особенностей сбора российской статистики входят еще и самопроизвольные выкидыши, составляющие чуть больше 10% от общего числа, так что на самом деле искусственных абортов в России в 2009 году было порядка 1,2 млн.
Откуда же могла тогда взяться цифра в «1,5–2 млн абортов в год»? Разве что из прошлого: дело в том, что за последние два десятилетия число абортов в России сократилось в несколько раз, хотя и остается по-прежнему очень высоким по сравнению с другими странами. В 1990 году в России делалось 113 абортов в год на тысячу женщин фертильного возраста, а в 2009 – уже 34 на ту же тысячу. И снижение продолжается каждый год. В 1990 году в России было сделано 4,1 млн абортов, в 2000-м – уже 2,8 млн, в 2005-м – 2,1 млн, а к 2009-му это число снизилось до менее 1,3 млн. Причем снижение началось и продолжается безо всяких депутатских инициатив, ограничивающих аборты. Просто у людей с каждым годом становится больше доступа к современной контрацепции и знаний о ее использовании. Поэтому все меньше случается нежелательных беременностей, а вместе с ними и абортов.
#{best_opinions}Хорошо, но как же быть тогда с «неофициальными данными» в 7 миллионов? Тем более что разные разработчики законопроектов по ограничению абортов легко раздают самые разные оценки: депутат Мизулина, руководящая рабочей группой, в которую входит Силуянова, в интервью в апреле этого года сказала, что «реальное число абортов в России – от 5 до 12 миллионов за год!», а депутат Драганов, автор альтернативного законопроекта, который как брат-близнец похож на тот, что готовит группа Мизулиной, называет чуть более осторожную цифру в 6–8 млн. Чем же подтверждены эти цифры?
К сожалению, абсолютно ничем. Серьезных исследований, проверяющих надежность официальной статистики по абортам, не так много. Но те научные публикации, которые существуют на эту тему, подтверждают: российская абортная статистика довольно точна. Конечно, всегда возможны маленькие погрешности в рамках нескольких процентов, но в целом цифрам Росстата вполне можно верить. Никакого масштабного скрытия абортов частными клиниками не существует, только 10% абортов осуществляются частными врачами. И страшные цифры в 6, 7, 8, 12 миллионов абортов в год взяты депутатами с потолка, о чем не раз и не два в СМИ рассказывали профессиональные демографы – кстати, интересно, что ни одного демографа в группе разработчиков законопроекта, судя по всему, не было, хотя в их число попали научные сотрудники с кафедры биоэтики и представители Русской Православной Церкви...
Разобравшись немного с масштабом проблемы абортов в России, перейдем теперь к международной ситуации, по версии Силуяновой:
«Многие, кстати, удивляются, когда узнают, что законодательства большинства европейских стран включают в себя систему ограничительных мер в отношении абортов. В Польше они запрещены. В Израиле, Венгрии, Ирландии и ряде других стран аборты запрещены!»
Нельзя не согласиться с Силуяновой в том, что опыт других стран полезно знать. Правда, не очень понятно, как в ее список попала Венгрия, где аборты вообще-то... разрешены.
#{smallinfographicleft=399381}Абортное законодательство действительно различается в разных западных странах. Связано это с тем, что многие женские права, которые россиянам кажутся сами собой разумеющимися, для многих европейцев – очень недавнее завоевание. Например, в Швейцарии женщины не имели права голосовать на федеральных выборах вплоть до 1971 года, а на местных в некоторых кантонах – до 1991-го! В Испании полноценное право голоса для женщин появилось только в 1976 году. Однако на сегодняшний день вся Европа отказалась от глупых запретов, исключавших половину населения из политического процесса.
Похожая ситуация и с абортным законодательством, также касающимся прав женщин. Да, в нескольких европейских странах аборты все еще разрешены только в случае прямой опасности для жизни беременной женщины. Но таких стран становится все меньше и меньше с каждым десятилетием. Собственно, если не считать карликовых государств вроде Андорры, на сегодня только в двух европейских странах запрещены аборты по просьбе женщины: в Ирландии и Польше. Еще 5 лет назад так же обстояло дело и в Испании с Португалией, но в 2007 году Португалия отменила запрет, а в 2010-м его отменила Испания. Италия разрешила аборты в 1978 году, Франция – в 1975-м, Великобритания – в 1967-м. Уже почти вся Европа постепенно пришла к тому, что запрет абортов и ограничения на них – пережиток прошлого. И только Мизулина, Драганов, Силуянова и другие разработчики законопроектов по ограничению абортов зачем-то хотят тянуть нашу страну назад. В сторону Ирана, Саудовской Аравии, Сомали и Папуа – Новой Гвинеи.
