Спецоперация вдохновила русскую поэзию

Знаменитая мраморная лестница Библиотеки имени Ленина сейчас на ремонте. А значит, центральный – привычный для всех – вход в РГБ закрыт. За час до начала поэтического концерта «Настоящие» вокруг библиотеки бурлили толпы. Все искали вход. Он оказался в неочевидном боковом портале огромного здания и был закрыт – мы рано пришли. Уже за час до начала мероприятия там, в тесном дворике величественного творения советского ампира, скопилась очередь.

Концерт «Настоящие» – проект абсолютно некоммерческий. Попадали на него по электронной регистрации, открытой на сайте организатора – арт-кластера «Таврида». Рвались на концерт более 500 человек, но пропустить смогли только чуть более трехсот – залы в Ленинке, увы, небольшие. Режиссеры удачно интегрировали в драматургию поэтического шоу всю причудливую архитектуру РГБ – балконы и центральный проход читального зала. На балконы выходили чтецы, а проход стал местом выступления балетной труппы. Там же носились и операторы – на канале «Москва 24» шла прямая трансляция концерта. Поэт Мария Ватутина уже успела определить концерт «Настоящие» как «еще одно большое и долгожданное испытание на пути возвращения русской поэзии в мир живых искусств». В самом деле,

шаг из «Бункера» на Лубянке, основной клубной площадки для поэтических встреч патриотов-поэтов с патриотами-зрителями, в зал Ленинской библиотеки означает одно – русскую поэзию повысили в статусе.

Впрочем, официальное признание как всегда запаздывает. Наш русский, неизменно литературоцентричный мир начал искать точные рифмы для своих предчувствий еще в нулевых. По умолчанию поэты-патриоты это те, кто пишет о войне. Так оно и есть. Вот только слово «война» они понимают куда шире, чем линия боевого столкновения.

– Сейчас территория войны – это вся страна, – говорит перед началом концерта один из выступающих, поэт Игорь Караулов. – Я не был на войне. В окопах не сидел. Я могу только находиться в информационном поле и что-то из него улавливать. Кто-то говорит, что это неправильно, и нужно только из окопов смотреть на войну. Но война идет давно, на всех уровнях, и в небе тоже. Если посмотреть, что я писал раньше, в нулевые годы, там всегда были стихи про войну. Эта война началась не в 2014 году. И до этого было какое-то ощущение приближающейся развязки. Тогда я думал, а не перебираю ли я, не пытаюсь ли я сделать свое мироощущение немножко интереснее, чем ему полагается быть? Жизнь-то вокруг мирная. Но оказалось, что все постепенно сбывалось. И это ощущение близящейся развязки было не только у меня.

Итак, концерт начинается. На сцене в глубине зала установлен высокий прямоугольный экран, на который проецируются имена исполнителей и авторов. Вот Александр Пелевин читает свое знаменитое:

На направлении бои
Идут уже четыре дня,
А что поделать, тут свои.
А что поделать, тут родня.

Потом расскажут небеса,
Потом узнается ответ.
До дома ехать полчаса.
До дома ехать восемь лет.

Его слова подхватывает музыка и роковое «До дома ехать полчаса» звучит уже как песня.

Вот Игорь Караулов читает свои стихи, написанные совсем недавно, в ноябре прошлого года.

Минометных стрельб силлаботоника,
рукопашных гибельный верлибр.
Сохранит издательская хроника
самоходных гаубиц калибр.

Не опубликуют в «Новом мире» их,
на «Дебюте» водки не нальют.
Но Эвтерпа сделалась валькирией
и сошла в окопный неуют.

Дарят ей гвоздики и пионы,
сыплют ей тюльпаны на крыло
молодых поэтов батальоны,
отправляясь в битву за село.

Есть косноязычие приказа,
есть катрены залповых систем,
есть и смерть – липучая зараза,
в нашем деле главная из тем.

Поэзия, звучащая со сцены, странная и часто неожиданная. Она пишется здесь и сейчас, с колес боевых машин мотострелков. Стихи, горячие как артиллерийская гильза после выстрела, не успев остыть, тут же разлетаются по телеграм-каналам, передовым частям на ЛБС и поэтическим клубам столиц.

Найти точную интонацию в военной лирике безумно трудно. Одна неверная нота – и вот уже стих гремит ржавой медью фальшивого пафоса. Поэтому ближайшая параллель к тому, что читают со сцены Ленинки, это бессмертные стихи Великой Отечественной – «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины». Эти Алеши, Вани, Сережи, Степы снова, как и всегда, стали болью и гордостью русской поэзии.

Поэты работают не столько с метафорой и обобщением, сколько интегрируют в поэтический текст детали, истории, судьбы. Простые, до боли знакомые по новостям и военным сводкам подробности придают стихам статус документа, обладающего безусловной этической, исторической и эмоциональной правдой. Детали времени, вторгаясь в обыденность, взрывают сознание, переворачивают привычный быт, заставляя видеть вечность там, где только что была просто шутка.

Когда выпадает минута досужая
мы смотрим комедии про дураков.
«С войны не держал боевого оружия», –
открылся внезапно Семен Горбунков.

И вот на экране идет продолжение:
Семен у окопа застыл не дыша,
в глазах Горбункова стоит напряжение,
а палец лежит на курке ППШ.

Казалось бы, что нам до фильма отснятого
в эпоху застойных советских времен?
Недавно узнали: под городом Сватово
погиб одноклассник наш – тоже Семен...

Это стихи молодого парня – Романа Сорокина из Малой Вишеры. Стихи написаны всего полтора месяца назад.

