Когда мир окунется в новую рецессию

«Предпосылок для нового глобального кризиса более чем достаточно. Текущий экономический цикл длится с 2010 года, то есть наступает уже одиннадцатый год с последнего кризиса. Поэтому вероятность спада достаточно высока», – говорит ведущий эксперт Центра политических наук Никита Масленников.  

Правда, в декабре большинство аналитиков отодвинуло вероятность кризиса на 2021 год, но это вовсе не значит, что в 2020 году мировую экономику пронесет. «В октябре опросы экономистов оценивали вероятность нового глобального кризиса в 2020 году примерно в 40%, но в декабре уже в 50%. Снижение напряженности связано с локальными событиями. Во-первых, это рождественское ралли на рынках. Во-вторых, ожидание разрядки торговых отношений США и Китая после подписания «первой фазы» сделки», – объясняет Масленников.

Однако 2020 год может принести сюрпризы: оснований предполагать, что ситуация не так хороша, как кажется на первый взгляд, немало.

Во-первых, напряженность создает продолжающееся замедление всех крупнейших экономик. «В Китае рост ВВП ожидается на уровне 5,5-6%, что для него довольно напряженно. В США ВВП по итогам года покажет рост порядка 2%, но отмечается торможение к четвертому кварталу. Поэтому велика вероятность замедления темпов роста американской экономики в 2020 году до 1,8%. Еврозона – в довольно сложном положении. Промышленность в ряде ведущих стран ЕС, в частности, в Германии, находится в состоянии технической рецессии. Заговорили о вероятности технической рецессии в промышленном секторе Японии», – отмечает Никита Масленников.

Достаточно сильную напряженность создает динамика мировой торговли – она худшая за десятилетие. «Прирост мирового торгового оборота будет меньше 1%. При этом 7,5% мирового импорта находится под протекционистскими ограничениями», – указывает Масленников.

Ресурсы мировых центробанков по спасению экономики практически исчерпаны. С помощью снижения ставок они накачали мировую экономику деньгами и, возможно, даже помогли отсрочить глобальный кризис. Однако идея отрицательных ставок начинает себя исчерпывать. Кроме того, в некоторых странах снижать ставку уже просто некуда. В Европе, например, они отрицательные. Такие возможности теоретически остаются лишь у США и Китая, однако там идут серьезные дискуссии о том, не станет ли от этого только хуже.

«Центральные банки сделали все, что могли, поддержав экономический рост в 2019 году. Без них замедление мировой экономики было бы еще более значительным. Но в 2020 году они будут придерживаться консервативно-нейтральной политики.

И это не так уж плохо, потому что если продолжать заливать экономику деньгами, то увеличатся риски корпоративных дефолтов и домашних хозяйств», – поясняет Масленников.

Прошлый год выявил серьезную проблему в мировой экономике – это колоссальный прирост долгов, как государственных, так и корпоративных. Совокупный долг в мире оценивается уже в рекордные 250 трлн долларов. 

«На мой взгляд, эти долги – главный риск для 2020 года. В США общий долг корпораций всегда был ниже, а сейчас впервые с 1991 года достиг уровня задолженности домохозяйств. Это серьезный звонок о том, что объем задолженности приближается к критическому уровню. В ЕС объем необслуживаемых долгов составляет более 1 трлн евро. При этом треть из них расположена в итальянском банке, который стал горячей точкой для мировых финансовых ресурсов. В Китае долг домохозяйств составляет 95-96% от их валовых доходов. Это создает риски дефолтов. Огромное количество развивающихся стран находится на грани дефолтов, которые могут сдетонировать в 2020 году. В частности, в достаточно напряженной финансовой ситуации находится Турция», – говорит Никита Масленников.

Именно долговые проблемы многие сейчас ставят во главу угла нового кризиса. Экономист Moody's Analytics Марк Занди считает самой большой угрозой для мировой экономики именно корпоративный долг Китая. Последние 10 лет Китай много вкладывал в инфраструктуру, появились целые новые города, новые промышленные комплексы, которые даже не используются в полной мере. «Эта стратегия позволила поддержать рост ВВП, но сейчас пришло время расплачиваться. Современный Китай больше не в состоянии тратить столько денег из-за дефицита бюджета. Количество корпоративных дефолтов растет с каждым годом», – говорит директор Академии управления финансами и инвестициями Арсений Дадашев.