Но, может быть, у разработчиков хотя бы есть благородная цель, оправдывающая закабаление женщин, которое они предлагают? Сами они говорят, что их законопроекты должны поднять рождаемость. Только вот беда – демографы давно прекрасно знают, что регулирование абортов на рождаемость не влияет. Но Силуянова другого мнения:
«ВЗГЛЯД: Кстати, что касается Польши, аборты были запрещены еще в 1990 году, но к росту рождаемости это не привело. Она едва ли не упала...
 Коэффициент суммарной рождаемости в России и в Польше, число детей на 1 женщину (нажмите, чтобы увеличить) |
Ирина Силуянова.: Все это очень спорные данные – что к чему привело или не привело. Самое главное, это привело к стабильному благополучному моральному состоянию общества. <...> Если у нас ситуация недонаселения, естественно, что политики и государство должны предпринимать меры, чтобы остановить процесс уменьшения населения. И одно из основных средств здесь – регулирование производства абортов».
Нам не очень понятно, что же г-жа Силуянова может найти «спорного» в тривиальной государственной статистике по числу рождений в стране. А она в Польше очень простая: несмотря на запрет абортов в начале 90-х, рождаемость там не повысилась, а продолжила падать. Причем в итоге упала она у поляков с того времени сильнее, чем в России, хотя исторически рождаемость в Польше на протяжении 20-го века была существенно выше.
Рождаемость не имеет ничего общего с количеством абортов, ее уровень изменяется по своим законам. Например, в России с последнего пика в 1988 году число абортов снизилось больше чем в 3,5 раза, до 34 абортов на тысячу женщин детородного возраста. Но в соседней Беларуси с момента белорусского пика в 1990 году количество абортов снизилось куда сильнее, чем в России – до всего 16 абортов на тысячу женщин фертильного возраста, или почти в 6 раз. Что же происходило с рождаемостью в двух странах? В отличие от числа абортов, она менялась очень похожим образом, причем в итоге на сегодня она в России даже чуть выше, хотя в 60-х и 70-х российская рождаемость была чуть ниже белорусской. Как легко можно понять из сравнения России, Беларуси и Польши, сокращение числа абортов, будь то в результате запрета, как в Польше, или «естественным путем», как в Беларуси или России в последние 20 лет, не ведет к увеличению рождаемости.
 Коэффициент суммарной рождаемости в России и Беларуси (нажмите, чтобы увеличить) |
Почему же профессор биоэтики Силуянова и другие разработчики с таким упорством повторяют, что их законопроект повысит рождаемость? Варианта два: либо они и правда не знают, что ограничения на аборты к росту рождаемости не приводят, либо на самом деле рождаемость их как раз совсем не интересует, а добиваются они чего-то совсем другого. Со вторым вариантом, как нам кажется, хорошо стыкуется ответ Силуяновой на вопрос ВЗГЛЯДа о не повысившейся после запрета абортов рождаемости в Польше, где она говорит, что самое главное – это «стабильное благополучное моральное состояние общества». А рождаемость – ну действительно, кого такие мелочи волнуют, когда речь идет о высоких материях.
Так чего же на самом деле хотят разработчики, если никакого повышения рождаемости их законопроект дать не может? Дадим еще раз слово Силуяновой:
«Чего мы действительно хотим, так это того, чтобы женщина получила возможность все продумать и сделать правильный выбор. <...> Мы надеемся, если женщина увидит и услышит своего ребенка, это поможет ей сделать правильный выбор. <...> эта система не включает право женщины на убийство своего ребенка. <...> Детоубийство не может быть законодательным правом. <...> Наша задача заключается в том, повторю, чтобы, не вводя запрета на аборт, обеспечить некие мероприятия, которые могли бы остановить женщину».
То есть «правильный выбор» – это не тот, который правильный для самой женщины, а тот, который Силуянова считает правильным. Причем один на всех. То есть настоящий выбор надо как раз отобрать. А уж если совсем отобрать не получилось, так хотя бы попортить как можно больше крови женщине, делающей аборт, обвиняя ее во всевозможных грехах громкими словами вроде «детоубийство».
Все предложенные ими меры «по борьбе с абортом» направлены на то, чтобы женщины чувствовали себя виноватыми, делая аборт
Между тем квалифицированная психологическая помощь женщинам, приходящим на аборт, действительно была бы востребована. Дело в том, что в России нередки случаи репродуктивного насилия: бывает, что партнер женщины либо мешает ей пользоваться контрацепцией и пытается сделать так, чтобы она забеременела и родила, хотя она этого не хочет, либо наоборот, пытается заставить женщину сделать аборт, хотя она хотела бы сохранить беременность. В таких ситуациях помощь грамотных психологов и юристов действительно может оказаться серьезным подспорьем для женщины: если они смогут верно идентифицировать ситуацию, объяснить женщине ее права и помочь с юридическими аспектами, это будет действительно полезно. Вот тут-то, казалось бы, самое место приложить усилия депутатам, борющимся с абортами.