Перед зрителями как будто разворачивается пружина предельного напряжения духа, которым страна живет все последние девять лет, а возможно, и дольше. Сейчас острие этой пружины только-только начинает пробиваться к читателям. Но поэтическая энергия для взрыва копилась уже давно.

На эту тему
• Спецоперация меняет российскую культуру
• Бродский как зеркало русской эволюции
• Арт-кластер «Таврида» представила стихи молодых авторов

– Мой учитель, поэт Евгений Евтушенко, был убежден, что отношение к поэзии, которое было в 1960-х годах, когда поэты собирали стадионы, вернется, – говорит поэт, кандидат экономических наук Анна Ревякина. – Как в экономике существуют так называемые циклы Кондратьева, так и в поэзии существуют циклы. Сейчас после спада пришло время, когда синусоида идет вверх. Да, 24 февраля – это поворотная дата. Но есть прекрасная поэзия Донбасса, которая появилась гораздо раньше. Сборник «Великий блокпост», где я редактор-составитель, включает в себя эту поэзию по годам, начиная с 2014 года. Это предчувствие войны, и эта поэзия уже была написана. Не было только связи между поэтом и читателем. Именно эта связь определяет взрыв. Не качество, не тема, не возможности языка, которые поэт являет в тексте. Но именно связь между поэтом и читателем. У нас эти связи были искусственно прерваны. У нас не было поэтического рынка. Татьяна Родионова из издательства «Питер», буквально рискуя, предложила руководству поэтическую серию, в рамках которой и мои книги издаются. У нас было несколько имен, но этого мало. Чтобы состоялся век, должно быть очень много поэтов.

И их действительно много. Только в этом концерте длиною всего-то чуть больше часа приняли участие около 20 поэтов. И каких! Большая часть имен совершенно неизвестна широкой публике, а между тем их стихи уже гарантированно войдут в хрестоматии под названием «Поэзия военных лет России», ну, или уже вошли в антологию «Воскресшие на Третьей мировой» («Питер», 2023). Вот, например, стоя на балконе читального зала Ленинки, читает свои стихи поэт и учитель русского языка Татьяна Коптелова.

Весна. Цветут каштаны в Малороссии.
Война. Над всей землей гремит девятый вал.
То на Крещатике деревья цвет свой сбросили
или подбитый ангел перья растерял?..

Под хладом неба серого, измятого
летит перо из крыльев цвета белого...
Не май мы повторяем сорок пятого,
а не даем случиться лету сорок первого.

Один из главных сюжетов концерта – предчувствие и страстное ожидание выхода давно копившейся энергии, готовой противостоять злу. Для тех, кто умеет слышать время и внимать «музыке революции», последние десятилетия русской истории оказались чем-то вроде симфонии освобождения.

Когда на сцену Ленинки выходит актер Владимир Машков и читает не стихи, а прозу Захара Прилепина, действо начинает напоминать то провидческое пространство знаков и символов, которое тревожило создателей древних эпосов. Так обещанный Фукуямой конец истории превращается в точку, где сходятся и разворачиваются в вечном танце судьбы человечества.

«17 февраля 2022 года мне приснился Александр Владимирович Захарченко, – читает Машков. – Он смеялся. Это был очень реальный, очень внятный сон. Он в своей манере хлопал меня по плечу, тормошил – словно обещая огромный праздник. Я сразу в тот же день об этом написал. Через четыре дня признали ДНР и ЛНР. Через семь дней началось...».

И все же стрела времени, пронзающая эпохи легенд и окровавленную современность, уходит вперед. Как написала в своем телеграм-канале Татьяна Коптелова, все это – «во славу нашей культуры, нашей победы, настоящей и будущей».

Эта устремленность к победе объединяла сцену и зал, заставляя зрителей чувствовать тот самый ком в горле, который вызывает встреча с настоящим искусством, временем, историей.

Анна Ревякина завершала концерт верлибром, от которого многие в зале готовы были плакать:

а если бы вы знали
какие сообщения
присылают наши русские люди
когда кидают деньги на карту
в помощь пылающему Донбассу
на броню и еду
на рации и воду
они не пишут
пусть враг горит в аду
они пишут ласково
моему народу

держитесь миленькие
держитесь родненькие
храни Бог наших ребят
Москва с вами
Хабаровск с вами
Тула и Тверь
Калининград и Владивосток

они присылают деньги от родины
которая не забыла
по крупицам
деньги на хлеб и «птиц»
миллионы рублей

выживите
мы с вами
чем можем
через неделю еще пришлю
детям Донбасса
старикам Донбасса
на благое дело
помощь солдатам
нашим в Новороссии

я читаю эти сообщения и понимаю
это поэзия
пес меня разорви
если это не самая настоящая поэзия

– Есть ли ощущение, что интерес к патриотической поэзии возрастает? – этим вопросом журналисты мучили руководителя арт-кластера «Таврида» Сергея Першина.

– Наше мероприятие называется «Настоящие», – терпеливо отвечал Першин. – Мне кажется, что всегда есть интерес к настоящему искусству, которое звучит в унисон времени. На этом вечере поэзии, глядя на то количество людей, которые находятся в зале, мы понимаем, что этот интерес не поддельный.

И дело вовсе не в пропаганде. С точки зрения любого официоза все эти странные и непредсказуемые поэты, чьи имена, как подснежники, возникают на всей территории огромной страны, всегда были и будут опасны, потому что ничему не подконтрольны. Дело в том, что мы сейчас наблюдаем головокружительный взлет русской свободы, запечатленный в родном языке и духе времени. И можно сколько угодно шипеть по углам о том, что «они все купленные». Но стоит только послушать эти стихи, и станет понятно – такое не купишь. Они – настоящие.