Еще в 2015–2017 годах объем корпоративных дефолтов не превышал 21 млрд юаней в год, тогда как уже в 2018 году цифра увеличилась до 121 млрд юаней. В последние недели 2019 года они достигли нового рекорда в 130 млрд юаней, или 18,6 млрд долларов. Уровень дефолтов среди частных эмитентов облигаций в Китае за первые 11 месяцев 2019 года вырос до рекордных 4,9% (данные Fitch). Угроза цепной реакции дефолтов обеспокоила даже советника Народного банка Китая Ма Цзюнь, который призвал власти принять меры для предотвращения дефолтов компаний.

Джеймс Рикардс, финансовый эксперт и автор книги «Путь к руинам», предупреждает, что мир стоит на пороге катастрофического мирового долгового кризиса, который будет хуже, чем в 2008 году. Однако, по его мнению, дело не в корпоративных долгах, а в государственных. В развитых странах их долги растут быстрее, чем их экономики: соотношение долга к ВВП достигает уровней, когда рост долга задерживает рост, а не стимулирует его, считает Рикардс. Долговой кризис, по его мнению, спровоцируют низкие процентные ставки, которые помогают расти неустойчивой задолженности.

Сложности во многих регионах мира – корпоративные долги в Китае и США, стагнация экономики еврозоны или замедление темпов роста экономики Китая – это вполне преодолимые проблемы, чего не скажешь о мировой пирамиде государственного долга, согласен руководитель группы Центра аналитики и финансовых технологий Марк Гойхман.

На эту тему
• У мировой экономики есть только один удачный сценарий для России
• Появился новый признак глобального кризиса
• Экономисты разглядели приближение мирового кризиса

«Корпоративные долги компаний из Китая и США часто пугают, но в действительности ситуация там куда проще. Большинство из этих компаний успешны, имеют понятные бизнес-схемы монетизации своих активов и лояльной к ним клиентской базы, и в целом покрывают прибыльными оборотами свои долговые обязательства», – объясняет он. Проблемы замедления экономики еврозоны вскоре сойдут на нет: по мере все большей определенности с правилами игры после Брекзита, который состоится 31 января 2020 года. Темпы роста экономики Китая даже на нынешнем «самом низком за 30 лет» уровне 6% в год – тоже более чем достаточны, чтобы подпитывать мировой спрос и на ресурсы, и на другие товары и услуги, считает он. Поэтому ждать экономического кризиса в ближайшие три–пять лет не нужно, добавляет он.

Реальная угроза, по его словам, состоит в нарастающем росте государственных долгов, который надо хотя бы остановить, но кардинально это решить можно будет разве что на всемирном совещании по реструктуризации, то есть по частичному списанию долгов. Но это очень далекая перспектива.

Впрочем, многие экономисты склоняются к тому, что если в 2020 году мир пронесет, в том числе и потому, что это будет предвыборный год в США, то уже в 2021 году мирового кризиса вряд ли удастся избежать. Несмотря на накопленные резервы, для России это, конечно, не пройдет бесследно. Для России это будет означать снижение внешнего спроса на наши главные экспортные товары. Единственное, что может сделать Россия в условиях таких ожиданий – это ускорить темпы экономического роста, чтобы неизбежный спад оказался менее болезненным.

«Если экономика будет находиться на том уровне, как сейчас (рост на 1,3%), а завтра случится кризис, то мы упадем, будут отрицательные темпы роста ВВП. А если мы разгонимся к концу 2020 года хотя бы до 2%, то нам будет уже легче – в случае мирового кризиса в 2021 году Россия может оказаться на нулевом уровне по ВВП. Поэтому нам надо делать ровно то, что наметили, заниматься активным стимулированием экономического роста, поскольку для этого есть еще немного времени», – заключает Никита Масленников.