Но... разработчики законопроекта ни слова об этом не говорят! Все предложенные ими меры «по борьбе с абортом» направлены на то, чтобы женщины чувствовали себя виноватыми, делая аборт. Но в ситуации, когда муж или партнер давит на женщину, чтобы та прервала беременность, это с ним нужно работать, а не с ней! Это он – преступник, мешающий женщине самостоятельно распорядиться беременностью, реализовать свои законные репродуктивные права. Но ни в законопроекте, ни в публичных заявлениях его разработчиков о таких ситуациях нет вообще ни слова. То есть на реальную проблему, где можно было бы помочь избежать аборта женщине, которая его не хочет, им наплевать. Интересно, почему.
Если они и хотят изменить положение женщин, подвергающихся репродуктивному насилию, то только к худшему. По законопроекту замужние женщины будут вынуждены получать письменное согласие мужа на аборт. Что это значит на деле? В семье, где между супругами согласие, никакое особенное право запретить жене делать аборт для мужчины не нужно. Любое решение и так будет принято сообща. Важным это право становится только там, где жена и муж не согласны. То есть фактически законопроект легализует принуждение женщины к родам. Силуянова объясняет это так:
«Когда муж не имеет права остановить свою жену и сохранить своего ребенка, это дискриминация прав мужчин в чрезвычайно важном вопросе. Мы просто восстанавливаем права отцов на защиту жизни своих детей».
Это банальная подмена понятий. В чем Силуянова права, так это в том, что предлагаемое изменение закона дает мужчинам больше прав. А именно, дает им право превратить жену в живой инкубатор, право распоряжаться не только решением о рождении ребенка, но и телом другого человека. О «восстановлении» тут можно говорить лишь в том смысле, что при рабовладельческом строе у одних людей действительно были права на тела других.
Ни о какой дискриминации мужчин в нынешнем законодательстве, регулирующем репродуктивные права, не идет и речи. У женщин ведь нет права заставить мужа себя оплодотворить. Нет у них и права заставить мужа потратить как минимум 9 месяцев жизни на выращивание ребенка: российские мужчины не берут даже отпуска по уходу за ребенком, хотя вообще-то по российскому Трудовому кодексу они имеют на него такое же право, как матери. (Впрочем, когда мужчины пытаются на практике это право реализовать, бывает, им даже российский Верховный суд отказывает, как в недавнем деле отца-одиночки Константина Маркина. Вот это настоящая дискриминация мужчин, в отличие от того, что ей называет Силуянова). Женщины не имеют права заставить мужей рисковать своим здоровьем и тратить огромное количество сил организма на появление и воспитание нового человека. А вот для мужчин Силуянова, Мизулина, Драганов и их сотрудники такое право заставить жену предлагают ввести. Надо называть вещи своими именами. Это не «восстановление прав отцов», а введение дискриминации женщин, прямо противоречащее ст. 19.3 Конституции России.
Подведем итоги. Разработчики законопроектов по ограничению абортов, включая лично Силуянову, либо не знакомы с элементарными фактами об абортах и рождаемости, либо осознанно вводят граждан в заблуждение для достижения своих идеологических целей. Даже количество абортов они завышают вплоть до 10 раз, ссылаясь на какие-то загадочные «неофициальные данные», существующие только в их воображении. С реальными проблемами они даже не пытаются бороться: ничего не предлагают, чтобы предотвратить принуждение мужьями к аборту, не предлагают улучшить доступ россиян к современной контрацепции. Не заботятся о том, чтобы россияне со школы получали знания о правильном предохранении – вообще-то даже таким простым средством, как презерватив, далеко не все российские мужчины умеют правильно пользоваться. Руководитель группы по разработке законопроекта депутат Елена Мизулина любит ставить в пример России Голландию, где уровень абортов стабильно низкий, примерно в 4 раза меньше нынешнего российского. Но вот о том, что голландцы этого добились, сделав контрацепцию бесплатной для граждан и введя сексуальное просвещение в школах, а вовсе не ограничивая аборты и требуя письменных разрешений на них от мужа, Мизулина почему-то умалчивает. Нужны ли нашей стране законы, разработанные людьми, которые или не потрудились за время работы над законопроектом ознакомиться с областью, которую хотят регулировать, или сознательно обманывают граждан?
Специально для газеты ВЗГЛЯД
