«Пример, как говорить с аудиторией»

В мае на сцене центра современного искусства «Винзавод» прошла российская премьера нового спектакля Кирилла Серебренникова «Отморозки», впервые показанного месяцем ранее в берлинском театре «Шаубюне». Литературной основой этой работы послужил роман Захара Прилепина «Санькя», повествующий о судьбах леворадикальной молодежи.

Я не политик, не работник властных структур и не олигарх. Я человек, который вопросы задает, но у меня нет на них простых ответов

К настоящему моменту спектакль уже зажил полнокровной российской жизнью – в частности, ближайшие показы в центре «Винзавод» намечены на период с 22 по 25 июня. О пользе бунтарства и о том, как приняли «Отморозков» в Европе, Кирилл Серебренников рассказал газете ВЗГЛЯД.

ВЗГЛЯД: «Отморозки» – это не совсем инсценировка романа «Санькя», а скорее то, что называется постановкой по мотивам книги. Как создавалась драматургическая основа спектакля?

Кирилл Серебренников: Это было давно – три или четыре года назад. Мы стали сочинять пьесу вместе с Прилепиным. Захар признался, что не очень разбирается в театре, а мне хотелось какие-то вещи в этом материале изменить. Я что-то предложил, он согласился и в свою очередь предложил что-то еще. Поэтому работа продолжалась достаточно долго.

По сравнению с романом в пьесе, действительно, много нового, изменены имена, обстоятельства. В какой-то момент, когда мы писали эту вещь, я понял, что вот так сразу ее не поставишь – должны найтись артисты, которые это сыграют, должна сложиться команда. И вот прошло три с половиной года, чуть подросли ребята, которые учатся на моем курсе, и я решил попробовать сделать это с ними. Мне было важно, чтобы играли люди того же поколения, что и главные герои. Впрочем, в спектакле заняты и взрослые, опытные актеры.

ВЗГЛЯД: А те, кто играет молодежь, уже окончили учебу?

К.С.: Нет, еще не окончили. Это студенты третьего курса.

Сцена из спектакля «Отморозки» - похоже на кадр из жизни (фото: ИТАР-ТАСС)

ВЗГЛЯД: Но они уже играли в «полноценных», неучебных постановках?

К.С.: Я сделал с ними несколько спектаклей, как бы учебных. Собственно, и «Отморозки» формально считаются учебным спектаклем, но мы готовили его уже как работу, которую можно показывать за пределами театральной мастерской. 

ВЗГЛЯД: Все ли исполнители читали сам роман?

К.С.: Да, все читали.

ВЗГЛЯД: Насколько «Отморозки» связаны для вас с вашей недавней постановкой по «Околоноля» Натана Дубовицкого?

К.С.: Мне уже доводилось несколько раз говорить, что эти два спектакля – как бы такая дилогия, посвященная температуре в обществе. В одном случае это действительно температура в районе нуля, температура смерти, бездны, а в другом атмосфера очень горячая, хотя, казалось бы, здесь герои живут в холодную пору. Они существуют в условиях мороза – в ситуации, противоположной оттепели, и их самих называют отморозками, но, тем не менее, они горячи, их мир раскален, температура там 500 градусов.

ВЗГЛЯД: Расскажите, пожалуйста, о том, как «Отморозков» принимали в Берлине – ведь именно там состоялась премьера.

#{interviewcult}К.С.: Принимали очень интересным образом. Было несколько категорий зрителей. Одну из них составляли пожилые советские эмигранты, уехавшие из СССР годах, наверное, в 1970-х. Те, которые не учат немецкий язык, а живут в районе Шарлоттенбурга и ходят в магазины с русскими названиями. Может быть, среди русской публики были не только такие люди, но мне показалось, что таких среди них было большинство, потому что они очень агрессивно воспринимали то, что видели на сцене. Происходившее там не укладывалось в их картину России. Хотя они, казалось бы, могли бы лишний раз порадоваться тому, что из России уехали. Но они возмущались из-за ненормативной лексики и вообще не понимали, зачем ставить спектакль с такими героями. Конечно, они ожидали увидеть что-то совсем другое – дело еще и в том, что это было анонсировано как спектакль школы-студии МХАТ, и они, подозреваю, не совсем уловили, что это не сам МХАТ, а школа-студия. Думали, наверное, что будет «мхатовский спектакль». Но их было немного.

А вот немецкие зрители отнеслись к нашей работе с большим интересом, встретили ее овациями. Была еще третья категория – театральные профессионалы из разных стран, прежде всего немцы и французы, участники фестиваля F.I.N.D. (Festival of International New Drama), в рамках которого и прошла премьера. Это были те, кто занимается современным театром и современной драматургией, и они тоже проявляли уважение и интерес. Более того, забавно, что в финальном разговоре обсуждение фестиваля F.I.N.D. практически свелось к обсуждению спектакля «Отморозки». Для зрителей-профессионалов он оказался примером того, как надо разговаривать с аудиторией о современных реалиях.

ВЗГЛЯД: Как вам кажется, есть ли выход из той ситуации, которая показана в «Отморозках»? Преодолим ли гражданский разлад, который доводят до максимума люди, похожие на героев пьесы?

К.С.: Я не могу просто ответить на сложные вопросы. Я не политик, не работник властных структур и не олигарх. Я человек, который вопросы задает, но у меня нет на них простых ответов. Если бы я предлагал какие-то простые решения, это было бы очень самонадеянно и наивно. Думаю, что разрешить ситуацию каким-либо легким способом уже не удастся – она зашла слишком далеко. Поэтому боюсь, что скоро нас ждут потрясения.

ВЗГЛЯД: Принято считать, что левачество и всевозможное бунтарство – это вещь естественная для юного возраста и едва ли не показатель нормального развития. Вы с этим согласны? 

К.С.: Да, я уверен, что это нормально. Более того, если этого нет, то налицо симптом некого нездоровья. И для меня важно, что новое поколение, которое вступает в свои права сейчас, бунтует – точно так же, как бунтовала европейская молодежь в 1968 году. Молодежная революция в конечном счете многое изменила, изменила даже карту Европы. Не говоря уже о том, что она радикально повлияла на искусство и его идеологию. Вот к нам на спектакль, например, приходили какие-то молодые люди типа нацболов. Актеры, занятые в «Отморозках», до этого с ними общались, чтобы лучше узнать фактуру, делали интервью. А я ранее сталкивался, видимо, с каким-то другим эшелоном этих сил, не видел, так сказать, рядовых бойцов. Но вот они пришли на представление, и я, честно говоря, был потрясен, потому что увидел очень интеллигентных, умных и социально ответственных молодых людей. Людей, которым не все равно. Возможно, они не были именно нацболами, членами партии, которая запрещена. Это были, возможно, участники каких-то других партий или движений левого толка. Но, как бы то ни было, они мне были симпатичны, потому что демонстрировали ум, образованность и хорошо говорили. Было понятно из разговора, что им небезразлична судьба Родины.

ВЗГЛЯД: Считаете ли вы, что политический или, скажем так,  политизированный театр сейчас актуален и имеет определенные преимущества перед театром аполитичным?

К.С.: Я не считаю наш спектакль примером политического театра. У нас театр человеческий, он про человека. Это театр про людей и для людей. А то, что он затрагивает политические темы, естественно, потому что если театр их специально сторонится, то это не приводит ни к чему хорошему. Это только увеличит пропасть между театром и умным, неравнодушным зрителем.